Досым Сатпаев: Зачем Си Цзиньпин приезжал в Казахстан?
Визит председателя КНР Си Цзиньпина в Казахстан и саммит ШОС в Самарканде указывают на повышение геополитической и геоэкономической значимости Центральной Азии для Китая после начала войны в Украине
Что испугало Пекин?
На официальном уровне заявили, что особенность визита Си Цзиньпина в Казахстан заключается в том, что это его первая зарубежная поездка после пандемии. Хотя более важно понять, почему эта поездка состоялась именно в Казахстан, где он уже был три раза. Для этого, судя по всему, было несколько причин.
Во-первых, вряд ли это просто ответ на приглашение Касым-Жомарта Токаева, который в начале февраля текущего года встречался с Си Цзиньпином в Пекине, приехав туда во время церемонии открытия зимней Олимпиады. Этот визит состоялся после январских событий в Казахстане и, судя по всему, имел своей целью напрямую донести до председателя КНР токаевскую версию того, что произошло. Хотя в любом случае для Пекина январские события стали тревожным сигналом того, что количество политических рисков в Казахстане намного больше, чем ожидал Китай. И визит в Казахстан уже после референдума и сентябрьского Послания, где были объявлены досрочные президентские и парламентские выборы, а также введение семилетнего президентского срока, по сути, можно рассматривать как демонстративную поддержку Пекином Токаева, пытающегося окончательно закрепить свою власть, сохранив всю ту же суперпрезидентскую систему, пусть и в ее лайт-версии. Частично о такой поддержке Китай заявил еще в июне текущего года устами члена Госсовета, министра иностранных дел КНР Ван И во время его встречи с Токаевым, когда обсуждался предстоящий визит Си Цзиньпина в Казахстан.
Китай снимает ряд ограничений для казахстанского бизнеса
По итогам визита председателя КНР Си Цзиньпина в Казахстан лидеры двух госу... →
Но Китай интересует только одно, а именно сохранение status quo в отношениях с Казахстаном, где местная власть также должна гарантировать долгосрочную внутриполитическую стабильность. Хотя это вряд ли возможно, учитывая то, что и досрочные президентские выборы, и пролонгация пребывания Токаева на президентском посту в рамках семи лет в первую очередь было вызвано опасениями, что к 2024 году ситуация может выйти из-под контроля как по причине ухудшения социально-экономической обстановки в стране, так и в результате попыток политического реванша со стороны группировок из окружения первого президента.
Учитывая то, что за последние 15 лет, по официальным данным, Китай инвестировал в экономику Казахстана почти $29 млрд, в основном в нефтегазовую отрасль, а также были введены в эксплуатацию 18 казахстанско-китайских проектов на $4,3 млрд, понятно, что для Пекина политическая стабильность в Казахстане имеет прямую связь с инвестиционными рисками.
В обход России
Во-вторых, визит Си Цзиньпина в Казахстан происходит уже после начала войны в Украине, которая не только увеличила количество дополнительных политических и экономических рисков, но также серьезным образом и надолго переформатирует геополитическую и геоэкономическую архитектонику на всём постсоветском пространстве. Затяжная война в Украине и наступившая долгая изоляция России рано или поздно приведут к финансово-экономическому и военно-политическому ослаблению РФ, что может создать вакуум силы, который постарается заполнить Китай. Ведь традиционно сфера интересов России и Китая в Центральной Азии долгое время была негласно поделена. Китай активно увеличивал поток инвестиций в регион, а Россия пыталась играть роль военно-политического зонтика в рамках ОДКБ. И даже создание ЕАЭС в 2014 году для Кремля было больше геополитическим проектом, чем попыткой создать эффективно работающий экономический союз. При этом и Пекин, и Москва долгое время активно противодействовали любым попыткам США укрепить свои позиции в Центральной Азии. Но война в Украине разрушила миф о боевой мощи российской армии и оружия, а также эффективности российской военной тактики и стратегии. Это довольно серьезный удар по репутации России как военного партнера, в том числе и в рамках ОДКБ. А все ее попытки использовать ЕАЭС как инструмент для параллельного (серого) импорта в условиях жестких санкций лишь указывали на отчаянные попытки российской экономики не утонуть, хватаясь за всё, что попадется под руку. И для Китая Россия уже не является равноправным игроком, несмотря на все официальные заявления о дружбе и партнерстве.
