Дивный новый мир

26991

Как скажутся на экономике взаимные санкции России и Запада

фото: Архив пресс-службы

До августовского интервью Нурсултана Назарбаева телеканалу «Хабар» в официальных СМИ и выступлениях чиновников преобладал сдержанный оптимизм, основанный на тезисе, что Казахстана санкции между Россией и Западом никак не коснутся, а, возможно, даже дадут подзаработать в роли буферной зоны. Однако в упомянутом интервью президент неожиданно выразил озабоченность, заметив, что санкции негативно скажутся на экономике стран Евразийского экономического союза, в частности на нас – снижением поставок сырья в РФ.

Незадолго до этого министр экономики Ерболат Досаев докладывал главе государства, что в сентябре начнется развертывание некоего «плана С», разработанного загодя экономическим блоком правительства на случай расширения санкций против России до секторальных. Однако попытка Forbes Kazakhstan узнать детали успехом не увенчалась – бизнесмены и бизнес-ассоциации ничего о плане не слышали, а в министерстве предложили подождать недели полторы, пока не улягутся передвижения, связанные с очередной реорганизацией кабинета.

Сентябрь уже наступил, так что скоро мы, наверное, узнаем, почему правительство решило работать над минимизацией последствий санкций в обстановке строжайшей секретности. Уже есть ощущение, что не мешало бы начать внедрение какого-нибудь, пусть и не столь секретного, плана пораньше: происходящее с Россией уже сказалось на результатах казахстанской экономики в первом полугодии. По предварительным данным, рост ВВП в январе-июне составил 3,9% против 5,1% за аналогичный период прош­лого года. А это значит, что прогнозные 5,8% годового роста становятся более чем сомнительными (в прошлом году ВВП вырос на 6%).

Standard & Poor's в июле снизило прогноз по росту экономики Казахстана в 2014–2016 годах до 4,5–5% – ввиду высокого уровня рисков, связанных как с геополитикой, так и с зависимостью от нефтяных цен, падающих с начала года. Всемирный банк снизил прогноз на 2014 с 5,8 до 5,1%. МВФ полагает, что замедление роста ВВП России на один процентный пункт приведет к снижению темпов роста экономики в экспортирующих энергоносители постсоветских странах (Азербайджан, Казахстан, Узбекистан и Туркмения) примерно на 0,25 процентных пункта. Это, однако, из разряда «средней температуры по палате», потому что Казахстан, несомненно, зависит от происходящего в России больше, чем, например, Туркменистан.

Никто не хотел воевать 

К концу весны первый шок от крымской аннексии несколько спал, проблемы на востоке Украины, как ожидалось, должны были быть решены после президентских выборов, поэтому в Казахстане уже не очень верили, что дело дойдет до секторальных санкций. Правительство вовсю готовило договор о ЕАЭС, который затем торжественно был подписан в Астане на встрече лидеров РФ, РК и РБ. 

Достаточно оптимистично были настроены европейские инвесторы и дипломаты, твердившие, что никому в ЕС, только начавшем выходить из рецессии после кризиса, не нужно снижение деловой активности на восточном направлении. Конечно, с Украиной поступили плохо, но что сделано – то сделано. «Мы хорошо помним, что две мировые войны начались в Европе, и сделаем все, чтобы этого не произошло в третий раз», – говорил в апреле в приватной беседе посол одной из крупнейших европейских стран. «Мы не можем из-за Украины ставить под угрозу все еще очень хрупкое восстановление экономики», – был откровенен на Астанинском экономическом форуме экс-премьер другого государства Европы.

Никто не хотел войны, в том числе экономической. Но вопреки ожиданиям и многочисленным переговорам деэскалации конфликта не произошло, и 16 июля США расширили санкционный список, включив в него крупнейшие российские нефтяные и оборонные компании.

А на следующий день, 17 июля, над украинской территорией, контролируемой пророссийскими сепаратистами, был сбит малайзийский пассажирский «Боинг» с почти тремя сотнями пассажиров. Мировые информагентства описывали валяющиеся в обломках детские игрушки, на телеканалах рыдали родственники погибших, и присоединение ЕС к санкциям стало неизбежным. Санкции поддержали также Канада, Австралия, Япония, Норвегия, Албания, Болгария, Швейцария, Новая Зеландия, Черногория и даже Молдова. 

Россия ответила запретом на ввоз целого списка продуктов из поддержавших санкции стран, прекратила госзакупки импортного текстиля, автомобилей и пригрозила запретом на полеты европейских авиакомпаний над своей территорией (об этом в августе заявил премьер Дмитрий Медведев). Для украинских самолетов российское небо уже закрыто, как, впрочем, и украинское для россиян.

Причем все эти решения принимались Россией в одностороннем порядке. Что выглядит несколько странно на четвертом году существования единого таможенного и экономического пространства трех государств и еще раз подтверждает, что ни о каком равноправном партнерстве при создании ЕАЭС речи не шло.

Как все это скажется на дальнейшем функционировании союза, договор о котором, к слову, еще ни одним участником не ратифицирован, неясно. «Пока серьезного анализа на предмет соответствия российских санкций договору о ЕАЭС не проводилось, – говорит заместитель председателя правления Национальной палаты предпринимателей (НПП) Рахим Ошакбаев. – Но наша базовая позиция – действия России односторонни и никак не затрагивают партнеров по Единому экономическому пространству». Это было зафиксировано в официальном пресс-релизе Евразийской экономической комиссии. 

Прежняя позиция Казахстана и Беларуси по неприсоединению к российскому эмбарго на украинские товары тоже остается неизменной. А после того, как Нурсултан Назарбаев на четырехсторонних переговорах в Минске расставил точки над «i», заявив о намерении укреплять и развивать экономические взаимоотношения с Украиной, вряд ли даже российские эксперты станут рассчитывать на ее блокаду Евразийским союзом. И это заметно расширяет Казахстану поле для маневра.

фото: Руслан Темирбаев

Одно небо на двоих

Казахстан, судя по всему, не будет расстроен, если «запрет на небо» все-таки будет введен. Заместитель председателя Комитета гражданской авиации Серик Мухтыбаев сказал Forbes Kazakhstan, что это не приведет к отмене каких-либо маршрутов: «Если даже запрет на полеты иностранных компаний по транссибирскому маршруту вступит в силу, скорее всего, будет выстроен новый транзитный маршрут, в обход территории России. Так организована авиационная индустрия. В случае запросов со стороны европейских и американских компаний об использовании воздушного пространства Казахстана и при соответствии всем предъявляемым требованиям, естественно, разрешение на полеты будет предоставлено». 

Замена соседа в качестве транзитной территории сулит ощутимые материальные выгоды. «Ставка за пролет аэронавигационной зоны составляет $100 на 100 км за воздушное судно типа В767 или А330. То есть за весь пролет с одного самолета казна может получить $2200, а таких пролетов в день будет от 30 до 40. Таким образом, бюджет может заработать около $25 млн только на разрешениях», – пояснил Forbes Kazakhstan генеральный директор JetAirlines Абдулатип Исаев.

Мухтыбаев утверждает, что у аэропортов РК имеется достаточный потенциал, чтобы обслуживать технические посадки, а Исаев считает, что наилучшие шансы заработать на дозаправке бортов таких компаний, как DHL, TNT, FedEX, RLM Cargo, Lufthansa Cargо, – у аэропортов Караганды, Астаны и Алматы. Они могли бы сделать деньги на обслуживании этих компаний на хэндлинге, топливе и т. д., причем значительно больше, чем от аэронавигационных отчислений.

Пассажирам, однако, достанутся одни минусы – удлинение времени полета на несколько часов (чем севернее маршрут, тем короче трасса), технические посадки в промежуточных аэропортах и, соответственно, повышение цен на билеты, хоть и не одномоментное. Глава JetAirlines полагает, что маршруты удлинятся примерно на два часа: «Маршрут по транссибирскому пути был наикратчайшим, пролет через Казахстан увеличит летное время как минимум на один час. Дальше путь будет пролегать, по всей видимости, через Монголию и Китай. На некоторых маршрутах, где не требовалась дополнительная посадка на дозаправку, теперь придется ее делать. Что касается затрат компаний, то они увеличатся как минимум на 10–15%. Сейчас себестоимость одного часа полета на таком воздушном судне, как В767 и А330, составляет примерно $6–7 тыс. Конечно, все авиакомпании переложат эти затраты на пассажиров и грузоотправителей».

Между тем в самой России отрасль находится в кризисе. Гендиректор третьей по перевозкам (после «Аэрофлота» и «Трансаэро») компании «Ютэйр» Андрей Мартиросов сообщил недавно, что в первом полугодии серьезно снизились средний тариф и один из главных критериев результативности отрасли – доход на выполненный кресло-километр (RASK). Так, в марте средний тариф у российских авиакомпаний был ниже показателей годичной давности на 10%. По данным «Аэрофлота», глубина бронирования авиабилетов сократилась с четырех месяцев до трех. 

Это, однако, вряд ли повлияет на рост конкуренции за пассажира в Казахстане. «Российские авиакомпании выполняют полеты в Казахстан согласно межправительственному соглашению. Им определены частоты, маршруты, согласован тариф. Поэтому возможностей для демпинга нет», – говорит Мухтыбаев.

фото: Андрей Лунин

Lada vs все

Но если в авиации все жестко регламентировано, то авторынок межправительственным соглашением не закроешь. Этот сектор в России в этом году падает гораздо сильнее, чем предполагалось. В конце июля сотрудников автозаводов «АвтоВАЗ», «GM-АвтоВАЗ» и «Фольксваген Груп Рус» отправили в единый корпоративный отпуск, производство автомобилей и запчастей приостановлено. PwC ухудшила свой прогноз по падению объемов продаж легковых автомобилей в России в 2014 с 8 до 12%. Аналитики IHS прогнозируют падение в этом году на 14%, «если правительство не примет конкретных мер по поддержке». Причины – замедление темпов роста экономики, ослабление курса рубля, повышение цен на машины и удорожание автокредитования. В мае российский рынок новых автомобилей обрушился на 12%, в июне – на 17%

Казахстан, как мы помним, налаживал свою автосборку с расчетом именно на российский рынок. Окупятся ли теперь инвестиции? 

Например, для «АЗИЯ АВТО Казахстан», долю в котором имеет «АвтоВАЗ», российский рынок, с вводом мощностей полного цикла, должен стать ключевым. «Renault-Nissan-АвтоВАЗ» рассчитывает получать с усть-каменогорского конвейера свыше 70 тыс. авто ежегодно. Только в текущем году в проект инвестировано более $20 млн. Есть планы по расширению портфеля брендов. 

Генеральный директор АО «АЗИЯ АВТО Казахстан» Ержан Мандиев считает, что ситуация на российском авторынке тревожная, но не смертельная: «В кризисном 2009 продажи легковых автомобилей в России упали на 49%. За два года рынок восстановился практически полностью. Уровень доходов россиян и сравнительно низкая обеспеченность автотранспортом – эти индикаторы дают более ясное представление о потенциале автоиндустрии в стране. Что касается политического фона, то автопром – отрасль транснациональная. Отношения между производителями здесь нередко более тесны, нежели между государствами. Россия – в тройке крупнейших авторынков Европы. Поэтому снижение предсказуемости событий, конечно, затрудняет прогнозы, но в то же время все понимают, что бизнес-интересы в конечном счете возобладают над политическими мотивами и, когда эмоциональный пик будет пройден, сотрудничество продолжится».

При этом Мандиев не ожидает падения казахстанского авторынка. «Автомобильные рынки России и Казахстана находятся в разных фазах развития, – говорит он. – Мы еще не завершили переход к потреблению новых автомобилей, что Россия сделала в середине 2000-х, и потому не исчерпали связанный с этим запас роста. У нас совершенно иные показатели изношенности парка и динамики экономического роста. За три года после 1 июля 2011, когда вступил в силу новый тарифный режим ТС, наш рынок не успел перейти к этапу так называемого органического умеренного роста, в который давно вступил российский». Больше замедлила рост отечественного авторынка февральская девальвация, считает собеседник.

Вместе с тем производителей заметно беспокоят планы России распространить ответные санкции на автопром. «Я сомневаюсь, что это случится, потому что масштабы последствий оказались бы гораздо значительнее продовольственных запретов. Искренне надеюсь, что этот сценарий не придется обсуждать иначе как в сослагательном наклонении, хотя даже в этом случае мы не ожидаем прямого воздействия на производственную деятельность «АЗИЯ АВТО», – говорит Мандиев. 

В июне 2014 года завершился переход «АвтоВАЗа» под контроль Renault и ее японского партнера Nissan Motor Co. Крупнейшим акционером Renault является французское правительство. Таким образом, по структуре собственников «АвтоВАЗ» сегодня европейская компания. Однако в ней работает до миллиона россиян, поэтому в стабильной деятельности предприятия заинтересовано руководство как России, так и Франции. «В части снабжения конвейера в условиях гипотетических сложностей с поставками компонентов из-за рубежа «АвтоВАЗ» находится в наименее уязвимом положении – уровень локализации там сегодня составляет 84%, а к концу года этот показатель увеличится до 90%», – добавляет гендиректор.

Президент AllurGroup Андрей Лаврентьев тоже считает, что непосредственно казахстанскому автопрому пока ничего не угрожает: «Мы очень серьезно отслеживаем ситуацию на Украине и следим за падением рынка РФ. Нас все это очень беспокоит, но паники пока нет. Мы сейчас находимся в процессе обсуждения с правительством относительно дополнительных мер, направленных на развитие отрасли». В чем именно заключаются эти меры, собеседник не уточнил, но сообщил Forbes Kazakhstan, что намерен приступить к составлению некоего «чрезвычайного плана» на случай ухудшения ситуации.

Лаврентьева не особенно беспокоит возможность введения РФ ответных санкций, направленных на автопром: «Полагаем, что на наших производственных площадках это никак не отразится. Например, SsangYong Nomad – единственная модель в РК, которая на сегодняшний день обладает локализацией в 30%, компоненты для нее поставляются из Южной Кореи. Поскольку эта страна не присоединилась к санкциям против РФ, то каких-либо проблем возникнуть не должно». AllurGroup намерена начать поставки в Россию в 2015. При этом продавать внедорожники Nomad там будет SsangYong Motor Company, предварительно выкупая машины у казахстанского производителя.

Почему же «Агромашхолдингу», собирающему эти автомобили, не продавать их в РФ самостоятельно? Почему вообще ни одному казахстанскому автосборщику, включая компанию «АЗИЯ АВТО», давно работающую с «АвтоВАЗом», не удалось выйти на российский рынок? При этом сам «АвтоВАЗ» в Казахстане обосновался прочно – ему здесь принадлежит 30% рынка новых автомобилей (в самой России – лишь 15%). 

Российский рынок для казахстанского автопроизводителя сейчас закрыт, подтверждает Рахим Ошакбаев. Причина – в введенном правительством РФ утилизационном сборе. «Насколько мне известно, наше правительство в ходе двусторонних переговоров настаивало на том, чтобы вернуться к старой схеме, когда на автомобили, произведенные в Казахстане, сбор не распространялся. Но эти попытки успехом не увенчались. В отношении экспорта в Россию утилизационный сбор носит, по сути, запретительный характер, поскольку он очень высокий – 15–20% от стоимости авто», – говорит замглавы НПП. Одним из возможных путей решения проблемы он считает введение аналогичного утилизационного сбора в Казахстане, чтобы, как и Россия, весь его объем направлять на прямые субсидии автосборочным предприятиям. «Тогда развитие автомобилестроения будет заключаться в импортозамещении автомобилей из России», – поясняет собеседник.

Но это в любом случае вопрос будущего. А насколько сейчас велика опасность демпинга со стороны российских авто­сборщиков? По мнению Ошакбаева, такие действия исключать нельзя, а Мандиев говорит, что если это произойдет, то противостоять будет крайне сложно. «Но вероятность демпинга со стороны производителей РФ, на мой взгляд, невысока. Падение курса рубля сказалось на показателях рентабельности. Это ограничило возможность ценового маневра», – рассуждает глава «АЗИЯ АВТО Казахстан». По данным же Лаврентьева, российские компании сейчас заняты своими проблемами по сокращению расходов, так что им не до инвестиций в увеличение присутствия на рынке Казахстана. «Мы видим, что иностранные партнеры все-таки предпочитают работать в Казахстане с локальными компаниями, а не с российскими представительствами», – замечает он.

Впрочем, российско-украинский конфликт уже отразился на казахстанской автосборке – AllurAuto свернуло производство автомобилей ZAZ из-за остановки украинского завода. 

Money, money…

Если многое из того, что говорилось в предыдущих главах, из области гипотез, то в финансовом секторе значительная степень определенности уже присутствует.

Первыми российскими банками, подпавшими под санкции США, стали Банк России, Собинбанк, Инвесткапиталбанк, СМП Банк, Финсервис – весной нынешнего года VISA и MasterCard приостановили обслуживание выпущенных ими пластиковых карт. 29 июля США ввели очередной пакет секторальных санкций, коснувшийся Банка Москвы, ВТБ и Россельхозбанка. Американским гражданам и компаниям запрещено выделять этим институтам или связанным с ними юридическим лицам кредиты на срок более чем 90 дней, однако все остальные транзакции с ними разрешены. 30 июля ЕС ввел санкции против Российского национального коммерческого банка. Спустя несколько дней санкции дошли еще до пяти – Сбербанка России, ВТБ, Газпромбанка, Внешэкономбанка, Россельхозбанка. Этим банкам ограничен доступ на европейский долговой рынок. Гражданам и компаниям стран ЕС запрещено покупать или продавать, в том числе на бирже, их новые (выпущенные после 1 августа) облигации, акции или схожие финансовые инструменты со сроком погашения свыше 90 дней.

В свою очередь Центральный банк России сообщил, что «в случае необходимости будут предприняты адекватные меры по поддержке указанных организаций с целью защиты интересов их клиентов, вкладчиков и кредиторов».

Санкции Запада в отношении российских банков могут сказаться и на казахстанском финансовом секторе, считают эксперты и участники рынка. «Финансовый сектор в Казахстане считается наиболее развитым в Центрально-Азиатском регионе. Двусторонние санкции, о которых в настоящее время говорят в новостях, могут иметь как преимущества, так и негативные последствия для финансового сектора страны», – говорит управляющий партнер «Делойт» в Каспийском регионе Марк Смит. Преимущества заключаются в том, что международные инвесторы, которые ищут возможности для инвестиций в сырьевые развивающиеся рынки, могут больше не отдавать предпочтение России или оказаться не в состоянии вести там бизнес. Казахстан в качестве альтернативы мог бы легко улучшить свою доступность для размещения, например, долговых ценных бумаг. Результатом этого будет увеличение ликвидности для его финсектора.

«Российский финансовый сектор будет определенно испытывать давление на ликвидность, учитывая ограниченный доступ к финансированию со стороны Запада, и, таким образом, обеспечит более широкие возможности инвестирования для казахстанских финансовых институтов, которые готовы инвестировать. Это особенно актуально, учитывая экономические отношения между Казахстаном и Россией, – добавляет Смит. – Однако если санкции будут способствовать значительному глобальному экономическому спаду, то, как и другие развивающиеся рынки, Казахстан может пострадать, так как западные инвесторы будут стремиться избежать риска. Это приведет к уменьшению инвестиций в страну и увеличению стоимости привлечения средств для финансового сектора».

Опасения экспертов разделяют участники рынка. «Могу предположить, что вырастет стоимость заемного иностранного капитала для казахстанских банков, – отмечает председатель правления Евразийского банка Майкл Эгглтон. – Многие западные инвесторы просто не видят особой разницы между Казахстаном и Россией, предпочитая не рисковать. В целом последствия для банковского сектора Казахстана могут быть как негативными, так и позитивными. Если вырастет стоимость фондирования – это отразится на росте кредитных ставок, что можно отнести к негативу».

Несмотря на это, Эгглтон уверен, что из введенных против России санкций Казахстан сможет извлечь и выгоду. Он считает, что у нас сейчас есть возможность стать посредниками между западными компаниями и российскими. «Процесс уже пошел: некоторые компании переводят свои счета из российских банков в казахстанские – это мы отмечаем в нашем московском банке. Можно также ожидать замедления роста «дочек» российских банков в Казахстане. Однако я не ожидаю глобальных изменений в расстановке сил на казахстанском банковском рынке из-за западных санкций», – резюмирует собеседник.

Новая кремлевская диета 

Так озаглавил председатель совета директоров Visor Holding Айдан Карибжанов свой пост в Facebook, в котором шла речь о распоряжении правительства РФ, запрещающем на год импорт сельхозпродукции из всех 28 стран Евросоюза, Норвегии, Канады, США, Австралии и ряда других.

Запрет коснулся всех видов морепродуктов, мяса, молока, фруктов и овощей, орехов, корнеплодов и т. д. В санкционный список также попали колбасы и аналогичные продукты, субпродукты из мяса или крови либо изготовленные на их основе. Аналогичные меры касаются молочных изделий, таких как сыры и творог, и продуктов на основе растительных жиров.

Чуть позже, уже в конце августа, из списка были исключены мальки лосося и форели, безлактозное молоко и молочная продукция, а также ряд овощей для посева. Речь идет о картофеле семенном, луке-севке, кукурузе сахарной гибридной для посева и горохе для посева. Эмбарго также снято с БАДов и витаминов. 

фото: Uters/Vostock Photo

Параллельно Россия вела переговоры с Казахстаном и Беларусью о недопущении реэкспорта через участников Таможенного союза. Однако практически сразу же выяснилось, что такие попытки предпринимаются. Так, 20 августа Россельхознадзор пресек попытку ввоза через Казахстан крупной партии курятины из США. На автотрассе Омск – Павлодар было задержано 20 тонн мяса птицы американского происхождения. В связи с этим руководитель Россельхознадзора Сергей Данкверт обратился к министру сельского хозяйства РК Асылжану Мамытбекову с просьбой проинформировать хозяйствующие субъекты Казахстана о недопустимости ввоза на территорию России товаров, вошедших в перечень запрещенной продукции. Кроме того, Данкверт указал, что «по Казахстану уже есть факты транзитных грузов, которые оседают в Москве».

Российский экономист, директор общественного центра «Евразия» Андрей Соколов считает, что справиться с реэкспортом не получится: «У Казахстана с Россией очень длинная граница, и не везде есть блокпосты, а с учетом того, что дело выгодное, найдется много дистрибьюторов, которые захотят рискнуть, – рассуждает он. – И, возможно, найдутся предприимчивые люди, которые откроют супермаркеты на границе». 

Аналогичное мнение высказывает Естай Кожабеков, директор логистической компании «ОптоРив»: «С учетом сложившихся в России цен (до 250% на запрещенные товары) это действительно очень выгодно. Мы не стали предпринимать такие попытки, но уверен, что небольшие областные поставщики уже обдумывают маршруты». 

Действительно, как стало известно Forbes Kazakhstan от источника в одном из северных регионов страны, реэкспорт идет, поскольку грузы в рамках ЕЭП проверяются в упрощенном порядке. Пресекаются лишь те случаи, на которые поступила оперативная информация. Так, была задержана партия польских помидоров из Семея. Все это может привести к росту доли теневой экономики как в России, так и в Казахстане, а также усилению коррупции в проверяющих органах и пограничной службе. (Согласно данным Агентства по статистике, доля теневой экономики за прошлый год составила 28,6% от ВВП Казахстана.)

Заместитель председателя правительства РФ Аркадий Дворкович призвал казахстанских переработчиков заполнить вакантные ниши своими товарами: «Конечно, наши коллеги по Таможенному союзу могут выиграть в этой ситуации, поскольку у них будет перерабатываться часть той продукции, которая раньше шла напрямую к нам». 

Соколов считает, что это в большей степени относится к Беларуси, нежели к Казахстану. «Беларуси, Украине, Финляндии даже хорошо – к ним сейчас просто тоннами свозят товары, за которые наши дистрибьюторы и ретейлеры уже заплатили, но которые не успели пройти границу и теперь уже не пройдут. Мы мониторим цены на них – они падают до 75%», – говорит он. 

Что же до экспорта в РФ казахстанских товаров, то экономист предполагает, что такие возможности будут, однако прибыль окажется несопоставима с последствиями: «Да, казахстанские предприятия, особенно приграничные, повезут свои товары в Россию. Это все равно будут незначительные масштабы – может, вдвое-втрое больше, чем обычно. Но это приведет и к другим проблемам».

Данную мысль развивает Роберт Мюллер, вице-президент Rifma Group: «Я думаю, что главной проблемой станут ограниченные мощности казахстанских производителей и дистрибьюторов. Казахстан – не экспортная страна, не подготовленная к таким резким изменениям. И наибольшей проблемой, которую это вызовет, может стать инфляция в приграничных регионах».

Соколов добавляет, что компаний с простаивающими мощностями в Казахстане немного. «МСБ уже к 2011 году большинство своих нерентабельных активов либо отдал банкам, либо продал, – говорит он. – Вкладываться в расширение на год – тоже не вариант. А если предприятия будут отправлять текущие объемы туда, где подороже, это приведет к инфляции в приграничных регионах, которая съест прибыль».

Схожий скепсис присутствовал и в уже упомянутом посте Карибжанова: «Несмотря на бодряческие идеи о неописуемых возможностях, открывшихся перед Казахстаном, ничего хорошего для нас нет. Инфляцию экспортировать легче, чем кефир».

На самом деле невозможно, чтобы в соседней стране, находящейся с тобой в едином таможенном пространстве, выросла цена на продукты, а тебя это не коснулось. Так, за неделю, с 12 по 19 августа, по данным мониторинга «КазАгро», в различных приграничных с Россией областях Казахстана куриное мясо подорожало на 21–54%. Уменьшился и ассортимент фруктов-овощей за счет отсутствия поставлявшейся раньше через Россию польской продукции.

Представители продуктовых торговых сетей Magnum, «Олжа» и Green сообщают, что пока не почувствовали на себе действие санкций, как в отношении дефицита товаров, так и в отношении роста цен. То же самое говорят в Metro, хотя российские магазины сети уже объявили о повышении цен на рыбу и морепродукты, поскольку о предстоящем подорожании уведомляют поставщики. Из-за ограниченности предложения у контрагентов стоимость красной рыбы, морепродуктов и курицы поднимается на 4–30%.

«Не для печати» отечественные ретейлеры высказали уверенность, что будет неизбежный рост цен и столь же неизбежное административное давление с попыткой этому воспрепятствовать, так что впереди их ожидают сложности. Особенно это заметно будет в приграничных с Россией областях.

«Мясной гигант»

Так страшновато называлась в советское время корпоративная газета Семипалатинского мясокомбината, который работал круглосуточно, в три смены перерабатывая идущий нескончаемым потоком скот из Монголии (в самом Семипалатинске, впрочем, мяса в свободной продаже не было, и на проходной завода то и дело ловили работников, пытавшихся пронести мясопродукты под одеждой). Пару лет назад правительство Казахстана поставило перед собой амбициозную задачу вновь превратиться из импортера в экспортера мяса. Первенец этого проекта – казахско-американское СП «КазБиф», созданное при долевом участии «КазАгро» и ранчо из Северной Дакоты. Сейчас это целиком частная казахстанская компания, имеющая стадо в 9 тыс. голов КРС, основу которого составляют североамериканские ангусы и герефорды, дающие нежнейшее мраморное мясо премиум-класса.

Директор компании Бейбут Ерубаев не в силах скрыть переполняющей его радости: «Такой шанс выпадает раз в жизни, это бинго!» Спрос на мясо увеличился многократно, акмолинских скотопромышленников осаждают российские перекупщики, готовые забирать продукт на условиях продавца и в любом количестве. 

фото: Дмитрий Хавылов

«В России ведь практически нет производителей мяса премиум, только две компании, которые теперь забиты заказами на годы вперед, – объясняет Ерубаев. – Если без санкций я продавал бы туда 3–5 тонн мяса, то теперь ограничен лишь своими производственными мощностями. Дело в том, что Аргентина и Уругвай не могут заменить Австралию и США: в Южной Америке не зерновой откорм, другие погодные условия, поэтому мясо по вкусу значительно хуже, клиентам стейк-хаусов не нравится». На максимуме мощностей сейчас «КазБиф» может довести производство до 15 тонн в месяц, через полгода – до 30 тонн, но спрос в разы больше.

Никаких минусов для своего хозяйства Ерубаев в сложившейся ситуации не видит: «90% техники и оборудования у меня уже закуплено, 70% себестоимости составляют корма, а они местные, так что я не ожидаю никаких неприятностей. Еще и девальвация помогла, снизив кредитную нагрузку сразу на 25% – покупали-то мы за доллары по старому курсу, а возвращаем в тенге. А видели, как скот подорожал? Я завозил по $4750, а теперь голова стоит $7000!».

Как подчеркивает директор «КазБифа», главное – грамотно этот шанс использовать: хорошо заработать на росте цены и занять место на российском рынке. Не боится ли он, что через год Россия санкции снимет и место придется освободить? «О нет, – смеется Ерубаев. – Это как в детстве – встал, место потерял. У меня достаточно большое поле для маневра по цене, а транспортное плечо короче, чем из Австралии везти». 

Он, кстати, сомневается, что российские санкции нанесут вред западным производителям мяса. «В позапрошлом году была засуха, и в США ранчо распродали значительную часть скота, – объясняет он. – А в прошлом году Дакота потеряла 100 тыс. поголовья. Так что США у себя мяса не хватает, они будут покрывать свой спрос. А Австралия переориентируется на быстрорастущий китайский рынок, тот все съест». 

Минсельхоз, конечно, не мог предвидеть три года назад войны санкций, но, надо сказать, со своей программой развития мясного и молочного животноводства попал настолько в яблочко, что, возможно, скоро мы увидим крупные товарные хозяйства с многомиллионными оборотами в этой сфере. «Дополнительным плюсом для сельхозпроизводителей будет то, что и Казахстане и в России наверняка правительства выделят дополнительное финансирование на увеличение производственных мощностей, чтобы заместить выпадающий импорт», – комментирует Ошакбаев.

Вместо эпилога 

Но в целом зампред НПП не считает, что происходящее – позитив для казахстанской экономики. В первую очередь потому, что ограничение доступа к частному капиталу приведет к еще большему увеличению роли государства в фондировании. «Через «Дорожную карту бизнеса», через субсидирование ставки вознаграждения по линии «КазАгро» государство сейчас финансирует примерно половину кредитов, выданных сельскому хозяйству. Когда будет завершена программа финансового оздоровления, которая заключается в том, что государство выделяет деньги БВУ для рефинансирования старой задолженности, то показатель его участия в финансировании, например, сельхозсектора уже достигнет, по экспертным оценкам, 70–80%», – отмечает Ошакбаев. 

Второе, что беспокоит НПП, – неопределенность, ведущая к сдерживанию инвестиционного процесса. «Рыночная экономика очень сильно зависит от ожиданий. Сейчас, полагаю, причин для повышения индекса деловой уверенности нет. Думаю, многие компании пересматривают свои бизнес-планы. Пока на рынке присутствует напряженность – геополитическая и геоэкономическая, никто не будет особенно инвестировать в развитие в зонах риска. А мы – зона риска, в том числе как член ЕАЭС», – говорит Ошакбаев. 

Еще один риск – сокращение транзита товаров через территорию РФ. Бизнес обеспокоен возможностью затруднения как экспорта, так и импорта. Первый звонок уже есть – пару недель назад россияне развернули сырье, следовавшее по железной дороге транзитом на алматинскую кондитерскую фабрику «Рахат». Никаких правовых оснований для таких действий российские таможенники не имели, тем не менее это произошло. Сейчас вопрос решается в двустороннем формате.

Слабые показатели полугодия и падение товарооборота – из этой же серии. «Другой большой риск – рост цен на продовольствие и в целом. За неделю после объявления ответных санкций в РФ зафиксирован рост розничных цен на 15%, ожидается инфляция в 7,5–8%. В Казахстане мы можем смело ожидать импорта инфляции в 0,5%», – прогнозирует Ошакбаев.

Рубль ослаб, что влечет за собой девальвационные ожидания. Пока, считает замглавы НПП, казахстанское правительство достаточно адекватно реагирует на вызовы, с учетом специфики наших дружественных отношений с Россией, обязательств в рамках ТС и реализации многовекторной политики. В переговорах по вступлению в ВТО наметился некоторый прогресс. «Ключевые страны выразили свою заинтересованность в Казахстане. Кроме того, у нас есть договоренность с РФ о том, что Казахстан вступает в ВТО на своих условиях. То есть, безусловно, будет разница в ставках. Сейчас идет анализ – по каким товарным позициям и в каком размере», – рассказывает собеседник.

Закон о возврате инвестиций, вступающий в силу с 1 января 2015 года, Ошакбаев считает очень «своевременным и позитивным месседжем», но «всех беспокоит неопределенность». Он ожидает и некоторой миграции российского бизнеса в Казахстан: «В том числе в связи с обсуждаемым сейчас в России введением нового налога с продаж. Там в целом ожидается рост дефицита бюджета, расходов на оборону, которые и так уже составляют более 20%, на Крым. И бизнес справедливо опасается, что весь этот «банкет» будет оплачивать он. Проблема, однако, в том, что если там сильно упадут темпы роста, то все это придет и в Казахстан. Ну, конечно, за исключением освоения новых территорий и милитаризации бюджета».

Казахстанский бизнес, инвестировавший в Украину, имеет сейчас сложности. «С другой стороны, после окончания конфликта Украина будет очень интересна – потому что получит доступ к огромному европейскому рынку одновременно с модернизацией экономики, так что нынешние проблемы могут обернуться будущими выгодами», – отмечает собеседник.

Впрочем, сейчас строить прогнозы – дело неблагодарное, ситуация меняется стремительно. «Весной многие не верили в секторальные санкции, а оно вон как обернулось… Поэтому все будут вести себя сдержанно. Но в любом случае бизнес ищет возможности, и наверняка найдутся те, кто сможет превратить лимон в лимонад,» – резюмирует Ошакбаев.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить