Экономист: Казахстанцы будут жить в условиях разворачивающегося кризиса

20059

«Начало конца глобализации» – так называет время, в котором мы живём, Вячеслав Додонов, главный научный сотрудник казахстанского института стратегических исследований при президенте РК, доктор экономических наук

Фото: Андрей Лунин

Учёный рассказал Forbes.kz, как торговые войны, повышение ставок ФРС и падение цен на нефть влияют на казахстанскую экономику. Макроэкономические прогнозы получились неутешительными: экономического бума не последует, курс тенге к доллару будет расти, а цены на нефть – падать. 

F: Вячеслав Юрьевич, какие ключевые события в мировой экономике за прошедший год вы можете выделить? Что сейчас влияет на мировую экономику и какие из этих факторов в конечном итоге влияют на Казахстан?

- Мы находимся на этапе эскалации очередной волны мирового кризиса. Впервые за много десятилетий в 2018 происходило одновременное падение облигаций и акций, чего не было 25 лет. Обычно эти активы находятся в противофазе. Считается, что облигации - это убежище. Если акции падают, инвесторы уходят в облигации. Мы наблюдаем уникальную ситуацию, когда падает одновременно и то и другое. Европейские фондовые рынки стоят на 15-20% ниже своих годовых пиков, китайский фондовый рынок упал с начала года на 27%, турецкий – на 20% и т.д. На днях началась т.н. инверсия кривой доходности по гособлигациям США, которая тоже служит достоверным индикатором кризисов и рецессий. Мы живем в условиях постепенного разворачивания кризиса, и это будет основной угрозой для нашей экономики на будущий год.

Вячеслав Додонов
Фото: stanradar.com
Вячеслав Додонов

Ключевое событие этого года – торговые войны, развязанные США против всех. Они нарушают сложившуюся систему международных торговых отношений и договоров. Мировая экономика жила в условиях глобализации 2-3 десятилетия, а сейчас все начинает демонтироваться. Безусловно - это главное событие года, может быть, даже десятилетия.

Второе событие – продолжающийся цикл повышения ставок Федерального резерва США. Уже было три повышения, возможно, будет четвёртое. Даже если его не произойдёт в декабре, в будущем году цикл продолжится, пусть и не так интенсивно, и этот тренд продолжит негативно влиять на Казахстан.

Мировая экономика рядом, она на нас влияет самым непосредственным образом. Это только кажется: где ФРС, а где мы? Вспомните первое полугодие 2014. Цены на нефть рухнули - это было связано с монетарной политикой ФРС, которая прекратила многолетнюю программу количественного смягчения и объявила о смене курса со смягчения на ужесточение.

F: Что ждет казахстанскую экономику в 2019, с учётом повышения ставок ФРС и турбулетности на мировых рынках?

- Кроме нефти, на повышение ставок ФРС реагируют все остальные секторы финансовых рынков – от фондового до долгового, включая рынок облигаций. Наши активы - международные резервы Нацбанка, Нацфонда, ЕНПФ - в большом количестве вложены именно в трежерис (ценные бумаги Казначейства США – F) и другие облигации. Когда ФРС повышает ставки, цены облигаций снижаются, и это значит, что рыночная стоимость наших активов, вложенных в эти облигации, уменьшается. Грубо говоря, при вложениях на $50 млрд снижение цены на 1 процентный пункт означает уменьшение стоимости этих вложений на $500 млн. Цена решения для нас оборачивается миллиардными потерями стоимости активов государственных финансовых институтов, вложенных в долговые инструменты. Конечно, можно сказать, что это не фактические потери, а изменения балансовой стоимости, в бухгалтерском учёте этих активов. Но тем не менее это неприятно. Потому что когда надо продать часть активов для тех же интервенций или для трансферта из Нацфонда в бюджет – то мы продаём по более низкой цене, чем та, которая была до повышения ставок ФРС.

F: Правительство и парламент учли мировые финансовые войны и макроэкономические показатели и заложили в проекте бюджета на 2019-2021 цену доллара в размере 370 тенге. Пересмотрен прогноз по стоимости нефти с $60 до $55 за баррель. Что это означает для казахстанцев?

- Это уже третий пересмотр. Изначально фигурировала цена $45 за баррель, в апреле её пересмотрели до $55, в октябре – до $60, и сейчас опять снизили до $55. Все эти цены существенно ниже фактической цены этого года. Среднегодовая цена нефти Brent за 11 месяцев - $72,3 за баррель, что примерно на 30% выше, чем среднегодовая цена нефти в прошлом году. 

Несмотря на то что нефтяные цены значительно выше, чем в бюджете, потребовались его корректировки, первые из которых были сделаны ещё весной, в апреле были внесены изменения по увеличению доходов (вследствие более высоких цен на нефть, оценка которых в этих поправках была повышена с $45 до $55), но ещё больше были увеличены расходы и, как следствие – дефицит.  Апрельская версия бюджета предполагала среднюю цену нефти $55 и курс доллара 340 тенге. Фактически цена нефти за 11 месяцев – $72, но курс доллара за те же 11 месяцев – около 343, а курс при сегодняшней цене около $60 - 370. Другие бюджетные параметры тоже пришлось корректировать. Так что я не уверен, что бюджет на будущий год в его текущей версии справится с теми параметрами, которые в нем заложены по доходам и расходам. Что же касается вопроса о том, чего ждать казахстанцам при низких ценах на нефть, то мы такие сценарии наблюдали неоднократно в последние годы. Ждать снижения темпов роста экономики, бюджетной экономии, снижения курса тенге, реальных доходов населения.

F: Цена нефти будет падать дальше?

- Думаю, да. Цена нефти – это в первую очередь цена финансового инструмента, которая определяется не фундаментальными факторами, а ликвидностью мирового финансового рынка, наличием денег у инвесторов и спекулянтов. Это первый и главный фактор, всё остальное вторично. Когда ужесточается денежно-кредитная политика, денег становится меньше, происходит отток средств и с рынка нефтяных контрактов в том числе. 

F: В конечном итоге мы станем жить немного хуже?

- Мы живем «немного хуже» последние несколько лет. Статистика фиксирует сокращение реальных доходов. Хотя принято считать, что у нас снижается зависимость от сырьевого фактора, существует чёткая эмпирическая закономерность - (зависимость) экономического роста от цен на нефть. По моим расчетам, 10% роста цен на нефть дают примерно 1-1,5% роста ВВП. Разброс этого показателя обусловлен другими факторами, которые тоже влияют на экономику, например масштабами государственных расходов в рамках антикризисных программ. Если сравнить графики роста ВВП Казахстана в валютном выражении и цен на нефть на длинных временных промежутках – это очень похожие линии.

F: Будет ли тенге падать вслед за рублём?

- Тенге не падает за рублём, он падает за нефтью. И иногда реагирует на другие факторы, которые не столь явно видны стороннему наблюдателю (трансферты из Нацфонда, разовые крупные поступления валюты от приватизации или размещения крупных эмиссий еврооблигаций и т.п.). Курс в целом определяется фундаментальными вещами - притоком и оттоком валюты в страну, а не результатами торгов по рублю на Московской бирже. Приток валюты обеспечивается главным образом экспортом, а экспорт зависит от цен на нефть. У России тоже высокая зависимость от сырьевого сектора.

Цены на нефть влияют и на рубль, и на тенге, но на тенге – сильнее. В России доллар ещё далеко от максимумов последних лет (85 рублей за доллар в январе 2016). А у нас аналогичный максимум января 2016 в 376 тенге за доллар уже был перекрыт в сентябре, и сейчас тенге готов показывать новые исторические минимумы. Так что мы не за рублём двигаемся! Почему-то сейчас принято считать, что это так, и другие факторы остаются без внимания. Например, такой фактор, как сильнейшее с кризисного 2008 года месячное падение цен на нефть в ноябре (на 21%). Но в комментариях по поводу ослабления курса тенге в конце ноября преобладала тема об инциденте в Керченском проливе, якобы вызвавшем снижение рубля (и тенге – вслед за ним), а не о случившемся накануне провале нефтяных цен ниже $60. Каждый видит в движениях курса то, что хочет видеть, а не реальные факторы, которые его определяют.

F: Как, на ваш взгляд, экономические кризисы в других странах - участницах ЕАЭС могут повлиять на экономику нашей страны?

- Влияние рисков, связанных с ЕАЭС, на макроэкономическом уровне очень преувеличено. Могу вспомнить только один пример: когда в 2015 в России уже произошла девальвация, а у нас ещё нет, и население массово ринулось за покупками в Россию, оставив наших продавцов некоторых товаров без покупателей. Они тогда действительно пострадали, но это длилось недолго. Сильного влияния кризисов в России (тем более в других странах ЕАЭС, которые значительно меньше Казахстана по размеру экономик) нет. Кризисы в России раньше вызывались теми же факторами, которые давили на нас, – падением сырьевых цен, поэтому было впечатление, что наши кризисы идут за российскими, но на самом деле наши шли за падением нефти.

Ещё раз повторю, экономика Казахстана зависит прежде всего от состояния мировых цен на нефть, которые определяют ситуацию в нашей промышленности, экспорте, платёжном балансе, государственных финансах (через них – в большой части социальной сферы), ВВП в целом.

Что касается сотрудничества с Россией, то экспорт в эту страну более диверсифицирован, чем в остальной мир. Мы поставляем ей, кроме минеральных ресурсов, ещё и продукцию обрабатывающей промышленности, АПК, а экспорт в остальной мир на 90% - минеральные продукты, то есть сырьё. Это значит, что когда цены на сырьё падают, товарооборот со странами ЕАЭС падает меньше, чем с остальным миром. Инвестиции из стран ЕАЭС идут не только в сырьевой сектор, но и в другие отрасли, в обрабатывающую промышленность - то, что нам сейчас очень нужно. 

F: Можете ли вы сделать прогноз – тенге будет слабеть дальше?

- Я думаю, что в следующем году среднегодовая цена нефти будет заметно ниже, и это означает, что курс доллара будет выше. Выше не только текущих значений, но и пресловутых 400 тенге за доллар. 400 - это вообще не уровень. Это 5-6% процентов от текущего курса. Пара хороших движений - и мы там.  А если цены нефти в будущем году сложатся на среднем уровне около тех же $55, что заложены в бюджет (это, по-моему, реально), то через год-полтора будет 500 тенге за доллар.

Когда возникает вопрос, почему при одной и той же цене нефти (мы же уже проходили нефть по $55-60 и ниже) курс тенге становится ниже, надо учитывать другие факторы. В 2015-2017, например, у нас был значительно больше Нацфонд, то есть запас прочности бюджета (который тоже был меньше и требовал меньше трансфертов), у нас был значительно меньше государственный долг, в том числе внешний, а значит – был меньше отток валюты по линии его обслуживания. Поэтому при той же цене нефти сегодня курс тенге испытывает значительно большее давление из-за произошедших за последние три года изменений в госфинансах и будет другим. 

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить