Спасатель

 

Республика Чад – континентальное государство с диктаторским режимом. Однажды журнал Forbes назвал его самой коррупционной страной на земле – довольно неожиданное место для свиданий с Биллом Гейтсом. Но в сентябре этого года он находился именно там и был рядом с президентом страны генералом Идрисом Деби, который в свое время прошел подготовку и обучение у Муаммара Каддафи. Гейтс вспоминает: «Мы с ним проводили вакцинацию детей от полиомиелита. И я предложил ему, как можно повысить эффективность его кампании».

Нечто подобное уже случалось, когда Гейтс с Полом Алленом сидели в мотеле в Альбукерке и придумывали новые способы передачи информации в глобальном масштабе или когда он обсуждал будущее филантропии с Уорреном Баффеттом в Сан-Валли. Сегодня дипломатические отношения с диктаторами для Гейтса столь же важны – это просто еще один элемент мозаики под условным названием «Вклад Билла Гейтса в мировую цивилизацию». «Мерилом успеха в данном деле является количество спасенных детских жизней, – говорит Гейтс. – Это несколько отличается от показателей продаж и полученной прибыли. А, впрочем, результативность этой работы так же легко измерить».

Он рассуждает как бизнесмен. Несмотря на то что вклады Гейтса в проекты по разработке вакцин для борьбы с корью, гепатитом B, ротавирусной инфекцией, СПИДом и многими другими заболеваниями уже составляют около $6 млрд и являются частью крупнейшей филантропической акции в истории человечества, он никогда не говорит о конкретных людях.

Часто именно на это и обращают внимание. Рассуждая о больных, он предельно сдержан («Мы с Мелиндой общались с этими детьми и видели, что они очень сильно страдают, что они умирают»). Как только появляются цифры, его речь оживляется и он начинает говорить на полтона громче. «Сделав прививку стоимостью 23 цента, – говорит он, – вы никогда не заболеете корью, болезнью, которая на пике своего распространения убивала около 1,5 млн людей в год, а сейчас этот показатель находится на уровне менее 300 тыс. человек». Гейтс на одном дыхании перечисляет основные этапы в истории мировой системы здравоохранения и стоимости вакцин, которая сегодня составляет копейки, но, когда речь заходит об одном из его любимых героев в области вакцинации – покойном Джоне Эндерсе, лауреате Нобелевской премии, или работе Джо Коэна, основного разработчика новой вакцины от малярии, которого Гейтс поддержал финансово, он моментально стухает.

Это поистине исторический казус: самый богатый человек в Америке – он был бы самым богатым человеком в мире, если бы не тратил столько на благотворительность, – будучи в расцвете сил (ему только что исполнилось 56), решительно настроен использовать свою репутацию и ресурсы в целях искоренения инфекционных заболеваний на земле. «Я буду очень сильно разочарован, – говорит Гейтс, – если на протяжении следующих 25 лет мне не удастся снизить уровень смертности на 80%. Это будет означать одно – мы плохо делали свою работу».

Окна его офиса выходят на новый кампус Фонда Билла и Мелинды Гейтс стоимостью $500 млн. Глядя на эти огромные мерцающие здания из стекла и бетона, вполне реально увидеть будущее, в котором будет меньше боли и страданий.

Благотворительная деятельность Гейтса в некотором смысле ключ к его предыдущим успехам. Анализируя его подход к решению общечеловеческой проблемы, можно интуитивно прийти к пониманию того, как он создавал Microsoft – как строгий механический ум работает над решением абстрактной проблемы.

План Билла Гейтса по искоренению инфекционных заболеваний основан на простой концепции: демографические идеи Томаса Мальтуса, широко признанные на протяжении двух последних веков, не являются истиной в последней инстанции. Речь о его теории, согласно которой наличие и доступность средств к существованию ведет к увеличению численности населения, что, в свою очередь, ведет к тяжелой экономической ситуации, а проще – к голоду.

Билл и Мелинда Гейтс боролись с этой концепцией на протяжении многих лет до создания своего фонда и на протяжении многих месяцев, предшествующих их бракосочетанию, а также предсвадебного африканского сафари в 1993 году. Во время поездки они хотели понаблюдать за поведением хищников и жертв – проверить теорию Дарвина на практике. «И животные, и саванна – зрелище незабываемое», – вспоминает Мелинда. Но вместо этого они неожиданно для себя стали размышлять о классической загадке Мальтуса: «Почему эта женщина идет вдоль дороги со связкой дров на голове, с ребенком на спине и ребенком в животе?» На тот момент у Гейтса не было сиюминутной причины оспорить догму, действующую на протяжении 200 лет: «Мы знаем, как можно поднять уровень сельхозпроизводительности, но не намного, – говорит он. – Рабочие места, нестабильность обстановки, образование – при высокой плотности населения решать эти проблемы гораздо сложнее».

Поэтому в 1997 году, когда они с Мелиндой впервые решили заняться проектами в области общественного здравоохранения (их одноименный фонд появится только через два года), они начали с программ по контролю за рождаемостью, спонсируя проект Джонса Хопкинса по ознакомлению женщин в развивающихся странах с методами и средствами контрацепции. Логика проекта была проста и соответствовала духу Билла Гейтса: здоровье = ресурсы ÷ люди. И поскольку вопрос ресурсов, как отмечал Гейтс, был относительно урегулирован, то решение сводилось к обеспечению контроля за численностью населения. В тот момент вопрос вакцинации не имел для него никакого значения: «Зачем спасать детей, если в итоге им придется жить в перенаселенных странах, где они могут либо умереть от голода, либо погибнуть во время гражданской войны?»

Эта концепция была в какой-то мере созвучна формуле, которую он разработал в качестве основы многомиллиардной программы финансирования реформы системы образования. Тогда его благотворительный проект опирался на не менее простую формулу: успех = преподаватели ÷ студенты. Чем меньше учеников в классе, тем больше внимания учитель сможет уделить каждому ученику, и, соответственно, дети будут умнее.

Но, несмотря на всю любовь Гейтса к элегантным решениям задач, основного успеха он все же добился исключительно благодаря упорству и способности к адаптации. Чтобы получить единственно верный рабочий вариант Windows, программу пришлось переписывать 3 раза, и изначально компания Xbox потеряла миллиарды долларов. Он никогда не боялся менять параметры задач.

Например, в проекте по реформе образования ему пришлось поменять первоначальную концепцию: численность учеников в классе – не самый лучший индикатор результативности обучения. Определяющим является уровень и качество самого учителя. Потратив на проект состояние, Гейтс изменил направление работы.

Чуть раньше наступило прозрение в отношении благотворительности по проектам в области общественного здравоохранения. Отец Билла организовал ужин в фешенебельном клубе Columbia Tower Club в Сиэтле вместе с организацией Program for Appropriate Technology in Health (PATH). И поскольку мероприятие началось с презентации о контроле рождаемости – помимо других направлений PATH обучала китайских производителей презервативов тестировать изготовленную продукцию перед отправкой потребителям, Гейтс начал записывать данные, которые его испугали. Везде наблюдается одна и та же тенденция: при снижении уровня смертности – менее 10 смертей на 1000 человек – падает и уровень рождаемости, и таким образом рост численности населения стабилизируется. «Это противоречит логике здравого смысла», – говорит Гейтс. Многие родители становятся многодетными и рожают по восемь детей не потому, что им нужны большие семьи, а потому, что знают: многие из детей погибнут.

«Если отец и мать уверены, что их ребенок доживет до совершеннолетия, они не склонны иметь большие семьи», – добавляет Мелинда.

Тогда Гейтс изменил курс на 180 градусов. Вместо того чтобы заниматься контрацепцией, он решил направить миллиарды долларов на спасение уже рожденных детей. «И как только мы поняли это, мы с головой окунулись в проекты по разработке вакцин», – говорит Гейтс.

Он мог бы сконцентрироваться на помощи клиникам и врачам, но эти проекты казались не столь масштабны по своему охвату. «Настоящее волшебное средство – это вакцины, так как их производство может быть дешевым», – говорит он.

В большей степени, чем кто-либо в истории, даже больше, чем Джон Д. Рокфеллер, чей институт Rockefeller Institute for Medical Research подарил миру ключевые открытия в вирусологии ХХ века, он изменил само отношение к вакцинам. Десять лет назад отношение к этой процедуре было весьма противоречивым – из-за существовавших тогда страхов развития аутизма у детей вследствие вакцинации. Первая сумма в размере $100 млн, пожертвованная Гейтсом на проекты, связанные с вакцинами, была передана в ООН. Организация PATH направила эти ресурсы на обеспечение детей существующими вакцинами. Чтобы отметить эту акцию, Билл и Мелинда организовали ужин для экспертов в области вакцинации в своем доме площадью 66 000 кв. футов на берегу озера Вашингтон. После того как Гейтс задал своим гостям вопрос: «Что вы могли бы сделать, будь у вас еще больше денег?», его буквально засыпали идеями. Именно тогда он и принял решение о переформировании своего первоначального фонда. В результате в 1999 году на свет появился Фонд Билла и Мелинды Гейтс с капиталом в $21 млрд, который сразу же стал крупнейшей благотворительной организацией в мире. Сегодня фонд располагает средствами в размере $36 млрд, а $25 млрд уже были потрачены на благотворительные проекты.

Однако работы в области вакцинации вcкрыли новые проблемы. Да, Гейтс мог тратить деньги на спасение детских жизней при помощи уже созданных вакцин. Благодаря щедрым пожертвованиям были разработаны вакцины от менингита и малярии. Да, он мог повышать эффективность этих вакцин благодаря использованию так называемой холодовой цепи – системы хранения и распространения вакцин в странах назначения. И это он тоже сделал.

Но тут он опять столкнулся с вечной проблемой – как добиться максимальной эффективности при существующей рыночной конъюнктуре? Как заставить Merck, Pfizer, Glaxo SmithKline и других гигантов фармацевтической отрасли производить достаточное количество дорогих вакцин, чтобы их хватило всем детям, которые в них нуждаются, но не могут себе их позволить? Гейтс все больше убеждался в том, что ответ на этот вопрос сводился к тому, чтобы сделать придуманную Адамом Смитом невидимую руку рынка более осязаемой. То есть попросту подтолкнуть искомый рынок.

Что есть власть? Это когда у вас есть возможность не только решить проблему, но и создать устойчивый рынок для ее решения. «На тот момент не существовало ни одной компании или организации, которой мы могли бы выписать чек», – вспоминает Гейтс, который был готов уже десять лет назад закупать миллиарды доз вакцин. В 1980-е ЮНИСЕФ удалось в 3 раза увеличить процент детей, охваченных базовой вакцинацией от полиомиелита, дифтерии, столбняка и других заболеваний, благодаря выделенным государственным средствам, проведению переговоров по ценам с другими агентствами по оказанию внешней помощи в целях развития и привлечению к работе тысяч соцработников для проведения вакцинации. Но этих усилий было явно недостаточно, и новые лекарственные препараты, поступавшие на рынок США, могли дойти до детей в Танзании или Никарагуа с опозданием в 15–20 лет.

Он решил, что первым шагом может стать создание устойчивого партнерства между частным капиталом и государством. Что касается государственного компонента партнерства, то с этой задачей он справился быстро при помощи своей чековой книжки: предыдущие попытки потерпели фиаско из-за недостаточных объемов средств. С частным капиталом было сложнее. По сравнению с противозачаточными средствами производство вакцин куда более трудное и затратное. Фармацевтические компании были, например, готовы обеспечить иммунизацию детей в Афганистане, но уж никак не могли надеяться на то, что спрос покроет производственные издержки.

В 1999 году Гейтс приехал в Белладжио, чтобы выработать решение проблемы совместно с ЮНИСЕФ, Всемирным банком, ООН, разными фармацевтическими компаниями и группами по оказанию внешней помощи в целях развития. В результате был создан Глобальный альянс по вакцинации и иммунизации (Global Alliance for Vaccines & Immunisation), который сегодня называется GAVI Alliance. Гейтс поддержал эту организацию $2,5 миллиардами. Кроме того, он продемонстрировал (кому надо) свою фирменную жесткую тактику (там, где это было необходимо), которая так хорошо известна конкурентам Microsoft. «Билл напоминал игрока в покер, который выложил на стол слишком много фишек и распугал всех остальных», – говорит Сет Беркли, который в настоящий момент является главным исполнительным директором GAVI и руководит программой разработки вакцины от СПИДа, финансируемой Гейтсом.

GAVI Alliance должен был работать по-новому в двух направлениях. Во-первых, он обеспечивал вовлеченность государств в процесс закупок. Во-вторых, гарантировал необходимые ответственность и подотчетность. Четкость структуры и поставленных задач (при наличии адекватных финансов и партнеров на местах) позволила создать крепкий и устойчивый рынок для крупных фармакологических компаний, благодаря которому они могли бы избежать убытков. В целях дальнейшего усиления конкурентной борьбы, расширения предложений и снижения стоимости продукции GAVI Alliance привлекает к участию в тендерах фармакологических производителей из развивающихся стран, например Индии и Китая.

Эффект от вложенных средств был потрясающим. За последние семь лет стоимость стандартной пентовакцины (по ее ведомству проходят дифтерия, столбняк и коклюш) снизилась на 40%. Цена вакцины от гепатита B, способной предотвратить рак печени, стала ниже на 68% за тот же самый период, что обеспечило возможность миллионам детей получить эту прививку. Стоимость вакцины Rotarix, производимой Glaxo SmithKline, от ротавирусной инфекции упала со $102 за дозу до $2,50, а такие молодые и перспективные компании из Индии, как Bharat Biotech, снизили цены до $1.

В отношении новых и более дорогих вакцин, таких как, например, средство от пневмонии Prevnar, выпускаемого Pfizer, которое производится самыми крупными партиями в мире, GAVI Alliance пошел еще дальше. Обещая закупать определенное количество доз, он гарантирует тем самым фармпроизводителю устойчивый рынок сбыта на этот объем продукции. В обмен на это GAVI Alliance устанавливает максимальную цену, которую будет платить в долгосрочной перспективе за дозу вакцины. Например, сейчас вакцина Prevnar стоит в США $114, но в будущем ее цена будет составлять не более $3,50. Билл Гейтс и его соратники будут покрывать убытки в период наращивания объемов производства. Арифметические расчеты, лежащие в основе этих мероприятий, ошеломляют: чтобы обеспечить 250 млн детей пневмококковой и ротавирусной вакцинами, GAVI Alliance собрал более $3 млрд  пожертвований от разных стран, включая Великобританию, Норвегию, США. Гейтс добавил из своих средств недостающий миллиард – и схема заработала. Полученные результаты столь же впечатляли: 3,4 млн человек спасены от гепатита B, который вызывает рак печени, 1,2 млн – от кори, 560 тыс. – от бактерии Hib, 474 тыс. – от коклюша, 140 тыс. – от желтой лихорадки и 30 тыс. – от полиомиелита. На протяжении последнего года новые реализованные инициативы позволили предотвратить еще 8 тыс. смертей от пневмонии и тысячу от диареи.

«Я разговаривала с матерями, которые шли пешком по восемь часов в день, чтобы сделать прививку своему ребенку», – вспоминает Мелинда.

Сейчас основное внимание и усилия Билла Гейтса сосредоточены на двух самых опасных заболеваниях в истории человечества – малярии, переносимой москитами, которой ежегодно инфицируются 250 млн человек, 800 тыс. из которых гибнет, и полиомиелите. На вакцину от первой он уже потратил $200 млн: он буквально спас вакцину, которая разрабатывалась в компании Glaxo, но казалась абсолютно нерентабельной. Результаты последних исследований показали, что именно эта вакцина позволит снизить уровень инфицирования в 2 раза. Он собирается полностью искоренить полиомиелит, и в таком случае это будет уже второе заболевание (после черной оспы), которое удастся стереть с лица земли навсегда.

Теперь, когда система заработала, Гейтсу придется скорректировать собственную роль. Он станет своего рода послом по вопросам здравоохранения в мировом масштабе. Учитывая его авторитет, главы государств должны откликнуться на его призыв, и поездка в Чад – лишнее тому доказательство. Лидер государства делает прививки детям – эти фотографии облетели весь мир, что гарантирует определенную ответственность с его стороны в отношении обеспечения медицинских услуг в будущем. «Я совершенно не пытаюсь убедить их – я просто напоминаю им», – отшучивается Гейтс.

При этом Гейтс по-прежнему обвиняется в обмане налогоплательщиков – власти Сиэтла выделили ему бесплатный земельный участок для постройки нового кампуса. Его подозревают в том, что своими прививками он делает из детей аутистов. Критикуют за помешательство на вакцинах и полное невнимание к другим медицинским методам. Ему не привыкать – когда-то его называли «антихристом технологий». Однако теперь благодаря своей необыкновенной щедрости, – которая идет скорее от ума, нежели от сердца, – он стал практически святым для тех, кто знаком с его работой. «Его голос спасает миллионы детей в развивающихся странах», – утверждает Андрин Освальд, руководитель отдела вакцин фонда Novartis.

Сам миллиардер морщится от восхвалений. Когда я рассказал Гейтсу, что Фодж сравнивает его с Морисом Хиллеманом, исследователем, разработавшим вакцины от кори, паратита и полдюжины других инфекций, Гейтс зарделся: «Ну да, он действительно изобрел их. Я имею в виду его лабораторию в Merck – большое дело сделали».

Но и Гейтс кое-что сделал. Это не имеет ничего общего с лабораторной работой, это просто универсальные навыки по решению задач. Под конец беседы я спрашиваю: «А все же, что важнее для человечества – его программное обеспечение или вакцинация?» Гейтс отвечает не задумываясь. «Сложно сравнивать такие вещи. Если считать человеческую жизнь высшей ценностью, то вакцины, безусловно, важнее, – он делает паузу и добавляет: – А впрочем, и вакцины, и персональные компьютеры – это сродни изобретению печатного станка или добыче огня». Звучит довольно самонаде­янно. Однако Гейтс произносит эту тираду без тени бахвальства. Это всего лишь факт – беспристрастный и неопровержимый.