Гендерный разрыв

По пути полной реализации потенциала женщин мир движется очень медленно. По последним расчетам ВЭФ, гендерное равенство на глобальном уровне наступит только через 108 лет. Насколько активно эти идеи продвигаются в Казахстане? Почему нужно вовлекать мужчин в гендерные инициативы? И что мешает казахстанским компаниям воспринимать гендерное равенство как инструмент повышения эффективности? Об этом мы поговорили с Алмой Касымовой, менеджером по Казахстану группы ЕБРР по финансированию и развитию малого бизнеса.

– Как вы видите ситуацию в стране с гендерным равенством? Женщины стали активнее в своих жизненных позициях?

– В 2018 году Всемирный экономический форум опубликовал очередное исследование гендерного разрыва – неравенства между мужчинами и женщинами в экономической, политической, образовательной, карьерной областях и здравоохранении.

Лидерами рейтинга уже много лет являются Скандинавские страны – Исландия, Норвегия, Швеция и Финляндия. Именно они ближе всех подошли к равенству полов. Казахстан занял 60-е место из 144 – относительно высокую позицию среди стран Центральной Азии. Но до европейских показателей нам еще далеко. К тому же в последнее время наблюдается стагнация в сокращении этого разрыва. Потому что все еще мало женщин задействовано в политике и управлении крупным бизнесом. Женский труд до сих пор менее оплачиваемый по сравнению с мужским. И в целом гендерная композиция рабочей силы остается неравномерной как в разрезе отраслей, профессий, так и в разрезе компаний. Хотя в секторе МСБ доля женщин выше, но реальное прямое влияние на национальную экономику оказывают крупные компании, где женщин меньше.

– В каких секторах экономики страны наиболее очевидно гендерное неравенство?

– Традиционно казахстанские женщины работают в сфере услуг, образования, здравоохранения и торговли. Гендерное неравенство наиболее очевидно в так называемых нетрадиционных для женщин секторах: строительство, добыча полезных ископаемых и нефтепродуктов, ИТ-сектор, агробизнес, машиностроение, транспорт и логистика.

Более того, в Казахстане есть перечень профессий, где запрещено применение женского труда. Женщинам нельзя работать бурильщиками, плавильщиками металлов, машинистами автогрейдеров, пожарными, водолазами и каменщиками. И это одно из проявлений дискриминации. Хотя задачи, чтобы женщины занялись тяжелым физическим трудом, нет. Есть желание донести мысль: если женщина имеет желание и возможность работать в нетрадиционной для нее отрасли, то зачем ее ограничивать в этом. Тем более что сегодня многие из этих профессий автоматизированы.

Но здесь надо сделать ремарку. Недавняя поправка к Трудовому кодексу, которая запрещала женщинам 287 форм занятости, сократила список до 212 позиций. Теперь рабочие места для женщин открыты в транспортной, строительной и химической промышленности.

Еще неравенство растет вместе с увеличением размеров компании. То есть чем крупнее бизнес, тем меньше вероятность того, что его возглавляет женщина. Они не идут в более маскулинное бизнес-сообщество, оставаясь на уровне малого и микробизнеса. А причины разные: высокая конкуренция и налогообложение, внимание со стороны формальных и неформальных регуляторов рынка, а еще довлеют стереотипы – женщины должны отдавать предпочтение семье, а не карьере.

И этот стереотипный взгляд закладывается девушке ближе к старшим классам. На этом этапе и семья, и общество внушают ей выбирать женские профессии. И часто, даже если девушка имеет возможности и желание учиться на нетипичной для нее специальности, она не делает этого. Для примера, в Казахстане только 5% женщин работают в секторе IT.

– Неужели отношение мужчин не меняется?

– Недавно наш банк провел исследование о роли мужчин в продвижении гендерных программ. Оно выявило неоднозначное отношение у мужчин к вопросам гендерного неравенства. Мнения разделились: от полного непризнания – «это надуманная проблема и веяние Запада» – до вполне прогрессивной позиции. Открытость к вопросам гендерного равенства показали в основном представители молодого поколения.

О чем это говорит? Что мужчинам надо рассказывать о роли женщин в бизнесе, вовлекать их в гендерные инициативы, такие как бизнес-форумы женского делового сообщества. Последних проводится много, а желаемого эффекта от них нет. В итоге они превращаются в «разговор по душам». Поэтому мы со своей стороны стараемся максимально активно вовлекать мужчин в свои мероприятия, чтобы они понимали все особенности гендерного равенства.

– И насколько активно мужчины, которые принимают экономические и политические решения, вовлекаются?

– Например, сегодня мы плотно работаем с шестью казахстанскими финансовыми организациями, в том числе банками второго уровня, совместно реализуем программу «Женщины в бизнесе». Но, прежде чем запустить программу, мы обучили руководителей (преимущественно мужского пола) мировому опыту гендерно информированного кредитования. А он показывает, что если кредитовать субъекты женского предпринимательства, давая более полную информацию об инструментах и продуктах кредитования, их рисках и выгодах, выделить время на постконсультацию и установить доверие к банку и его сотрудникам, то они становятся самыми лояльными клиентами и кредитный портфель банка растет. С банкирами мы говорили на их языке цифр и статистики. Нас услышали. Мы провели серию семинаров по кредитованию с учетом гендерных особенностей клиентской базы для кредитных специалистов БВУ. Первым банком-партнером стал Банк ЦентрКредит, как следствие, он лидирует по кредитованию субъектов женского предпринимательства.

Сегодня много информации по вопросам гендерного равенства поступает от госсектора, НПО, международных организаций. Как и в других странах, процесс трансформации идет медленными темпами, ведь и стереотипы формировались и закреплялись в течение длительного времени. Как сказал известный социолог Майкл Киммел, привилегии незаметны тем, кто ими обладает.

– Можете нарисовать портрет женщины-предпринимателя в Казахстане?

– Это женщина среднего возраста – 25–45 лет, как правило, с высшим гуманитарным образованием и поддержкой от семьи единомышленников. Она ведет бизнес в сфере услуг, образования, здравоохранения, оптово-розничной торговли, секторе HoReCa. Более 40% малых и средних предприятий в настоящее время возглавляют женщины. Согласно исследованиям, половина наших женщин-предпринимателей пришли в бизнес не по зову сердца, а по необходимости, ввиду сложившихся обстоятельств. Поэтому всегда актуальна потребность в саморазвитии, экономических, финансовых, технических знаниях и ресурсах.

– А есть ли трудности, характерные конкретно для женского бизнеса?

– Хочу сразу оговориться – «женского» бизнеса не существует. Как и нет характерных для него рыночных преград. Есть предприниматель. Все остальное – мифы и спекуляции со стороны общества.

Когда человек решает заняться бизнесом, не играет роли, мужчина он или женщина. Это человек определенного склада, который достаточно заряженный, не боится брать на себя огромные риски и всю ответственность, лидер и интегратор.

Единственное, женщине сложнее управлять бизнесом, так как ей дополнительно нужно вести быт, воспитывать детей и т. д. Все это снижает ее мобильность, динамичность, конкурентоспособность на определенных жизненных этапах.

Тем не менее у нас очень много примеров женщин-предпринимательниц, успешно руководящих нетипичным и при этом конкурентоспособным бизнесом. Наши клиенты – женщины, строящие газотрубопроводы в Караганде, производящие гофротару в Павлодаре, добывающие известняк и производящие цемент в Алматы, обеспечивающие нефтепродуктами крупных игроков из Павлодара, возглавляющие племенной конезавод в Костанае, управляющие камнеобрабатывающей компанией в Нур-Султане и т. д.

– Многие исследования подтверждают наличие взаимосвязи между успехом компании и гендерным составом сотрудников. Что мешает казахстанским компаниям воспринимать гендерное равенство как инструмент повышения эффективности?

– Это действительно доказано. В частности, Всемирный банк в рамках своего исследования проанализировал состав совета директоров крупных компаний. И количественными показателями доказал, что когда совет директоров состоит не только исключительно из мужчин, но и из женщин, такой бизнес на 53% превосходит по показателям рентабельности капитала, привлекает больше инвестиций, более конкурентоспособен. В отличие от компаний, где совет директоров исключительно мужской.

И, собственно, задача не в том, чтобы поставить во главе компании женщину, а в том, чтобы обеспечить оптимальный состав мужских и женских подходов в ведении бизнеса.

– ЕБРР уже несколько лет реализует программу «Женщины в бизнесе». В чем особенность программы?

– В комплексном подходе к развитию бизнеса. Первый контакт с женщиной-предпринимателем и ее компанией мы начинаем с диагностики бизнеса. Диагностика оцифрована и представляет собой интерактивную онлайн-анкету, которая выдаст SWOT-анализ предприятия. Мы предлагаем услуги консалтинга и бизнес-коучинга – это не только возможность получить консультацию, но и вместе реализовать советы специалистов.

Есть программа наставничества, когда женщина индивидуально работает на свой выбор с местным или зарубежным ментором из той отрасли, которая ей предпочтительна. Международная программа менторства реализуется совместно с Фондом поддержки женского лидерства Шери Блэр в Великобритании.

Также проводим семинары, которые постоянно актуализируем (самые популярные у женского бизнес-сообщества – финансы и ИТ), и мероприятия в формате TED-talks. Особенно востребован такой формат в регионах, когда более успешные предпринимательницы делятся своими историями успехов и провалов с коллегами по цеху, видят мотивирующие успешные ролевые модели в своем регионе. И наряду со всей нефинансовой поддержкой можно получить кредит в партнерских БВУ.

Мы выяснили, что женское деловое сообщество гораздо более разобщенное, нежели мужское. В любой культуре, а в центральноазиатской особенно, важно выстраивать эффективные коммуникации, создавать работающие деловые контакты, быть узнаваемым в отрасли и среди чиновников. Именно этому мы и учим наших женщин.

– Какие весомые результаты программы достигнуты?

– На сегодняшний день у нас шесть банков-партнеров: Банк ЦентрКредит, ForteBank, Банк Kassa Nova, Шинхан Банк Казахстан и микрокредитные организации «КазМикроФинанс» и «Арнур Кредит». Выдано более 30 млрд тенге по всему Казахстану.

Почти 1000 предприятий прошли через диагностику. Реализовано 220 консалтинговых проектов, когда в течение от полугода до года консультировали предпринимательниц по вопросам развития их бизнеса. 250 женщин приняли участие в программе менторства.

Четыре года – срок небольшой для констатации больших подвижек. И говорить за всю страну сложно. Но факт в том, что те женщины, с которыми мы работаем, однозначно меняются: становятся более грамотными, уверенными и независимыми, обрастают полезными и мотивирующими связями. Некоторые добиваются успеха, и их микропредприятия переходят в малые, средние и крупные. С нашей поддержкой впервые международная аудиторская компания из «большой четверки» выступила консультантом для наших наиболее успешных клиентов, несмотря на то что это сектор малого бизнеса.

– Как государство борется с гендерными стереотипами?

– Гендерное равенство прописано в нашей Конституции, Казахстаном ратифицированы некоторые международные акты, в том числе Конвенция ООН о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, принята Концепция семейной и гендерной политики до 2030 года. В стране около 300 НПО занимаются разными аспектами гендерного равенства, активны «ООН-Женщины». Эта структура продвигает среди крупных компаний семь принципов расширения прав и возможностей женщин. Компания, подписавшая эти принципы, и таких на сегодня шесть, декларирует о том, что в своей внутренней политике будет содействовать гендерному равенству на рабочих местах. И в рамках своей компании они действительно предлагают женщинам гибкий график работы, уравнивают зарплаты мужчин и женщин за одинаковую работу, обучают своих сотрудников, предлагают гранты для их детей. То есть формально в вопросах обеспечения равенства в Казахстане все хорошо. Но существует большая разница между тем, что декларируют официальные структуры, и повседневной реальностью. До сих пор гендерное неравенство есть. Результаты нашей работы и частных неправительственных организаций имеют точечный эффект, неструктурированный и не на национальном уровне.

В обществе еще сохраняется определенный скепсис. Потому что чем больше женщины заявляют о дискриминации, тем больше это вызывает не всегда положительный резонанс. Но со временем стереотипы будут разрушены. Обществу просто будет некуда деваться, потому что изменения происходят на глобальном уровне.