На этом фоне значимость не только Казахстана, но и других стран Центральной Азии для Китая еще больше увеличилась с учетом того, что Пекину необходимо активно искать альтернативные транспортно-логистические маршруты в обход России. Китай уже запустил тестовый железнодорожный маршрут в Германию через Казахстан, Азербайджан, Румынию, Венгрию, Словакию и Чехию. Поэтому неудивительно, что в опубликованной статье Си Цзиньпина незадолго до визита в Казахстан акцент был сделан на «укрепление инфраструктурной взаимосвязанности», на формирование «многовекторной» инфраструктурной сети. Также в статье было заявлено о том, что в настоящее время Китай и Казахстан «активно работают над созданием высокоэффективной и удобной мультимодальной транспортной артерии на пространстве Евразии… когда проходящие транзитом через территорию Казахстана грузовые поезда Китай – Европа способствуют диверсификации маршрутов доставки и играют значимую роль в обеспечении бесперебойности глобальных цепочек поставок и производств». И понятно, что одним из главных приоритетов для Китая будет Транскаспийский транспортный международный маршрут. Хотя, кроме транзита через территорию Казахстана, Китай также ищет дополнительные транзитные маршруты в Центральной Азии. В том числе рассчитывая на начало реализации проекта строительства железной дороги Китай — Кыргызстан – Узбекистан, которая долгое время находилась в подвешенном состоянии. И только после начала войны в Украине этот проект, судя по всему, приобретет более реальные очертания. Тем более что в декабре 2019 года руководители железных дорог Азербайджана, Грузии, Кыргызстана, Туркменистана и Узбекистана договорились о запуске еще в 2020 году транзитных поездов в Закавказье как части международного маршрута Китай – Кыргызстан – Узбекистан – Туркменистан – Азербайджан – Грузия – Европа.
Сырьевая кладовка
В-третьих, угроза «сырьевого голода» была одной из причин, по которым Пекин еще в 1999 году провозгласил политику «выхода за рубеж». В той же программе развития энергетики на среднесрочную и долгосрочную перспективу (2004–2020 годы), которая была принята Государственным советом КНР, к ключевым пунктам этой стратегии относились: поиск новых месторождений нефти как внутри страны, так и за рубежом, увеличение стратегического запаса нефти в связи с непредсказуемостью мирового нефтяного рынка, а также обеспечение безопасности транспортировки нефти по суше и по морю. По прогнозам Вritish Рetroleum, в 2035 году крупнейшим в мире потребителем нефти станет Китай. В этой связи Казахстан стал рассматриваться как удобный партнер, через территорию которого мог осуществляться не только транзит энергоресурсов в Китай из других стран, но республика сама претендовала на роль прямого поставщика нефти и газа на китайский рынок. Именно поэтому Китай долгое время осуществлял активную политику диверсификации источников получения энергоресурсов. С этим было связано расширение деятельности китайских компаний (прежде всего CNPC, CNOOC и Sinopec) за рубежом, в том числе и в Казахстане. В ближайшие годы у Китая всё еще будет сохраняться интерес к расширению доступа к нефтегазовым месторождениям, в том числе Казахстана, при параллельном сокращении присутствия на старых месторождениях, которые прошли пик своей добычи. Китай уже контролирует около 30% добычи нефти в Казахстане. Кроме этого, Китай будет усиливать активность и в других направлениях, таких как, например, закрепление своих позиций на казахстанском рынке поставок нефтегазового оборудования и предоставления сервисных услуг, что может представлять серьезную угрозу для казахстанских компаний, пытающихся работать в этом сегменте.
Кстати, по официальным данным, товарооборот Казахстана с КНР за семь месяцев текущего года составил $13,5 млрд. При этом основной рост пришелся как раз за счет увеличения экспорта топливно-энергетических ресурсов из Казахстана в Китай. После начала войны в Украине Казахстан также рассчитывает увеличивать экспорт нефти в Китай в рамках диверсификации своих нефтегазовых маршрутов. Особенно после того, как рейтинговое агентство S&P Global Ratings пересмотрело прогноз по суверенным кредитным рейтингам Республики Казахстан со «Стабильного» на «Негативный» в том числе по причине того, что Казахстан остается уязвимым в отношении возможных перебоев в работе Каспийского трубопроводного консорциума (КТК). Для Китая на фоне роста напряженности вокруг Тайваня «обеспечение безопасности транспортировки нефти по суше» также связано с Казахстаном и Центральной Азией. Но по официальным данным, сейчас действующая пропускная способность нефтепровода Атасу – Алашанькоу, который проходит по территории Казахстана, составляет всего 20 миллионов тонн нефти в год, из которых 10 миллионов тонн нефти экспортирует российская «Роснефть». При этом Китай уже использует геополитическое ослабление России для того, чтобы продавливать себе довольно низкую цену на российские энергоресурсы.
Хотя с учетом новой промышленной стратегии Китая и развитием «зеленой» энергетики не менее важным приоритетом будет добыча и увеличение импорта из Казахстана и других стран Центральной Азии редкоземельных элементов, так как Китай уже закрепил за собой роль крупнейшего производителя и поставщика редкоземельных металлов в мире, которые активно используются в электронике, а также в производстве электромобилей. По оценке экспертов, по итогам 2020 года Китай контролировал 55% производственных мощностей и 85% объема переработки редкоземельных элементов в мире.
Продовольственная безопасность
В-четвертых, этим летом в Китае самая сильная жара за последние 60 лет привела к тому, что власти выпустили общенациональное предупреждение о засухе после того, как третья по величине река в мире Янцзы, обеспечивающая питьевой водой более 400 миллионов человек, оказалась на рекордно низком уровне. Довольно тревожный знак для Пекина, так как климатические изменения уже стали наносить серьезный удар по продовольственной безопасности Китая. И по мере увеличения количества наводнений или засушливых месяцев это может еще больше оказывать давление на сельское хозяйство Китая. В этой связи Казахстан, как и другие страны Центральной Азии, могут рассматриваться Пекином в качестве дополнительных источников поставок сельскохозяйственной продукции. Хотя в течение долгого время доступ на китайский продовольственный рынок для центральноазиатских стран долгое время напоминал попытку протолкнуть верблюда через игольное ушко по причине жестких требований со стороны китайской стороны.
Купец, священник и солдат
В-пятых, Казахстан, как другие страны Центральной Азии, важен Китаю не только как источник сырья и партнер по транзиту китайских грузов, но и с точки зрения обеспечения региональной безопасности в Синьцзяне и в Афганистане. Пекин опасается любой формы дестабилизации в регионе, которая может вызвать эффект домино как в СУАР, так и в Афганистане. Тем более что большинство транспортных маршрутов из ЦА в Китай тесно связаны с Синьцзян-Уйгурским автономным районом, который сейчас превращается в один из важных транспортно-логистических хабов «Одного пояса – одного пути».
Эксперты: Досрочные выборы больше нужны Токаеву, чем Казахстану
При этом электоральные изменения могут не помочь, а, напротив, навредить пр... →
Следует отметить, что визит Си Цзиньпина в Казахстан и его участие в саммите ШОС в Самарканде проходит на фоне нового витка конфронтации вокруг Тайваня. Именно это направление сейчас является приоритетным для Китая с военно-стратегической точки зрения. И именно поэтому Китаю крайне невыгодна дестабилизация обстановки как в Казахстане, так и во всем Центрально-Азиатском регионе. Это дает возможность Казахстану использовать Китай в качестве одного из геополитических балансов по отношению к России, которая должна знать, что любые попытки посягнуть на северные регионы Казахстана столкнутся с крайне негативной реакцией со стороны Пекина. Интересно то, что в уже упомянутой статье Си Цзиньпина перед визитом в Казахстан на теме безопасности был сделан отдельный акцент, когда говорилось о том, что Китай готов расширять сотрудничество с Казахстаном по линии правоохранительных органов, спецслужб и оборонных ведомств. Кстати, в апреле этого года Казахстан уже посетил министр обороны Китая Вэй Фэнхэ. А во время визита в Казахстан Си Цзиньпин заявил о том, что: «Как бы ни менялась международная конъюнктура, мы будем и впредь решительно поддерживать Казахстан в защите независимости, суверенитета и территориальной целостности… категорически выступать против вмешательства каких-либо сил во внутренние дела вашей страны».
Рано или поздно защита вложенных инвестиций в экономику Казахстана и других стран Центральной Азии может привести к китайской активизации в военно-политической сфере. Если перефразировать одну поговорку, в одних случаях сначала приходит священник, следом за ним купец, а потом солдат. В других случаях, наоборот, сначала появляется солдат, потом священник и лишь затем купец. Что касается Китая, то его политика «мягкой силы» чаще всего начинается с купца. Но лишь недавно в Пекине стали задумываться над священником, который взял бы на себя роль продвижения интересов Китая через образовательные, гуманитарно-культурные, а также информационные каналы. Хотя в некоторых странах Центральной Азии стал появляться и китайский солдат. Это уже происходит в Таджикистане, где по информации некоторых СМИ, правительствами Таджикистана и Китая была достигнута договоренность о том, что китайская сторона на таджикско-афганской границе построит три комендатуры, пять пограничных застав, пять пограничных постов и один учебный центр. Кроме этого, Китай поможет Таджикистану в строительстве дороги на труднодоступном участке таджикско-афганской границы.
Геополитический контрбаланс
При этом одной из основ безопасности Казахстана также должна быть постоянная поддержка и сохранение геополитического баланса сил в регионе как по отношению к России, так и по отношению к Китаю, четко понимая, что пытаясь дистанцироваться от медведя, не следует лезть в пасть китайского дракона. Китай, как и Россия, в рамках нашей географической судьбы крупный сосед Казахстана с имперскими амбициями и большой гравитационной силой. Но их мощная геополитическая гравитация может быть уравновешена только созданием системы геополитических сдержек, противовесов и баланса. И таким балансом по отношению к Москве и Пекину может быть более тесное экономическое и военно-политическое сотрудничество тюркских государств (в первую очередь Турции, Казахстана, Азербайджана и Узбекистана).
Серик Буркитбаев: Как Казахстану снизить транзитную зависимость от России
Экс-министр транспорта и коммуникаций, а также экс-глава КМГ и Казахстанско... →
Наши взаимоотношения с Китаем должны в первую очередь опираться на дипломатию национальных интересов. Казахстанская внешняя политика должна быть проактивной, превентивной и динамичной, работающей на опережение для успешной адаптации к быстроменяющейся геополитической реальности на основе анализа, социальной инженерии, мягкой силы и нейтрализации потенциальных рисков и угроз, которые будут угрожать национальным интересам страны, либо которые можно трансформировать в новые возможности. Нам нужна внешнеполитическая визионерская стратегия с разными странами, чтобы не только оценивать потенциальные риски и возможности, но и формировать собственную повестку дня исходя из национальных интересов страны.
Например, уже сейчас ясно, что часть кризисных ситуаций, которые могут возникнуть в Казахстане в будущем и которые окажут серьезный негативный эффект на социально-экономическую и политическую ситуацию в стране, связана с экологической безопасностью, так как дефицит воды может привести к военным конфликтам, а также к угрозе появления экологических беженцев. И это также имеет прямое отношения к Китаю. Ведь активное промышленное и нефтегазовое развитие СУАР может нанести удар по нашей экологической безопасности. В частности, по мнению экспертов, уже существует реальная опасность потерять Балхаш из-за увеличения водозабора китайской стороной, в том числе для подпитки растущей экономики СУАР. С 1995 по 2015 год площадь орошаемых пахотных земель на китайской стороне увеличилась почти на 30% процентов. Как отмечают гидрологи, интенсивный отбор воды из Черного Иртыша уже достиг объемов более трех кубокилометров в год с перспективой увеличения до пяти кубокилометров, что ведет к серьезному снижению уровня воды в Иртыше. По их мнению, если темпы водозабора из Черного Иртыша со стороны Китая не уменьшатся, то к 2050 году наш сосед возьмет под контроль всю реку. С точки зрения Пекина, ничего личного, это только бизнес. Но для нас серьезный удар по национальной безопасности и большое количество побочных проблем, которые в связи с этим возникнут. В ходе визита Си Цзиньпина в Казахстан вроде бы рассматривался вопрос использования трансграничных водных ресурсов. Хотя Казахстан не первый год ведет переговоры с Китаем по поводу трансграничных рек. Но ситуация кардинально не меняется. И это при том, что по оценке экспертов, в Китае работает около 30 научных институтов, которые занимаются только водными проблемами. Понятно, что они занимаются этими проблемами с учетом только национальных интересов Китая. В то же самое время со стороны Казахстана ощущается недостаточность экспертного потенциала, чтобы мы грамотно отстаивали свои национальные интересы. В результате это мешает выстроить в стране эффективную систему оценки водных ресурсов через новый водный кадастр, систему планирования, контроля и управления водными ресурсами не только в отношении с Китаем, но и с другими странами, откуда мы получаем воду.
