Больше скота, хорошего и разного: как в Казахстане повысить поголовье тёлок

15625

Новая программа развития животноводства, разработанная Министерством сельского хозяйства, нацелена на формирование класса мелких и средних фермеров

Фото: © Depositphotos.com/paulgrecaud

Предполагается, что к 2027 году в стране количество семейных ферм достигнет 100 тыс., и они станут основой стабильного развития животноводства. Чиновники о программе отзываются исключительно в положительном ключе. А о мнении бизнеса в интервью Forbes.kz рассказал председатель Мясного союза Казахстана Максут Бактибаев.

F: Фермеров всё устраивает в новой программе?

- Таких условий вообще в отрасли никогда не было, это большой прорыв. Который год фермеры говорят: дайте нам дешёвые и длинные деньги, мы сами все сделаем. Программа нацелена на широкий круг субъектов, как действующих фермеров, которые хотят расширяться, так и желающих открыть свое дело в сельском хозяйстве. Для них разработан типовой проект на 100 голов КРС, выделяются в приоритетном порядке пастбища, льготный кредит, обеспечен гарантированный сбыт продукции. Что ещё надо? Только работай.

Холдинг «КазАгро» уже утвердил условия финансирования, оно будет осуществляться через Фонд финансовой поддержки – фермеры обращаются туда напрямую, и через Аграрную кредитную корпорацию – там финансирование идёт через кредитные товарищества и микрофинансовые организации.

F: И как будет решаться земельный вопрос?

- В Казахстане имеется более 180 млн га пастбищ, из них, по официальным данным, используется всего лишь 58 млн га. А эффективно используется - по факту - наверное, лишь половина от этой цифры. Земли у нас в стране очень много, проблема в том, что её сложно получить. Благодаря тому, что в программе есть чёткие показатели, сколько в каждой области фермеров нужно обеспечить ресурсами, местные исполнительные органы будет индикативно этот план выполнять, все инструменты по Земельному кодексу у них есть.

В рамках программы будет создан веб-портал управления пастбищными ресурсами. Там будет масштабированная карта Казахстана, вплоть до всех районов, и видно, где земля используется, где не используется. Будет виден правообладатель, сколько у него животных, и соответствует ли он нормативам земельного кодекса. Открытость, гласность, наглядность - ключевые вещи для решения вопроса. В автоматическом режиме будут повышены налоги на неиспользуемые земли, с дальнейшим их изъятием, а дальше – приоритетное выделение участков для фермеров.

F: Насколько эти данные будут соответствовать действительности?

- Вся информация уже есть в базе данных Земельного комитета, она регулярно обновляется, её просто нужно собрать воедино. Я смотрел по нашим землям, там всё точно, кадастровые номера, собственник, целевое назначение - всё совпадает.

Максут Бактибаев
Фото: архив пресс-службы
Максут Бактибаев

F: Прогнозная цифра в 100 тыс. фермерских хозяйств - откуда она? Где вы возьмете столько фермеров?

- Это реальная цифра, расчётная. У нас почти половина населения живет в сельской местности, в городах тоже работы не так много. Действующие фермеры и личные подсобные хозяйства (ЛПХ), которые хотят расшириться, - вот они и есть субъекты этой программы.

F: Но ещё недавно глава Минсельхоза говорил, что у владельцев личных подсобных хозяйств - даже не бизнес-ориентированное мышление. Поэтому акцент должен делаться не на них.

- Он отчасти прав. Но я говорю о 10-15% ЛПХ, которые уже сейчас «бизнесовые». Они готовы работать, но нет условий. Программа как раз эти условия им и создаёт - земля, дешёвые кредиты, инвестсубсидии. Им нужен лишь небольшой стартовый капитал, как софинансирование. А дальше - им помогут всем, даже обучением.

F: Но мы сколько лет слышим, что ЛПХ у нас бедные, едва выживают. Откуда у них такая сумма возьмётся?

- Есть активные люди, которые живут в селе и занимаются мелким бизнесом. У них эти деньги есть. Есть магазины, есть услуги, есть сбор молока и мяса, которым они занимаются. Я сам лично покупаю молоко у одной женщины в деревне, мы знакомы лет шесть. Она за это время купила себе джип, бизнес наращивает. Деловая женщина. Супруг работает механизатором. И таких, как они, людей, которые не боятся работать и развиваться, - немало, именно им нужно дальше идти, расти, формируя средний класс на селе.

Кстати, этот вопрос вызвал и у разработчиков программы самые ожесточённые споры, мы тоже принимали участие в обсуждении. Я придерживаюсь позиции, что нужно софинансирование. Иначе мы получим невозврат. Если человек ничего не дал, не вложил своего, он так же будет относиться к этому, как будто ему подарили.

F: И какова сумма софинансирования?

- Порядка 10%, это примерно 5 млн тенге. Без этого, я считаю, нельзя. Желающих много, но должна быть какая-то система отсечения. Понимаете, когда всё на халяву дадут, без стартового капитала, люди скажут: «О, рахмет, у нас очень богатое государство». И никто не будет потом по кредитам платить. Поэтому участие бизнеса должно быть по-любому.

F: Откуда вообще взялась эта цифра - 5 млн?

- Из экономики фермы. Вот смотрите, типовая ферма стоит примерно 50 млн тенге. Это сами коровы, 50 голов по 400 тыс. тенге, пастбища, техника и оборудование, ферма для зимнего содержания. При этом земля даётся фермеру бесплатно. У него должна быть скважина на пастбище, насос для подъёма воды, ёмкость - чтобы скот поить, должно быть помещение для зимнего содержания скота, техника. И вот эти 5 млн софинансирования - это не наличные деньги, а как раз именно эти составляющие. Например, стоимость помещения для зимнего содержания скота составляет порядка 5 млн. А строится, по большому счёту, из подручных материалов. Например, старые, оставшиеся с советских совхозов помещения - можно взять его, отремонтировать или построить новое помещение открытого типа - вот твое софинансирование.

Другой вариант - стоимость скважины составляет порядка 1,5 млн тенге. Дальше - установка ветряка для подъёма воды, ёмкости - накопителя для сбора воды, это тоже примерно 5 млн. Кстати, тут государство ещё и возмещает затраты - на установку ветрогенератора до 80% затрат государство вернёт через инвестсубсидии. Но без софинансирования нельзя. Человек должен сам вложить какую-то часть, чтобы, если хотите, ценить, что он получает и что делает.

F: Раз уже вы рассчитывали экономику такой фермы - насколько выгодно это будет для фермера?

- Программа, условия кредитования как раз рассчитаны не из «хотелок», а от обратного - сколько должен зарабатывать фермер в год, чтобы чувствовать себя комфортно. Вот смотрите: ты купил 50 коров, через год они только отелились, и ещё через год ты этот приплод продаешь. Соответственно, до этого времени просить выплаты нереально. Поэтому условия кредитования - на срок до 15 лет, эффективная ставка для конечного заёмщика 4% годовых, выплаты равными долями с льготным периодом.

Экономика такая: 50 коров дают минимум 40 телят (по 20 тёлок и бычков), 20 бычков продаёт на откормплощадку для дальнейшего откорма и экспорта, 15 тёлок фермер продает другим, 5 оставляет себе на обновление стада, 5 выбракованных коров – на мясо. У него всегда остается 50 коров минимум, ежегодно дают выручку в размере 11 млн тенге по нынешним ценам. Затраты на содержание составляют примерно 2,5 млн тенге (сено, ячмень, солярка и так далее). Остается 8,5 млн тенге - чистая прибыль. Отсюда фермер платит по кредитам примерно 4 млн тенге, и у него остаётся 5 млн тенге. В сельской местности это очень хорошие деньги. Мы проанализировали действующие предприятия, их рентабельность. У нас уже сейчас есть 20 тыс. таких фермеров, их мы и брали за образец.

Есть немаловажное условие - должно быть от 50 до 100 коров. Если меньше - ты используешь свой труд неэффективно. Когда больше 100, начинаются проблемы эффекта масштаба, снижается эффективность, выход телят, выходит из формата семейной фермы.

F: Что в этом плохого?

- Плохо, что рентабельность гарантированно падает. Количество в ущерб качеству. Мы анализировали действующие фермы, если больше 100 коров - выход телят меньше, себестоимость выше, потому что не сам фермер работает, а нанимает сотрудников. Он не стремится снижать себестоимость, он не следит за качеством, его конечная задача - это доход. Он получает этот необходимый доход, и ему этого хватает. А ресурсы, включая финансовые, нужно распределить с максимальной отдачей, вместо одного фермера с 1000 головами десять по 100 выполнят ту же работу минимум на 20% лучше.

F: А точки сбыта тех самых телят где фермер будет искать?

- Эти небольшие семейные фермы будут кооперироваться с крупными предприятиями, откормплощадками. Например: 50 тысяч гектаров земли разделить на 50 человек. В центре поставить одно крупное хозяйство, оно создаёт сбыт, даёт технологии. Фермеры здесь сами хозяева своей земли, своей коровы. Когда ты сам работаешь, это же гораздо лучше, чем на дядю. Это неписаная истина.

F: А у вас в хозяйстве сколько голов? Насколько я знаю, намного больше сотни.

- Да, больше тысячи даже. Но у меня племенной, а не товарный скот. И откормплощадка. То есть я - как раз та самая крупная ферма и работаю с мелкими фермерами.

F: Если с вашим бизнесом что-то случится, что эти мелкие фермеры будут делать?

- Есть другая площадка, их штук шесть в Акмолинской области. Для фермеров будет не 200, а 300 км. То есть риски диверсифицируются. А если бы и свои коровы, и свои площадки - тогда рисков больше.

Понимаете, это все реалии времени. Откормплощадка - это однозначно только крупные компании. Если сравнить с Австралией, у них средний размер откормплощадок на 20, 30, 100 тысяч голов. За счет интенсификации себестоимость сильно снижается.

К примеру, рассмотрим стоимость говядины, с доставкой до Китая. У австралийского фермера $636 - цена продажи бычка на откормплощадку, у откормплощадки $479 - стоимость откорма, и еще $685 - доставка морем до Китая. И он обходится $1800, из них лишь $100 маржа, то есть 6-7%. У нас в Казахстане за $547 мы продаём бычка на откорм, $656 стоимость откорма, транспортировка - $400. И здесь есть возможность удешевить до $200, если дороги все достроят и так далее. По $1600 мы договорились уже, маржа будет $587.

Наше конкурентное преимущество - земля бесплатная, низкая стоимость трудовых ресурсов, низкие налоги, низкие цены на корма. В Австралии преимущества - высокий выход телят (93%), у нас всего 70-80%. Потому что нам не хватает знаний. И среднесуточный привес на откормплощадке в Австралии 1,7 кг, у нас 1,4 кг максимум.

F: Плохо кормим?

- Не умеем кормить. Ситуация какая? Есть 100 бычков, один растёт на 2 кг, другой 500 г, третий 1 кг. В Австралии - знают, кто даёт минимальный привес, и они его сразу отправляют на мясо, выбраковывают. Но у них таких почти и нет, потому что весь скот породистый. Мы тоже должны исключить таких, не кормить в принципе, и улучшать породность скота, что мы и делаем. У нас пока основа - беспородный скот.

F: И нам нужно продолжить завоз скота?

- Нам нужно значительно нарастить экспорт. Наше имеющееся поголовье даёт рост лишь 3% в год, этого хватает только для обеспечения растущего спроса нашего населения, оно тоже растёт по 1,5%. Поэтому расчеты показывают, что нужно завезти всего около 1 млн голов, чтобы они увеличились до 4 млн к 2027, по 50 голов на 80 тыс. фермеров. Одна завезённая корова каждый год даёт телёнка, за срок своей жизни даст до 10 телят.

Если смотреть по годам - в первый год программы это импорт 50 тыс. голов, 100 тыс. в следующем, и потом по 200 тыс. Цифры рассчитаны с учётом максимальной пропускной способности Казахстана, сколько логистически можно сюда привезти. Это с учётом всех рисков, по самому консервативному расчёту.

F: Закупать этот скот будут крупные хозяйства?

- Здесь нет ограничений, можно и самому купить, если хочется. Поехать в Россию, например, или в Австралию. Но в чём риск? Могут обмануть, могут не того качества скот подсунуть и так далее. Поэтому мы в качестве помощи фермерам предлагаем услуги операторов - допустим, моя компания уже завозила скот, мы знаем, какие риски. Знаем, как привезти, прокарантировать, оформить документы и уже готовый отдать фермеру. А фермер знает, что здесь, на этой ферме, всегда есть скот, который можно купить. Мы договорились с операторами, что мы на этом не зарабатываем, по себестоимости продаём.

F: А зачем вам это? Где ваша выгода?

- Наша выгода - вокруг нас будет больше скота, мы зарабатываем за счёт увеличения поголовья, которое приходит на откормплощадки к нам.

Есть ещё другая опция – когда фермер не хочет связываться с кредитом, мы берём кредит на себя, оптом, так скажем, и затем передаём скот фермерам в товарный кредит. То есть они нам выплачивают потом приплодом.

F: А где гарантия, что вы не обманете фермера?

- Если я обману фермера, он мне не продаст приплод, это же рыночные отношения, репутация. С другой стороны, фермер может и сам завозить его, никто не запрещает.

Вот смотрите: фермеру одобрили кредит на 50 коров. Он приходит ко мне, говорит - надо 50 коров. Я везу ему скот. Из России, США или Австралии, не важно. Ещё таких фермеров 10-20, например, собирается. Мы заключаем с ними договор, мы привозим скот, карантинируем, оформляем и отдаём фермерам. Если что-то не получается, у меня есть своё поголовье, которое я им и отдаю. То есть фермер не пострадает никак. Он знает, что я перед ним отвечу по обязательствам - в любом случае.

F: Говорили, что ваш импортный скот тоже не выжил в казахстанских условиях.

- Все на месте. Отсев был, но в пределах нормы. 2,5% ежегодно допустимый падёж, и 5-10% выбраковка по техническим причинам. Я привёз 1479 коров, из них осталось около 1100.

 

А все поголовье сейчас - более 2000 голов, держим на этом уровне, остальных ежегодно реализуем фермерам.

F: 400 умерли?

- Ну так сколько лет-то прошло уже! Допустим, не рожает корова. Зачем мне её держать? Я её на мясо отправляю. Это же бизнес.

Вообще в Казахстан завезли около 55 тыс. голов, а сейчас их уже более 150 тыс., так что результат, как говорится, налицо.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить