Прозрение за $45 миллиардов
В 22 года я стал самым молодым CEO в авиатранспортном бизнесе. Каждый день я терял деньги, пока не решил поменяться местами
В 1953 году отец взял меня с моим старшим братом Эндрю на воскресное авиашоу в Будапеште. Тогда мне было семь лет. Детство в Венгрии воспитало во мне любовь к самолетам: я чувствовал закрытость коммунистической страны, а в авиации видел путь к свободе. Как только поднимаешься в небо, ты не чувствуешь сдерживающего поводка системы, военных, солдат, автоматов, всевозможных правил и предписаний. До сих пор я помню русский Як с пропеллерами, отполированными до зеркального блеска. Они отражали солнце, и создавалось психоделическое ощущение.
Наша семья бежала в Стокгольм в 1958 году, когда мне было 12. В том же году мы переехали на Манхэттен, и мне он сразу не понравился. То, что я увидел в Нью-Йорке, шло вразрез с моим представлением об Америке: не было индейцев, ковбоев и открытых пространств. Нью-Йорк был просто огромным городом с небоскребами, толпами и шумом. Мы жили в квартире на 85-й улице. Иногда я взбирался на крышу и смотрел, как авиалайнеры садятся в аэропорт имени Ла Гуардия.
Мой отец всегда хотел, чтобы я не прекращал заниматься тем, что мне интересно. Таким образом, я решил получить свой первый урок пилотирования в Гальоне, Огайо. Мама начала беспокоиться и сказала мне: «Ты идешь на риск, на который идти не обязан». Тем не менее я любил летать и продолжил после нашего переезда в Калифорнию. Я подрабатывал спасателем и платил за уроки из своего оклада $2,04 в час.
Когда я поступил в UCLA, я изучал экономику и международные отношения и начал смотреть на авиацию с точки зрения бизнеса. Когда мне исполнилось 20, я понял, что на моей страсти можно делать деньги. Я думал, что единственным путем для этого будет открыть собственную авиалинию. Я оказался очень наивен.
В 22 я основал маленькую авиакомпанию под названием Astro Air. Самолеты ходили из Лос-Анджелеса в Ломпок, Калифорния, недалеко от авиабазы ВВС США Ванденберг. Я был самым юным CEO в деле и думал, что знаю все. Моя самоуверенность подсказывала мне, что мы сможем окупиться за два-три месяца. Я арендовал наш единственный самолет Carstedt Jetliner 600A у компании Apache Airlines в Фениксе. Это стоило нам $4500 в месяц.
Каждый день в течение шести месяцев я терял деньги, пока не понял: человеку, которому я платил за самолет, CEO Apache Джорджу Дембо, не нужно было ничего делать. Он просто сказал мне: «Стив, вот самолет, летай на нем и держи на уровне государственных стандартов».
У меня могло не быть пассажиров, погода могла оставить самолет на земле, пилот мог не явиться, терялся багаж, и мне пришлось улаживать вопрос с госстандартами. Это стало моим проклятием, и все это нужно было улаживать. Джордж же получал деньги в любом случае.
Я решил изменить тактику и захотел стать арендодателем и владельцем самолетов для коммерческих авиалиний. Меня наняли как посредника в авиакомпанию, продающую самолеты. Когда мне было 25, позвонил человек из Aeromexico и сообщил, что открывается новый рейс из Лос-Анджелеса в Акапулько. Поэтому им требовался Douglas DC-8. Такой аппарат имелся в Майами у National Airline. Мы купили этот самолет за $2,2 млн и этим заложили основание International Lease Finance Corp. Сдав самолет в аренду Aeromexico за $57,700 в месяц на четыре года, мы начали трансформацию.
Я думал, что мы дорастем до 8–10 самолетов за пять лет, и даже не мечтал о 1000 самолетах стоимостью $45 млрд. Так мы стали крупнейшим клиентом Boeing и Airbus и занимаемся развитием компании как глобальный лидер в авиации.
Я до сих пор помню, как мама позвала меня на ужин сразу после того, как компания достигла $10-миллиардной отметки в 1995 году. Она спрашивала меня обо всех экзотических и опасных местах, где я побывал. Она сказала: «Что с тобой? Неужели ты не можешь найти обычную должность и работать с девяти до пяти?» Она опоздала на 30 лет.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram
