Силиконовая степь

Инновации – это фетиш современного человечества, страдающего от лишнего веса, стрессов, загрязненной окружающей среды, дефицита энергии и одновременно не желающего ни в чем себе не отказывать.

Трудности оценки

Инновации широко признаются в качестве центральной движущей силы экономического развития. С их помощью человечество намерено совершить третью индустриальную революцию, концепцию которой сформулировал американский ученый Джереми Рифкин. По его мнению, третья революция началась с появлением цифровой связи. Интернет изменил мир, ожидания людей, темпы и масштабы перемещения информации. Но источники энергии остались от «старушки» второй революции – уголь, газ, нефть, которых, по всей видимости, на всех не хватит. Поэтому третья революция должна создать сеть, напоминающую интернет и связывающую между собой миллионы малых источников возобновляемой энергии.

Основные аспекты третьей индустриальной революции: переход на возобновляемые источники энергии; превращение зданий в мини-заводы по производству энергии; развитие и внедрение технологий энерго- и ресурсосбережения; перевод транспорта на электротягу на основе водородной энергетики, а также развитие новых экономичных видов транспорта, таких как подземный пневмотранспорт и др.; переход от промышленного к локальному и даже домашнему производству большинства бытовых товаров с помощью 3D-принтеров; переход от металлургии к композитным материалам на основе углерода, а также замена металлургии на технологию 3D-печати на основе селективной лазерной плавки; отказ от животноводства, переход к производству «искусственного мяса» из животных клеток с использованием 3D-биопринтеров; перевод части сельского хозяйства в города на базе технологии «вертикальных ферм». Над этими вопросами сейчас бьются лучшие умы человечества.

Казахстан тоже пытается впрыгнуть в несущийся в «прекрасное далеко» суперкар инноваций. Для этого в стране пишут соответствующие законы, концепции, выделяют деньги и создают инфраструктуру. Еще в 2002 году в законе «Об инновационной деятельности» (утратил силу в 2006-м) мы определили для себя, что значит «инновация». Это «результат инновационной деятельности, получивший реализацию в виде новой или усовершенствованной продукции (работы, услуги), нового или усовершенствованного технологического процесса, а также организационно-технические, финансово-экономические и другие решения в различных сферах общественных отношений, оказывающие прогрессивное влияние на различные области производства и сферы управления обществом». Эта дефиниция в общем не противоречит современным концепциям понятия «инновация», для которых важны три свойства: научно-техническая новизна, производственная применимость, коммерческая реализуемость (способность удовлетворять рыночный спрос и приносить прибыль производителю).

В 2013-м в Казахстане была принята Концепция инновационного развития до 2020 года. Цель – содействовать вхождению страны в тридцатку конкурентоспособных государств мира (общее место всех госпрограмм). Но главное – сделать это нужно на основе развития новых технологий и услуг, что позволит обеспечить переход от сырьевого к инновационному типу экономики.

Кровь и плоть концепция должна обрести в два этапа: на первом (2013–2014) страна готовится к переходу к инновационной экономике, а на втором (2015–2020) уже должна перейти Рубикон. В документе также прописаны индикаторы, которые будут показывать, по плану мы движемся или сбиваемся с намеченного пути.

Так, в 2015 году в мировом рейтинге конкурентоспособности (The Global Competitiveness Index 2015/16) Всемирного экономического форума Казахстан занял 42-е место, хотя планировал попасть на 48-е. Доля инновационной продукции в общем объеме ВВП к 2015-му должна была равняться 1 %, мы практически дотянулись до этой цели – 0,92 %. Доля расходов на науку к ВВП должна была составить 1,5 %, по факту же вышло лишь 0,21 %. Долю инновационно активных предприятий следовало довести до 20 %, но получилось только 8,1 %.

Доля частного капитала в расходах на научные исследования должна была достигнуть 15 %, и этот план мы перевыполнили с лихвой – 49,2 %. 10,3 % – такова доля возобновляемых источников энергии в общем объеме производства электроэнергии за 2015 год. Концепцией же предполагалась цифра в 1 %, то есть и в этом вопросе мы намного превзошли собственные ожидания.

Оценить показатели, заложенные в концепции и достигнутые реально, оказалось сложно. Ни в Национальном агентстве по техническому развитию, ни в Министерстве по инвестициям и развитию на соответствующие запросы Forbes Kazakhstan на момент сдачи номера не ответили.

Инновация – это Астана

Если судить поверхностно, Казахстан развивает инновации «в пределах нормы». Строительство инновационной экономики требует времени. США начали решение задачи строительства инновационных моделей экономики в начале 1960-х и справились с ней к началу 1980-х. Тайвань, один из очевидных лидеров в инновационном мире, достиг цели за 25 лет, начав с 1970-х. Израилю и Южной Корее потребовалось около 20 лет.

Интересны примеры Сингапура и Финляндии. Еще в начале 1990-х Финляндия никем не признавалась не то что инновационной, а вообще экономикой, способной к решению такой задачи. Сегодня на любой значимой конференции страна признается как очевидный лидер инновационной экономики. На это понадобилось 20 лет после тяжелейшего экономического кризиса.

У Казахстана времени для перехода к инновационной модели экономики, видимо, было недостаточно. К тому же мы не выбрали «умную специализацию» – нишу, заняв которую могли бы в чем-то утереть нос всему миру. Такое мнение в интервью Forbes Kazakhstan высказал CEO фонда Almaty Tech Garden Санжар Кеттебеков.

Интересно мнение Ерика Соотлы, директора Центра онлайн-обучения Университета «Нархоз», о том, почему Казахстан отстает в инновационном развитии от его родной Эстонии. «В Global Innovation Index 2016 Эстония заняла 24-е место, Казахстан – 75-е. То есть маленькую Эстонию и огромный Казахстан в инновационном смысле разделяет полмира, – отмечает он. – Что было сделано у нас сразу после выхода из состава СССР и что только недавно начали делать вы? Во-первых, в Эстонии с конца 1990-х правительство взяло кредит, полностью приватизировало телеком и всю страну перевела на оптоволоконную связь. Потому что было четкое понимание, что такая инфраструктура позволит людям получить доступ к информации, общаться между собой и генерировать инновации. Это как дороги: нет их – нет процветания».

Соотла говорит, что как потребитель наблюдал в Казахстане проблемы со связью, особенно с доступом к интернету: не в каждом ауле она есть. «Посетите любой из 100 эстонских островов, даже необитаемых, которые находятся на расстоянии 50 километров от материка, – там есть связь», – утверждает собеседник.

Благодаря качественному интернету эстонцы получили доступ к мировым интеллектуальным ресурсам. «В наше время без интернет-инфраструктуры образовательная сфера развиваться не может. Цель Центра онлайн-обучения – сделать из «Нархоза» е-университет к 2019 году. Мы уже сейчас могли бы давать студентам более интересные развивающие материалы, но не делаем этого, потому что пропускной способности сетей часто не хватает, чтобы показывать видеоролики размером 360 пикселей», – приводит пример Соотла.

По его словам, есть еще одна существенная вещь, которая отличает наши страны. В Эстонии нет государственных университетов, это некоммерческие учреждения, которые инвестируют свои доходы в развитие вуза. При этом университетское руководство не назначается правительством, а выбирается, вся отчетность публичная, любой желающий может участвовать в обсуждении бюджетов вузов. Естественно, есть заказ от государства, которое должно регулировать количество специалистов, поступающих в экономику. Студент получает ваучер на определенную специальность и сам выбирает вуз. Главное – университет живет своей жизнью, что ему нужно, то и делает.

В Казахстане, считает Соотла, Министерство образования сильно контролирует этот рынок. Как результат, слабая конкурентоспособность вузов. Сейчас МОН, по наблюдению собеседника, немного отпускает вожжи. Но если бы в 1990-х было решено: «все, больше не будет государственных университетов, вот вам гибкие рамки, ваучеры для студентов, а нам остаются контролирующие функции», то теперь, спустя 25 лет, в Казахстане появился бы вуз или бизнес-школа, которые могли бы конкурировать с мировыми лидерами. Наличие же свободных, конкурентных университетов способствовало бы развитию инноваций в стране», – отмечает он.

Канат Байгарин, вице-президент по инновациям и науке АО «Назарбаев Университет», полагает, что в Казахстане инновации имеются, если под ними понимать действия, которые приводят к существенному улучшению человеческой жизни, качественному изменению той или иной системы. Одним из главных инновационных примеров он называет перенос столицы в Астану: «Благодаря этому структурно изменилась ситуация в стране: там появились рабочие места, туда двинулось население. Это, конечно, политический ход, но он решил много экономических вопросов. Создание ­ЦОНов тоже можно отнести к инновационным решениям, потому что они облегчили жизнь гражданам».

По мнению Байгарина, инновационных решений принимается очень много в самых разных областях жизни. «Произошла диджитализация сознания, в нашу страну пришли персональные компьютеры, смартфоны. Понадобилось нам открывать школы, чтобы обучить население пользоваться смартфонами? Нет. Нуждаемся ли мы в инновациях в этой области? Нет, потому что этот рынок уже существует без Казахстана. Наша страна нуждается в инновациях в сельском хозяйстве, чтобы оно стало компьютеризированным, роботизированным; нужно внедрять электронное управление стадами, мониторинг посевов с помощью дронов. Рынок продуктов питания неисчерпаем, и здесь мы можем занять свою нишу», – считает собеседник.

Идеи для инноваций, говорит Байгарин, должны озвучивать и лоббировать ученые, а государство должно определять – нужно это или нет. Если да, то создать условия для того, чтобы бизнес вложил средства. «Эти три элемента важны для развития инноваций, – отмечает собеседник и приводит пример: – У нас много энергоресурсов, мы не бережем их, хотя они не возобновляемы. Поэтому в 2010 году был принял закон о возобновляемой энергии. На его базе разработан другой законодательный акт, с установлением строгих тарифов, которые позволяют инвестору гарантированно вернуть инвестиции. Это грамотный инновационный закон для Казахстана, от которого выигрывают все: граждане, которые могут пользоваться чистой энергией, инвесторы, возвращающие деньги, государство, которое смогло создать благоприятные условия в данной сфере».