S&P: Обуздав пандемию, придётся решать экономические проблемы
![](https://img.forbes.kz/forbes-photobank/media/2024-06-10/727caebb-65e4-4bea-9d04-74d5691c90eb.webp)
Во-первых, текущий экономический кризис возник в результате вызвавших рецессию локдаунов направленных на борьбу с вирусной инфекцией, а не из-за заражения рынка активов, вызванного несостоятельной финансовой системой. Во-вторых, политическая реакция Европы была гораздо более решительной, чем раньше. Когда пандемия закончится, траектория европейских суверенных рейтингов будет зависеть от способности правительств обеспечить достаточный экономический рост для восстановления фискального баланса.
![«Пандемия коронавируса по-прежнему остается основным триггером мировой экономики»](https://img.forbes.kz/forbes-photobank/media/2024-06-10/5e2080dd-e15b-4645-b2eb-e762c7ae0bb4.webp)
«Пандемия коронавируса по-прежнему остается основным триггером мировой экономики»
Эксперты Центра исследования прикладной экономики дали прогноз по курсу тен... →
Наши собственные суверенные рейтинговые действия с марта 2020 учитывают природу шока, вызванного этим кризисом общественного здравоохранения – масштабного, но экзогенного и временного – и то, насколько хорошо страны смогли на него отреагировать. На данный момент денежно-кредитная и внешняя гибкость, наряду с экономической устойчивостью являются лучшими показателями суверенной кредитоспособности, чем соотношение долга страны к ВВП.
В глобальном масштабе мы понизили рейтинг почти четверти суверенных облигаций, которые мы оцениваем в настоящее время. Большинство из них, это заемщики формирующегося и пограничного рынка с более низким рейтингом, которые уже были уязвимы и обладали меньшей финансовой устойчивостью и гибкостью для борьбы с COVID-19 и его экономическими последствиями. Это включает в себя семь дефолтов, все из которых были суверенными и до пандемии занимали нижние строки нашей рейтинговой шкалы (“B” или ниже).
Но в Европе до настоящего времени мы в основном вносили отрицательные изменения в наши рейтинговые прогнозы, а не в фактические понижения. С начала пандемии мы предприняли в Европе меньше суверенных рейтинговых действий, чем во время глобального финансового кризиса, начавшегося в 2008 и последующего кризиса суверенного долга еврозоны.
Это происходит главным образом из-за массивной прямой и косвенной финансовой поддержки на национальном уровне и быстрых и беспрецедентных мер Европейского центрального банка, поддерживаемых политикой ЕС, направленной на смягчение экономических последствий пандемии. До настоящего времени эти усилия показали свою эффективность и должны способствовать дальнейшему быстрому восстановлению. Несмотря на то, что такая политическая реакция увеличила бюджетный дефицит и подтолкнула государственный долг на новый уровень, на данный момент это смягчило потенциальный удар по суверенным рейтингам.
Более того, расходы, связанные с новым государственным финансированием, во всей еврозоне находятся на рекордно низком уровне. Это не только гарантирует эффективное воздействие стимулирующих мер денежно-кредитной политики на экономику, но также позволяет проводить экспансионистскую фискальную политику, без ущерба для доступа суверенов к рынкам капитала. Еще десять лет назад, напротив, рынки ограничивали доступ к суверенам еврозоны из-за опасений по поводу их макрофинансовых рисков в условиях значительной степени недостаточных мер денежно-кредитной политики, что спровоцировало долговой кризис. Некоторым правительствам пришлось обратиться за экстренным финансированием к Европейскому стабилизационному механизму или за пределы еврозоны к Международному валютному фонду, тогда как Греция и Кипр объявили дефолт.
Решение ЕЦБ в декабре прошлого года в связи с пандемией увеличить объем своей чрезвычайной программы покупки облигации (PEPP) до 1,85 трлн евро ($2,25 трлн) и продлить срок до марта 2022, сигнализирует о том, что центральный банк будет и далее следить за тем, чтобы правительства ЕС могли финансировать свои чрезвычайные фискальные меры с низкими затратами. По нашим оценкам, оставшихся средств PEPP хватит, чтобы покрыть практически все государственные долговые обязательства стран еврозоны, ожидаемые в этом году.
Кроме того, правительства рефинансируют долговые обязательства с приближающимся сроком погашения по более низким ценам, что снижает среднюю процентную ставку по непогашенной задолженности и риск пролонгации за счет увеличения среднего срока ее погашения. Меры ЕЦБ подтверждают его весьма надежную и эффективную денежно-кредитную политику, что является еще одним фактором, лежащим в основе суверенных рейтингов еврозоны.
![О рублёвой ловушке для Казахстана рассказал советник председателя Нацбанка РК](https://img.forbes.kz/forbes-photobank/media/2024-06-10/9f5f5722-c75b-492a-87a5-775dda3f6dae.webp)
О рублёвой ловушке для Казахстана рассказал советник председателя Нацбанка РК
Тезисы Олжаса Тулеуова в четверг, 1 апреля, распространила пресс-служба Нац... →
Политика ЕЦБ подкрепляется на уровне ЕС, в частности, посредством плана Next Generation EU, основой которого является Комплексный план восстановления европейской экономики и устойчивого развития (RRF). План внушительный, на общую сумму 750 миллиардов евро ($911 млрд), который носит перераспределительный характер и направлен на помощь странам-членам с крупной задолженностью. По нашим оценкам, в ближайшие пять лет он мог бы составить до 4,1% ВВП ЕС. ЕС будет финансировать RRF, выпуская долговые обязательства от своего имени, предоставляя ЕЦБ и инвесторам новый, ликвидный деноминированный в евро эталонный инструмент, что, в свою очередь, принесет пользу статусу евро как резервной валюте.
Но остаются серьезные проблемы. В настоящее время Европа гонится за тем, чтобы вакцинировать всех, прежде чем появятся и широко распространятся новые варианты коронавируса. И как только пандемия окажется под контролем и начнется восстановление экономики, правительства столкнутся с непростой задачей свернуть массивные стимулы, не ставя при этом под угрозу экономический рост. Преждевременные меры жесткой экономии могут препятствовать восстановлению, но откладывание нормализации политики могло бы усилить фискальный дисбаланс и воспрепятствовать необходимым структурным изменениям. В то же время, правительствам необходимо будет решать проблемы изменения климата и старения населения, одновременно обеспечивая цифровое будущее и готовясь к следующему кризису в области общественного здравоохранения.
Десять лет назад Кармен Рейнхарт и Кеннет Рогофф отметили, что рецессии случаются с жуткой закономерностью и глупо утверждать обратное. Конечно, они описывали рецессии, вызванные внутренними финансовыми или экономическими дисбалансами, тогда как сегодняшний спад, вызванный пандемией, был поистине экзогенным. Но финансовая и политическая реакция Европы на этот раз заставила правительства еще глубже залезть в долги.
Уже очевидно, что на сокращение суверенного долга уйдет в лучшем случае несколько лет. Хотя сегодняшние чрезвычайно низкие процентные ставки позволят правительствам выиграть время, они не заменят фискальных и структурных реформ, необходимых для восстановления макроэкономической основы для долгосрочного устойчивого роста. Если следовать Рейнхарт и Рогоффу, то на этот раз для Европы все будет по-другому, но директивным органам предстоит немалая работа.
Александра Димитриевич, руководитель отдела исследований в S&P Global Ratings