Досым Сатпаев: О трещинах в бастионе зелёных
Наступил ли глобальный кризис зелёной повестки?
Новый хозяин Белого дома довольно открыто озвучивает свой климатический скептицизм, являясь противником зеленой повестки, по крайней мере в том виде, как ее продвигали демократы. Но этот скептицизм имеет более масштабный характер и более глубокие причины.
Бури, детка, бури!
Появление проблем у зеленой повестки на Западе имеет прямую связь с кризисом всей системы традиционных политических ценностей, где эта повестка с 60-х годов прошлого века сначала стала частью политического мейнстрима, а затем и частью политической жизни во многих странах. Теперь эта повестка меняется. И в авангарде этих изменений находятся США.
Старый лозунг республиканцев 2008 года «Бури, детка, бури!» стал для Трампа руководством к действию еще в первый президентский срок. Но масштабно он хочет его запустить уже во второй свой приход в Белый дом, рассматривая увеличение добычи нефти и газа, а также развитие атомной энергетики и продолжение использования угля как инструменты для обеспечения энергетической независимости США и поддержания энергетического баланса страны. При этом повторный выход из Парижского соглашения по климату связан не только с тем, что Трамп не верит в научную обоснованность концепции глобального потепления, но в первую очередь с тем, что, по его мнению, все это невыгодно американской экономике.
Хотя, как признают нефтегазовые эксперты, с призывом «Бури, детка, бури!» не все так просто. Американским нефтегазовым компаниям низкие цены на нефть при высокой себестоимости ее добычи в США не нужны. Некоторые аналитики ссылаются на недавний опрос нефтяников Федеральным резервным банком Канзас-Сити, который показал, что для получения прибыли при разработке американских месторождений средняя цена на нефть должна составлять $65 за баррель, а вот для того, чтобы значительно нарастить добычу и при этом получить прибыль, цена уже должна составлять $89 за баррель. В конечном счете геологоразведка и в разработка новых месторождений требуют больших инвестиций, особенно на Аляске. При этом цена на нефть определяется не только волей и желанием самого Трампа, но также и другими факторами: политикой ОПЕК, экономической ситуацией в Китае, геополитической ситуацией на Ближнем Востоке, форс-мажорными событиями вроде пандемии и т.д.
Но проблемы зеленой повестки начались не тогда, когда республиканцы решили провести ее ревизию и опять сделали ставку на добычу углеводородного сырья. Экоповестка еще раньше стала терять своих сторонников в обществе. Причина проста: в отличие от тех политиков, кто обещает быстрые и простые решения сложных проблем, сторонники зеленой повестки если и обещают экономические выгоды для обычного человека, то не завтра и не послезавтра, а в гораздо более отдаленной перспективе. И это ее слабое место, так как уже сейчас, по мнению экономистов, на Западе ломается привычный социальный контракт, согласно которому каждое новое поколение должно жить лучше, чем прежнее. Для многих этот контракт уже не работает, в том числе в Штатах. И здесь возникает другой вопрос: создаст ли разворот США от зеленой повестки эффект домино? В качестве ответа можно сказать: «Уже создал, и даже раньше, чем в США».
Трещины в европейском бастионе зелёных
Многие так увлеченно смотрели на Штаты, что не обратили внимания на тревожный тренд, связанный с другой страной, которая долгое время была в авангарде зеленого движения как в Европе, так и в мире. Это Германия, где впервые за долгие годы ослабли позиции зеленых.
В 2024 году в Германии на выборах в Европарламент правопопулистская партия «Альтернатива для Германии» заняла второе место. Кстати, эту партию сейчас активно поддерживает Илон Маск. А вот партия «Союз-90/зеленые» понесла самые большие потери, набрав на 8% меньше голосов по сравнению с результатами европейских выборов 2019 года. Как отмечают немецкие эксперты, значительные потери голосов зеленых среди молодых избирателей были связаны с тем, что темы безопасности, экономики, образования, здравоохранения, социальной справедливости, инфляции, уровня жизни и миграционной политики сейчас имеют больший приоритет, чем вопросы изменения климата и защиты окружающей среды.
Все это указывает на то, что зеленое движение, которое представляли старые политические игроки, в последние годы находится в кризисной ситуации. Следовательно, нужны новые игроки с новыми подходами в работе с молодежью. Одна из причин провала зеленых в Германии состояла в том, что они, как и в Штатах, так и не смогли понятно объяснить людям, что экологические реформы не обязательно ведут к ухудшению уровня жизни и к увеличению расходов домохозяйств. Именно на это давят правые силы в разных странах. Но если правые укрепят свои позиции в европейских государствах, то возникнет еще два вопроса: во-первых, сможет ли ЕС перейти на зеленую энергетику к 2040 году, а не к 2050-му, как было запланировано ранее? Во-вторых, не получится ли так, что в Европе крепким бастионом зеленых останутся только скандинавские страны?
Кто встанет в авангарде зелёной повестки?
Климатическим изменениям в принципе наплевать, кто сейчас сидит в Белом доме и что говорят те или иные политики по поводу глобального потепления - его последствия уже скоро будут слишком явными, чтобы их игнорировать. И, возможно, флаг зеленой повестки перехватит Азия и Глобальный юг, который пытаются возглавить Китай и Индия.
Что касается Индии, то там не отказались от решения снизить использование углеводородного сырья в национальной экономике более чем на 45% к концу десятилетия, чтобы добиться нулевых выбросов к 2070 году. Хотя, возможно, более быстрых успехов может добиться Китай, который уже выразил обеспокоенность в связи с решением США выйти из Парижского соглашения по климату и заявил о том, что воля и решимость Пекина эффективно реагировать на изменение климата не изменились. Китай не собирается пересматривать свой план составить ежегодный национальный кадастр парниковых газов в рамках усилий по остановке роста выбросов до 2030 года, чтобы достичь углеродной нейтральности к 2060 году. Уже сейчас 40% экономического роста Китая приходятся на проекты возобновляемой энергетики. Более того, Поднебесная обогнала Европейский союз в исследованиях, связанных с технологиями чистой энергии, также являясь мировым лидером по производству электромобилей и создания соответствующей инфраструктуры. Кстати, это уже создало серьезные проблемы для западных автопроизводителей.
Однако в Китае на фоне активного внедрения зеленой повестки возникла другая проблема. Это так называемое зеленое отмывание, когда компании, которые получают финансирование и государственные субсидии на разработку или внедрение зеленых технологий, на самом деле этим не занимаются. Именно поэтому еще в 2021 году Народный банк Китая выпустил руководство по раскрытию экологической информации для финансовых учреждений, включающей отчеты об оценке зеленых инвестиций управляющими фондами. В 2022 году также вступили в силу добровольные руководящие принципы для китайских компаний по раскрытию ESG-отчетности. А в 2024 году Шанхайская, Шэньчжэньская и Пекинская фондовые биржи заявили о требованиях к компаниям, чьи акции размещаются на этих биржах, публиковать их ESG-отчеты за 2025 год.
Центральноазиатская зелёная повестка
Большинство стран Центральной Азии, по крайней мере на официальном уровне, поддерживают экоповестку.
Например, Узбекистан заявил о сокращении на 35% выбросов парниковых газов к 2030 году в рамках Парижского соглашения. В июне 2024 года Узбекистан даже получил первую выплату Всемирного банка за сокращение выбросов углекислого газа. После того как стране удалось сократить углеродные выбросы на 500 тысяч тонн, Всемирный банк в рамках ранее заключенной сделки выплатил стране грант в размере $7,5 млн.
К 2030 году власти соседнего Кыргызстана также планируют сократить выбросы парниковых газов на 44%, а к 2050 году - достичь углеродной нейтральности, в первую очередь за счет развития гидроэнергетики.
В Таджикистане к 2032 году производство электроэнергии планируют полностью обеспечить за счет возобновляемых источников, в первую очередь за счет запуска крупнейшей в Центральной Азии Рогунской ГЭС.
Что касается Казахстана, то наша республика является крупнейшим источником выбросов углекислого газа в Центральной Азии. В 2023 году в РК утвердили Стратегию достижения углеродной нейтральности до 2060 года. По официальным заявлениям, доля возобновляемых и альтернативных источников энергии должна составить более 80% от общего энергобаланса страны, в первую очередь, судя по всему, за счет строительства АЭС, как недавно выяснилось, уже нескольких. Кроме этого, было заявлено, что к 2029 году казахстанские власти хотят привлечь не менее $150 млрд иностранных инвестиций, в том числе за счет внедрения принципов ESG.
При этом на недавнем расширенном заседании правительства Казахстана с участием президента было заявлено о том, что климатическая повестка все-таки претерпит большие изменения, что также повлечет за собой ревизию подходов к развитию зеленой энергетики. Как было заявлено, с одной стороны, это поддержит спрос на традиционные энергоресурсы, а с другой - приведет к дестабилизации цен на нефть, газ, уголь.
Несмотря на все эти заявления, у зеленой повестки в Казахстане есть несколько ключевых проблем.
Во-первых, сохранение сырьевого сознания у госаппарата.
Премьер-министр РК Олжас Бектенов на расширенном заседании правительства заявил, что в 2024 году рост экономики Казахстана составил 4,8%. Падение темпов роста произошло, среди прочего, из-за сырьевой сферы: объем добычи нефти снизился по разным причинам, в том числе из-за ремонта на крупных месторождениях. Как и раньше, рост ВВП вообще не зависит от управленческих талантов правительства. При наличии сырья, которое можно продать, все также не важна компетенция управленцев. Главное - «Бури, детка, бури!».
Если у нас и захотят собрать компьютер, все равно в итоге получится нефтяная вышка.
При таком раскладе вряд ли в ближайшие годы поменяется и список крупных налогоплательщиков страны, где традиционно первые места занимают нефтегазовые компании, работающие на Тенгизе, Кашагане и Карачаганаке.
Во-вторых, неэффективный государственный менеджмент и дефицит реформаторов.
В-третьих, маленький горизонт планирования.
Госаппарат, как и прежде, настроен на «режим пожарников». Тушат то, что уже горит.
В-четвертых, отсутствие прозрачности в государственном финансировании проектов.
К примеру, экономист Мурат Темирханов считает, что с учетом «Самрук-Казына», «Байтерека», Национального фонда и всех внебюджетных фондов 40-50% государственных финансов находятся вне контроля со стороны общественности и парламента. Естественно, что вне контроля, может быть и часть государственных расходов на различные зеленые проекты, то есть возникает риск повторения китайского варианта с зеленым отмыванием.
В-пятых, рост социального напряжения.
Например, в 2023 году были заявления, что к 2050 году все угольные электростанции будут выведены из эксплуатации. Власти также прогнозировали снижение доли угля до 35-40% к 2035 году. На данный момент доля угля в производстве электроэнергии в Казахстане составляет 70%.
Возникают вопросы касательно будущего угольной отрасли Казахстана в связи с государственной программой декарбонизации экономики. Например, что делать с возможным ростом безработицы в угольной сфере, где работает почти 30 тысяч человек? Или какими будут тарифы на электроэнергию, ведь цена на уголь всегда была традиционно ниже цены на газ? Но ответов на эти вопросы пока нет. Таким образом, соблюдение баланса между выполнением экологических обязательств и сохранением социальной стабильности будет серьезным вызовом для власти в среднесрочной и долгосрочной перспективах.
Есть ли свет в конце туннеля?
Как ни странно, есть и те, кто считает, что в списке «подрывных инноваций», где Казахстан мог бы стать конкурентоспособным на глобальном рынке, также могут стоять зеленые технологии для адаптации к климатическим изменениям. По крайней мере об этом говорят результаты экспертного опроса, который мы провели в начале 2023 года для книги «Как оседлать единорога? Подрывные инновации, глобальные тренды, риски и окно возможностей для Казахстана». В этом опросе участвовали ведущие казахстанские и иностранные специалисты в сфере IT, инженеры, технологи и венчурные инвесторы, работающие в инновационных сферах разных стран мира (Казахстан, США, Великобритания, страны ЕС и др.). С точки зрения глобальной экономики страны Центральной Азии могли бы занять важную нишу инновационных технологий и поддержки стартапов в сфере разработки альтернативных источников энергии, энергосберегающих, водосберегающих технологий, а также AgroTech, экспортируя эти разработки и наращивая количество научных и технических патентов в этой сфере.
И, по мнению большинства опрошенных респондентов, для Казахстана все это будет возможным, только если достижению этих инновационных целей в развитии зеленых технологий не помешают такие сдерживающие факторы, как высокий уровень коррупции, монополизация капитала со стороны олигополий, индифферентных к технологическому развитию страны, чрезмерное присутствие государства в экономике, избыточная регуляторная политика, сырьевая структура экономики, отсутствие технологических отраслей для внедрения инноваций, а также неразвитая инфраструктура и социальная несправедливость.
