Подходит ли к концу эпоха внутриэлитных «тяжеловесов»?

38276

В верхней палате парламента Казахстана недавно произошли очередные кадровые перестановки, которые могут указывать на один интересный тренд

Досым Сатпаев.
Фото: Андрей Лунин
Досым Сатпаев.

Обычно ни выборы в сенат (которые, кстати, недавно снова прошли кулуарно и бесшумно), ни перемещение отдельных сенаторов не привлекают значительного внимания общественности и экспертов. В том числе и потому, что сенат всегда больше ассоциировался с неким аналогом транзитной зоны перед отправкой людей на пенсию или с временным аэродромом, если тому или иному чиновнику еще не нашли других карьерных позиций. Кстати, в свое время была большая дискуссия по поводу того, зачем унитарному государству, каковым является Казахстан, двухпалатный парламент, который, в основном, характерен для федеративных стран? Тем более что наш сенат лишь формально представляет интересы регионов.

Интересно, что весной этого года дискуссия на эту тему странным образом реанимировалась после того, как представители некоторых пропрезидентских партий в мажилисе вдруг намекнули на необходимость создания однопалатного парламента посредством упразднения сената. Но окончательное решение, естественно, за главой государства, ведь главная цель создания сената изначально заключалась в попытке сформировать дополнительный предохранитель именно в случае политического форс-мажора, тем более что в начале 90-х годов в истории Казахстана уже были случаи, когда Верховный совет вступал в конфронтацию с главой государства. Таким образом, сенат и его председатель изначально играли роль «преторианской гвардии», что предполагало тщательный отбор как самих сенаторов, так и спикера.

Именно поэтому единственное, что изредка привлекало в сенате внимание общественности, это редкие перемещения на посту спикера верхней палаты парламента, так как формально, в рамках Конституции, председатель сената - второй человек после президента. Именно он заменяет главу государства в случае политического форс-мажора и досиживает до конца оставшийся президентский срок.

Но на этот раз, уход некоторых сенаторов, чьи полномочия были прекращены указом главы государства, привлек к себе внимание, так как среди них оказался и один из немногих оставшихся внутриэлитных «тяжеловесов» - Нуртай Абыкаев, который не только долгое время входил в ближайшее окружении главы государства, но и занимал многие ключевые государственные позиции. Взять хотя бы тот факт, что Абыкаев дважды возглавлял Комитет национальной безопасности РК. И в сенат он попал, оставив кресло председателя КНБ, которое занимал почти пять лет. Кстати, именно при нем значительный карьерный рост от начальника департамента кадров КНБ до заместителя Абыкаева сделал племянник главы государства Самат Абиш. В принципе, уже тогда это был хороший карьерный рывок, чтобы рано или поздно возглавить секретную службу.

Что касается самого Нуртая Абыкаевича, то, судя по всему, эпоха «аксакалов» в окружении главы государства подходит к концу – в первую очередь, по причине физиологического старения. Кто-то уже ушел в мир иной. Кого-то отправили на пенсию.

Процесс количественного сокращения «внутриэлитных динозавров» начался уже давно. Например, один из громких звонков в рамках этого тренда прозвучал в 2010, когда скончался член совета директоров корпорации «Казахмыс», председатель совета директоров ТОО «ХОЗУ» Владимир Ни, который был гораздо больше, чем просто человек из ближайшего окружения президента, выполняя функцию одного из главных регуляторов межэлитного баланса, а также арбитра в разрешении многочисленных внутриэлитных конфликтов. Через два года, в 2012, этот мир покинул еще один представителей «старой гвардии», бывший управляющий делами президента Сарыбай Калмурзаев, который также долгое время был одним из влиятельных теневых игроков.

В принципе смена поколений в элите – процесс естественный. Гораздо хуже, если он сопровождается определенным конфликтом поколений, так как отличие «молодых» от «старых» состоит в том, что первые – не просто амбициозные и «голодные», но и, чаще всего, с гораздо меньшим опытом реального государственного управления. В конечном счете, некоторые представители «старой гвардии» приобрели этот опыт еще при Союзе, а также сразу после его развала, создавая ту самую систему, в которую активно входит молодая поросль.

Конечно, формально в Казахстане эта смена поколений уже началась, по крайней мере, в управленческой части: молодых министров и акимов стало больше. Хотя монополия на вход в ближайшее окружение главы государства пока еще в руках «старой гвардии», некоторые представители которой либо пока занимают ключевые посты, либо, даже не имея конкретной должности, все еще продолжают оставаться влиятельными теневыми игроками. Но и здесь, рано или поздно, по естественным причинам произойдут изменения, когда этой монополии придет конец. При этом важным моментом является не то, кто конкретно займет место «старой гвардии», но и то, какую систему ценностей они с собой принесут.

Пока видно, что ставка президента на «молодежь» на фоне громких скандалов в связи с арестом Талгата Ермегияева, Куандыка Бишимбаева или Баглана Майлыбаева – кого-то по обвинению в коррупции, кого-то – в разглашении государственных секретов, показала, что если в старые меха заливать молодое вино, оно быстро прокисает. В результате в недрах государственного аппарата появляются «молодые агашки», которые пытаются механически копировать манеру поведения номенклатурных «аксакалов», при этом больше делая ставку на групповое мышление, чем на государственное.

Это выражается в том, что существующие внутриэлитные группы формируются не на основе какой-либо политической идеологии, которая позволяет их как-то идентифицировать, а вокруг «серых кардиналов». Поэтому многие влиятельные элитные группировки традиционно сортируются лишь по именам их шефов, а не на основе идеологической ориентации. Хотя, это естественно для любой политической системы, где отсутствует политическая конкуренция разных идеологических конструкций.

В результате внутри нашей элиты не найти ни классических либералов, ни социал-демократов, ни национал патриотов, ни даже консерваторов. Ведь консерватизм, это не просто попытка сохранить свой социальный статус или собственность всеми силами от любых изменений. Это, в первую очередь, защита своих консервативных политических ценностей, которые могут иметь разные вариации. А если нет ценностей консерватизма, то нет и классических консерваторов, которые стараются сохранить что-то для всей страны, а не только для себя.

Проблема в том, что у нас больше привыкли служить конкретным персонам, чем идеям. Это дополняется тем, что основные центры притяжения либо источники конфликтов в нашей политической элите связанны с финансово-экономическими интересами. У нас есть «нефтяники», «короли алюминия» или «финансисты», но часто нет государственников.

При «синдроме временщика» никого не интересуют абсолютно никакие идеологические конструкции, так как многие просто озабочены выживанием в этой системе, причем с точки зрения своего собственного интереса. На данный момент это не мешает поддерживать стабильность в элите. Но при транзите власти может создать довольно большие проблемы, так как при узкогрупповом мышлении и деидеологизации самой элиты, довольно трудно долго удерживать политический status quo.

Рано или поздно надо будет предлагать обществу новую политическую и экономическую повестку дня, чтобы status quo не превратился в застой. А для этого нужна будет реальная меритократия, а не мифическая. 

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить