Жумагазиев: Для исправления макроэкономических процессов необходимы миллионы микроданных

8251

Не мыслить категориями ВВП, ВРП без учета реального вклада каждого домохозяйства или субъекта бизнеса. Иначе «пиксели» столь крупные, что общей фотографии не разобрать, считает секретарь партии «Адал» Эльдар Жумагазиев, имея в виду вопросы стратегического планирования и необходимые меры для качественного роста экономики

Эльдар Жумагазиев
ФОТО: архив пресс-службы
Эльдар Жумагазиев

«Финансовые институты развития» - посредники экономики

Казахстан прежде всего сырьевая страна и имеет двухмерную экономическую модель «добыча сырья - продажа подготовленного сырья для переработки за рубежом». Достаточно выехать в любой район страны, чтобы воочию увидеть профиль «простой экономики».

Из 1,7 млн субъектов бизнеса в стране лишь свыше 1 тысячи являются экспортерами, из которых «живых», выпускающих готовые конкурентные товары, не более 400 (справочно: с 2012 года постоянно направлялись на различные экспортные выставки по линии АО «Казнексинвест» не более 300 предприятий).

При этом государство вкладывает огромные средства в различные программы и меры субсидирования (по некоторым оценкам экспертов, эта цифра перевалила за 20 трлн за 10 лет), по сути возмещая «фактически сложившиеся затраты на факторы производства». Иными словами, дорогие тарифы на ЖКХ, подведение инфраструктуры, подготовка и фактически выдача разрешительных документов на землю, водопользование, ГСМ, приобретение оборудования и прочие услуги «съедают» помощь государства.

Давайте бегло проанализируем несколько якорных программ государства.

«Дорожная карта занятости» предлагает создание прежде всего временных и уж потом постоянных рабочих мест, выставляя акимам требование по контролю за сохранением рабочих мест. При этом зачастую акимы не могут решить головоломку: как трудоустроить безработного на проект ДКЗ (условно, установка линий электропередач), когда безработный - это, как правило, 40-45 летний, не имеющий никакого опыта работы мужчина или 47-летняя женщина, которая не имеет технических допусков к таким работам.

Другой пример - ФРП «Даму».

С 2010 года по программе ДКБ (на 1 марта 2020 года) фонд просубсидировал всего 15 468 проектов на сумму 2,7 трлн тенге, выплачено 270 млрд тенге субсидий. При этом полноценный независимый мониторинг эффективности просубсидированных проектов не ведется, хотя говорится обратное.

Свободные средства ФРП «Даму» не используются для поддержки МСБ. На 1 сентября 2019 года свободные денежные средства фонда составляли 63,4 млрд тенге.

По программе «Еңбек» роль ФРП «Даму» также ограничена финансовым посредничеством: фонд получает деньги от акиматов и размещает эти средства в БВУ, которые кредитуют конечных заемщиков. К примеру, в 2019 году в фонд от акиматов по программе «Еңбек» (на 20 февраля 2020) поступило 12,8 млрд тенге. Из данных средств фондом была размещена в БВУ сумма в размере 12,5 млрд тенге.

Анализ доступных данных позволяет выявить, что из 4084 юридических лиц, просубсидированных по ДКБ-2020 за 2010-2017 годы, только всего у 51% увеличился оборот. 34% просубсидированных предприятий и 31% прогарантированных за тот же период и вовсе показали отрицательный финансовый результат.

При таких ограниченных функциях штатная численность фонда составляет 371 человек. Административные расходы составляют 4,4 млрд тенге. Расходы по оплате труда превышают 2 млрд тенге. Фонд является убыточным, в 2018 году был получен убыток в 11,8 млрд тенге.

Учитывая, что все обязательства фонда составляют 210 млрд тенге, а обязательства перед АБР, по которым могут быть кредитные ковенанты, - 36,9 млрд тенге, необходимо рассмотреть возможную реорганизацию организации в рамках антикризисного пакета мер.

Про АПК.

За последние 3 года общий объем финансирования АПК всеми финансовыми институтами («КазАгро», БВУ и др.) составил 1079,0 млрд тенге.

(Справочно: объем субсидирования за 4 года составил: в 2016 году - 220,7 млрд тенге, в 2017 году – 260,5 млрд тенге, в 2018 году – 226,2 млрд тенге, в 2019 году – 244,8 млрд тенге).

За этот же период валовый выпуск продукции сельского хозяйства увеличился на 28,7% и в 2019 году составил 5239,9 млрд тенге.

Несмотря на это, в экономике страны доля АПК не превысила 4,5% и осталась практически на прежнем уровне. Это свидетельствует о слабой эффективности принимаемых мер и недостаточной динамике роста.

Справочно: На начало 2020 года зарегистрировано 267,1 тыс. субъектов АПК, из них 17,4 тыс. юридических лиц, 249,6 тыс. КФХ и ИП.

При этом мерами субсидирования охвачены только 35 тыс., или 18% от общего количества действующих субъектов (порядка 180 тысяч), преимущественно это крупные и средние хозяйства.

В то же время семейные и малые хозяйства, неорганизованные хозяйства (личные подсобные хозяйства, самозанятое население) не получают субсидий и, соответственно, лишены возможности включения в экономический оборот. По самым скромным подсчетам, количество таких не вовлеченных в экономический оборот лиц, занимающихся выращиванием, производством и теневой продажей с/х продукции в стране, составляет 2,2 млн человек.

Таким образом, мерами субсидирования на сегодняшний день не охвачены 82% (145 тысяч) организованных хозяйств и 2,2 млн личных подворий.

При этом уровень недозагруженных предприятий в сфере АПК по итогам скрининга составил 53%, а обьемы производства сырого молока личными подворьями приближаются к 3 млн тонн в год и 70 тыс. тонн мяса КРС. Эти заделы не используются, вследствие чего показатели эффективности сельхозпроизводителей практически не растут и остаются в несколько раз ниже мировых показателей.

Первая проблема.

«Разорванные сбытовые цепочки» – когда нет игроков, которые бы целенаправленно осуществляли: сбор сырья, другие – его заготовку и переработку, третьи – упаковку и сбыт, четвертые – торговые сети и экспортеры – забирали бы продукцию с добавленной стоимостью для продажи.

«Протокол лечения» довольно прост и линеен: институты развития должны быть интеграторами, не просто кредитными институтами, которые субсидируют выделенные государственные средства, а институтами развития полного цикла, так как «дело не только в возвратности средств, но и их мультипликативном эффекте для роста экономики». Институт развития должен обладать жизненно необходимыми функциями, такими как: онлайн- и офлайн-обучение мелких/средних/крупных предприятий - фермеры (даже крупные) зачастую не знают, как соблюсти технологический процесс производства, вести бухгалтерию или заключать контракты. Размер предприятия меняет лишь «характер вопроса», но суть его остается – биологический процесс производства требует профессионального ведения и сопровождения. Институт должен иметь пул экспертов, которые в период засухи, низких цен, весенне-полевых работ или прочих обстоятельств имели бы возможность оперативно оказывать помощь заемщику. Таким образом институт будет «страховать» свои кредитные риски и наращивать производительность труда, а это, как мы знаем, либо рост производства, либо рост зарплат. Обе переменные крайне устраивают отрасль.

Проблема вторая – «Субсидируем процесс, а не конечный товар».

Порядка 70% субсидий выделяются на возмещение расходов процесса производства, а не на конечную произведенную продукцию.

В результате доля импорта растет в три раза быстрее внутреннего производства сельхозтоваров!

Так, за 12 месяцев 2018 года в страну «зашел» импорт на сумму $3,6 млрд, или 1,375 трлн тенге (ЕАЭС и третьи страны), по 24 товарным группам продукции, или около 2 тыс. товаров.

(Справочно: за январь-май 2019 года объем импорта составил $897,3 млн, или 343,6 млрд тенге).

В результате растет объем импорта продовольственной и с/х продукции и снижается обеспеченность населения продукцией за счет местного производства, в особенности по «основной продовольственной корзине», включающей в себя 42 вида товаров.

Отмечается высокая доля импорта в потреблении по 13 товарам:

  • сахар – 90,8%;
  • рыба свежая – 66,9%;
  • сыры и творог – 51,2%;
  • мясо кур – 48,9%;
  • дрожжи – 48,6%;
  • виноград – 47,7%;
  • колбасные изделия – 40,2%;
  • майонез – 38,9%;
  • печень говяжья – 32,9%;
  • яблоки – 31,4%;
  • масло сливочное – 28,8%;
  • сухофрукты – практически 100%;
  • чай - 68,5%.

При этом данные виды товаров могут производиться в Казахстане (за исключением чая).

Отмечается 5 товаров со значительной долей импорта:

  • Макаронные изделия – 15,3%;
  • Молоко – 11,5%;
  • Маргарин – 14,1%;
  • Масло подсолнечное – 19,4%;
  • Лук репчатый – 17,5%.

Несмотря на малую долю импорта в общем потреблении, отмечается значительное «вымывание» средств на закуп следующих товаров:

  • говядина с долей импорта 2,6% завезена на сумму 38,6 млн долл. США;
  • помидоры (8,3%) – на $46,4 млн;
  • морковь (8,5%) – на $6-10 млн;
  • огурцы (3,1%) – на $6,1 млн.

Институты развития (ФРП «Даму», АО «ФФПСХ») не работают напрямую с торговыми сетями, дистрибьюторами, импортерами продукции. Почему? Имея на руках полную базу по заемщикам, не оказывают помощь в сбыте продукции, ведь по сути большая прибыль компании ведет к более высокой надежности заемщика, и вероятность повторного кредитования с каждой операцией удваивается. Так работают институты развития в Турции (свыше 700 тыс.) и США (2,5 млн) крестьянских хозяйств, с ежегодным приростом отрасли 5%, благодаря этому они мировые лидеры по экспорту сои, кукурузы, табака, косточковых плодов. А 27 млн занятых в отрасли человек (20 млн в США и 7 млн в Турции соответственно) имеют доходы от $42 тыс. в год.

Система кредитования отрасли – это прежде всего содействие заемщику/производителю в наращивании компетенций и помощи со сбытом продукции. Больше продал продукции – надежнее кредитная история. Необходимо кардинально пересмотреть систему кредитования.

Если вернуться к текущим реалиям, видно, что сумма выданных займов АО «ФФПСХ» в течение одного финансового года выросла с 48,0 млрд тенге в 2017 году до 68,5 млрд тенге в 2019 году.

За этот период кредитный портфель АО «ФФПСХ» вырос с 103,0 до 157,8 млрд тенге.

Количество активных заемщиков по состоянию на 1 января 2020 года составило 48 122 единиц.

Несмотря на положительные количественные показатели роста кредитования КФХ, доходы сельского населения остаются на том же уровне и составляют в среднем 40-60 тыс. тенге. Рентабельность фермеров также не претерпела существенных изменений и по итогам 2019 года составила 5,9% (2016 год - 4,9%), то есть практически равна процентной ставке кредитов фонда - 6%. Это также свидетельствует о слабой эффективности кредитования.

Еще одним доказательством этого является объем импорта продовольственных товаров.

К примеру, ежегодно импортируется мяса птицы - 170 тыс. тонн, колбасных изделий - 33 тыс. тонн, молочной продукции - 88 тыс. тонн и т.д.

Этот объем можно нарастить за счет отечественных предприятий, в случае оказания целенаправленного финансирования и встраивания их в кооперационные сбытовые схемы.

Как видно, финансирование основной массы фермеров направлено на узкую специализацию, без учета их надобности, эффективности и встраивания в экономику конкретных территорий. Главными критериями при финансировании проектов являются соответствие установленным направлениям деятельности МСХ и наличие залогового обеспечения.

В итоге, хочу сказать, что главным упущением механизма финансирования является отсутствие анализа каждого проекта на предмет жизнеспособности на конкретных территориях, их встраивания в действующие сбытовые цепочки, наличия инфраструктуры и рынков сбыта и т.д. Одним словом, можно констатировать отсутствие маркетингового подхода при финансировании проектов сельского хозяйства.

В этой связи предлагается взглянуть на систему стратегического планирования под другим углом.

Необходимо проводить кредитно-денежную политику с учетом фактически сложившейся на земле ситуации. Выборочные исследования домашних хозяйств или отдельных предприятий не помогут.

Для исправления макроэкономических процессов необходимы миллионы микроданных. Не мыслить категориями ВВП, ВРП без учета реального вклада каждого домохозяйства или субъекта бизнеса. Иначе «пиксели» столь крупные, что общей фотографии не разобрать.

Необходимо проведение экономической переписи населения в соответствии с целями Агентства стратегического планирования. Это позволит собрать воедино на базе Национального бюро по статистике как единого оператора статистического и ведомственного учета все необходимые данные.

Касаясь временных горизонтов таких переписей: это может занимать от 3 до 9 месяцев. (Справочно: скрининг, проведенный НПП, собрал порядка 7,4 млн данных, или 41% всех жителей страны за 6 месяцев силами 9,7 тыс. интервьюеров). Были разработаны осязаемые 12 индикаторов, которые предлагалось внедрить в ПРТ регионов.

Имеется готовый алгоритм работы легализации столь масштабных сборов данных, которые можно сверять через различные системы государственных баз данных и формировать новые формы отчетности для сбора более точечных индикаторов в разных отраслях экономики и социального благополучия граждан.

С учетом этого предлагается создание отдельного направления в работе агентства по принципу: оценка сложившейся ситуации и ее решение на основании системы big data с использованием микроданных для решения системных проблем и внесения изменений в соответствующие НПА.

Автор: Эльдар Жумагазиев, секретарь партии «Адал»

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить