Бинур Жаленов, Нацбанк: Неконтролируемая цифровизация – угроза банковской конкуренции
Почему при внедрении ИИ и цифровых продуктов нового поколения на финансовом рынке так важен этический аспект
Один из самых молодых руководителей подразделений Нацбанка, участник прошлогоднего рейтинга «30 до 30» Forbes Kazakhstan 30-летний Бинур Жаленов в юности не планировал заниматься финансами, а уж тем более работать в центральном банке.
По собственному признанию, его всегда привлекали кажущиеся несовместимыми вещи – скрупулезная работа над количественными моделями и желание работать на «передовой». Поскольку экономика всё больше становится цифровой, Бинур решил, что IT – та самая отрасль, которая совмещает в себе работу как с моделями, так и с людьми.
Когда Астана круче Нью-Йорка
В финансы Жаленов пришел поздно, не имея за плечами банковского или платежного бэкграунда. Для многих работа в центробанке становится вершиной в карьере, для него же Нацбанк стал первым финансовым институтом, с которого начался его путь на банковском поприще. До этого выпускник ЕНУ имени Гумилева по специальности «вычислительная техника и программное обеспечение» занимался «интернетом вещей» и внедрением информационных систем для государственных органов.
Всё о цифровом тенге в Казахстане: разбираемся, как это будет
Цифровой тенге может поступить в обращение к осени 2023 года. Казахстанцам ... →
В 2019 году Жаленов получил стипендию «Болашак» и уехал учиться в Нью-Йоркский университет на магистра делового администрирования и магистра в области информационных систем. Параллельно с учебой работал ассистентом по исследованиям у профессора, занимающегося алгоритмами машинного обучения. В том же году мэрии Нью-Йорка потребовалась помощь с внедрением системы, которая обрабатывала бы жалобы граждан с использованием ИИ. Мэрия обратилась в Нью-Йоркский университет, и молодой специалист из Казахстана принял участие в проекте. «Я был ответственным за подбор оптимальных алгоритмов машинного обучения для их дальнейшей интеграции в комплексный продукт. До сих пор помню свои ощущения: чувство гордости и огромный интерес к теме», – вспоминает собеседник.
Работая и обучаясь в стране с лидирующими позициями в области ИИ, Жаленов вдохновлялся проектом… у себя на родине. «Тогда в Астане был запущен проект единого контакт-центра iKomek (начал функционировать с 1 января 2018 года. – Прим. ред.), который на десятки шагов обгонял с точки зрения бизнес-процессов мэрию Нью-Йорка. Фактически акимат Астаны в технологическом отношении оказался выше крупнейшего города США. И во многих вещах в качестве бенчмарка я брал опыт организации iKomek, который теперь имплементирован в ряд бизнес-процессов мэрии Нью-Йорка», – говорит Жаленов. Любопытно, что при этом он никогда не участвовал лично в проекте iKomek, а, по его словам, «просто следил со стороны, как там используются действительно передовые вещи».
В том же 2019 году Жаленов приехал в Казахстан на каникулы. Так совпало, что в Нацбанке искали специалиста на позицию директора департамента IT. Знакомые посоветовали Бинуру рассмотреть вакансию. Он отправился на собеседование на общих условиях. «После интервью мне сделали предложение поступить на работу в Нацбанк в качестве советника по внедрению цифровых технологий. Что, естественно, стало для меня огромной честью. Я согласился и приступил к обязанностям. Первые полтора года пришлось совмещать учебу в Штатах и работу в Казахстане», – рассказывает собеседник. В 2019–2020 годах в качестве советника он участвовал в разработке стратегических документов, которые сейчас реализует Нацбанк в цифровых финансах: Концепции развития финансовых технологий и инноваций на финансовом рынке до 2025 года и Программы развития национальной платежной системы до 2025 года.
Казахстанцы переводят 5,6 млрд тенге в минуту через национальные платёжные системы
Это средний показатель по итогам первого полугодия 2023 года →
Работая над документами, команда разработчиков провела аналитическую работу и составила стратегическое видение развития цифровых финансов на пять лет вперед. Однако концепции необходимо было «приземлять» на реалии Казахстана и создавать конкретные модели действий. Вполне естественно, что Жаленова попросили возглавить и практическую реализацию. Для этого в 2021 году была реорганизована «дочка» Нацбанка – АО «Центр развития платежных и финансовых технологий» (ЦРПФТ), которое Жаленов возглавлял до февраля 2023-го. По его словам, перед командой стояла задача адаптировать идеи, заложенные в больших документах по цифровому тенге, открытому банкингу, регуляторной песочнице и других вещах. С 2021 по 2023 год центр проводил «пилоты», и по их итогам в декабре 2022-го было принято решение о внедрении цифрового тенге в промышленную эксплуатацию и была утверждена концепция открытого банкинга. С января 2023 года проекты начали внедряться, а в феврале Жаленов перешел на работу в стратегическую «дочку» Нацбанка, возглавил Казахстанский центр межбанковских расчетов (КЦМР), отвечающий за межбанковское платежное взаимодействие.
Объединяй, но не властвуй
Новый карьерный этап для Бинура начался с объединения государственных предприятий КЦМР и ЦРПФТ в АО «Национальная платежная корпорация Нацбанка» (NPCK), где он стал председателем правления. Форма АО должна обеспечить более высокий уровень гибкости и скорость в принятии решений. По этой же причине, по словам собеседника, рассматриваются варианты, чтобы в средне- и долгосрочной перспективе совладельцами АО стали и участники рынка. Сейчас перед Жаленовым как руководителем корпорации стоят задачи по модернизации цифровой финансовой инфраструктуры и внедрению новых цифровых проектов. Для этого, во-первых, необходимо создание равнодоступной цифровой финансовой инфраструктуры; во-вторых, обеспечение защиты прав потребителей в условиях цифровой экономики; в-третьих, повышение безопасности, надежности и бесперебойности функционирования национальной платежной системы (НПС), а также обеспечение цифрового суверенитета, чтобы при любых сценариях в Казахстане продолжали бы функционировать безналичные платежи.
Жаленов говорит, что неконтролируемая цифровизация в долгосрочном периоде несет угрозу банковской конкуренции. Платформенные бизнес-модели позволяют крупным игрокам формировать критическое преимущество за счет «сетевых эффектов». И в среднесрочной перспективе это приведет к непреодолимым барьерам входа на рынок, а это риск, который надо регулировать. «Мы хотим, чтобы конкуренция на рынке определялась не контролем критической инфраструктуры, а качеством и стоимостью оказываемых услуг, умением работать с потребителями. Поэтому наш ключевой приоритет – равнодоступная инфраструктура для всех участников рынка. В целом любой финтехпродукт является комбинацией четырех элементов: возможности удаленно идентифицировать клиента, обеспечить финансовую транзакцию, получить согласие клиента в цифровом виде и создать защищенный обмен данными. Наша задача – создать некий «конструктор», который позволит любому финансовому институту быстро, надежно и дешево собирать любой финтехпродукт», – объясняет Жаленов.
Почему доллар опустился к мировым валютам до минимума 2022 года
Какие валюты от этого выиграют, почему рубля среди них нет и как это может ... →
Тем не менее, по его словам, регулятор не желает ручного вмешательства и искажения законов рынка: спрос и предложение должны быть сбалансированы. «Мы видим, что с точки зрения инфраструктуры есть определенный гэп. Конкурентное поле не максимально честное. Нужно максимизировать его честность, а конкуренция пусть определит, кто останется на рынке», – добавляет собеседник.
Для улучшения клиентского опыта всё большему количеству клиентов предлагаются бесшовные продукты, что всё чаще затрагивает права потребителей. Для их защиты в Казахстане создается институт цифрового согласия. «Когда вы заключаете договор с финансовым институтом, то, образно говоря, «отдаете душу» в виде согласия на передачу персональной информации третьим лицам. Наша задача – сделать это гранулированным, чтобы человек заходил в банковское приложение и видел реестр всех согласий, которые когда-либо давал финансовым институтам, а также согласие на доступ к своей информации в государственных базах данных. У вас должна быть возможность оставить это согласие или убрать», – отмечает Жаленов. Реестр согласия будет храниться в NPCK и должен быть синхронизирован с аналогичным сервисом Министерства цифровизации, которое внедряет свой реестр согласия на передачу персональной информации из государственной базы данных.
Макрогоризонт планирования по проектам – конец 2025 года. К этому времени нужно завершить внедрение цифрового тенге и запустить открытый банкинг через разработку и внедрение технических стандартов. В недалеком будущем стремление цифровой экономики к централизации данных приведет к совмещению всех информационных баз – финансовых, медицинских, полицейских и пр. И еще сильнее поставит вопрос, когда, с одной стороны, нужно обеспечить их приватность, а с другой – дать потребителям удобные финтехсервисы. Фишка в том, что, используя финтехпродукт, потребитель жертвует приватностью в угоду удобству. «Пока выход в том, чтобы человек осознанно решал, готов ли он на эту издержку или нет. Другое дело, что у каждого должно быть право на забвение и технический инструмент его реализации», – рассуждает Жаленов.
Между удобством и безопасностью
Вообще, Жаленов считает, что цифровые сервисы – это во многом философский разговор об этике и морали и речь идет о водоразделе между коммерцией, приватностью, удобством и безопасностью. По его мнению, все участники рынка – регуляторы, финансовые организации, государство в целом – должны сфокусировать свою работу на удовлетворении долгосрочных интересов потребителей в широком понимании, включая как удобство и безопасность услуг, так и тему осознанного потребления цифровых сервисов, вопросы этики. «Здесь сложно выделить конкретно чью-то роль. Только диалог и коллаборации. Со временем совместно выработанные принципы должны быть заложены в профильное регулирование и политику государства. Не каждый потребитель может в моменте осознать долгосрочные риски от использования удобных сервисов. Поэтому должна быть осознанная политика внедрения цифровых технологий и инноваций. Она важна и для минимизации рисков чрезмерной зависимости людей от цифровых сервисов и снижения уровня приватности», – полагает собеседник.
Развивая далее тему так быстро наступившего будущего в виде GPT – нейронных языковых моделей, мгновенно обучающихся на больших наборах текстовых данных, Жаленов говорит, что безграничные возможности цифровых продуктов на базе развития генеративных сетей, ИИ, машинного обучения нужно обязательно увязывать с этическими нормами. По его словам, открываются колоссальные возможности по упрощению работы, но возрастают и риски: ведь пока не существует ответа на вопрос, где находится середина между удобством и безопасностью. Собеседник считает, что технология не должна бежать сильно впереди этики и морали. Поэтому важно, чтобы «политика плюс регулирование и технические возможности вместе вели нас к осознанному благу, так как есть ряд неисследованных рисков, которые только предстоит изучить».
Жаленов уверен, что этический вопрос в использовании ИИ и машинного обучения пока сильно недооценен. Хотя в последнее время и раздаются голоса приостановить разработки нейронных сетей GPT. «Вот что такое GPT в корне своем? – задается вопросом собеседник. – Это возможность машины угадать следующий символ или букву в запросе. Нейронную сеть обучили на очень большом объеме данных из интернета, и она исходя из запроса примерно знает, какой должна быть последовательность слов в ее ответе. Именно эта функциональность позволила ИИ демонстрировать проблески осознанности». Жаленов рассказывает, что сам много экспериментировал с этой темой. «Два года мы проводили исследования по цифровому тенге, – говорит он, – и я задавал модели вопросы, в частности какой должна быть новая цифровая финансовая инфраструктура. Модель отвечала таким же образом, к какому результату пришли мы сами. Только мы потратили на это два года, а GPT при правильной формулировке вопроса – полчаса».
Однако есть важное «но», замечает собеседник: модель бесполезна без правильного вопроса и чем квалифицированнее запрос, тем полезнее ответ. Это означает, что «без человека, оператора, который задает правильные вопросы, результата не получится – поэтому квалифицированные специалисты получают еще большее преимущество». «Думаю, что большая проблема не в том, что модель заменит человека в определенных профессиях, а в том, что технологии подобного рода могут нарастить цифровое неравенство, так как обученные и образованные люди смогут давать более качественный запрос и таким образом еще больше обгонять тех, кто вопрос качественно сформулировать не может. Это своего рода очередной skill biased technological change», – делится размышлением Жаленов.
Оптимальные модели
Внедрение инноваций и цифровых сервисов дает Бинуру прекрасную возможность, что называется, «на пальцах» использовать полученные в университете знания о моделях построения информационных систем. Успех принятых концепций во многом теперь зависит от организации операционной и бизнес-модели вокруг финтехпродуктов. Собеседник отмечает важность того, чтобы настроить разработки и тарифообразование таким образом, «чтобы в конечном итоге снижалась нагрузка на участников финансового рынка и делалась для них дешевле разработка финтехпродуктов».
В Казахстане сокращается спред между ставками по кредитам и депозитам
Аналитический центр АФК представил обзор процентных ставок на финансовом ры... →
Он также понимает, что начало цифровой трансформации сектора не будет для регулятора легкой прогулкой. Крупные игроки, которые раньше всех прочувствовали цифровизацию финансов и первыми создали цифровые сервисы, не горят желанием делиться рынком с отставшими. Риски, ко всему прочему, возникают, когда в условиях открытого банкинга финтехстартапы смогут подключаться к ранее недоступным банковским сервисам, предлагая конкурентный продукт, угрожая потерями затормозившимся в развитии отдельным банкам. По словам Жаленова, общие модели работы рынка в условиях открытого банкинга создаются, но как они поведут себя на практике, прогнозировать сложно: «Центробанки долго не играли в инновации, и подход к ним на рынке сейчас изменился, через новые вызовы центробанки заново учатся регулировать инновации». Это значит, резюмирует собеседник, должен пройти цикл, чтобы проанализировать проблему, выработать гипотезы, протестировать их, найти оптимальное решение, которое устроило бы всех, после чего следует уходить в практику.
Сложность в том, продолжает собеседник, что «у нас нет времени играть в игры, строить модели и тестировать их, но вместе с тем поэтапный подход к инновациям нужен». Поэтому в последних проектах Нацбанка по открытому банкингу и цифровому тенге избран подход, когда «сначала мы вырабатываем концепцию, делаем минимальный жизнеспособный продукт (MVP) вместе с участниками рынка. Если MVP показывает, что регулирование отработано и в целом понятно, как продукт будет работать, только тогда мы приступаем к фазе продуктового внедрения, как случилось и с цифровым тенге».
Что же касается доступа финтехстартапов на банковский рынок, то, по словам Жаленова, он будет поэтапным: «Доступ к инфраструктуре и данным вначале дадут банкам и только потом другим авторизированным институтам».
Набор цифровых проектов и сервисов, которые курирует и запускает NPCK, построит в итоге глобальную экосистему. В мировой практике коммуникациями по непростой для БВУ теме открытого банкинга и цифровых финансов занимаются саморегулируемые профессиональные организации. У нас, похоже, NPCK станет объединяющим коммуникационным мостом между бизнесом и регулятором. Здесь, в принципе, в полной мере реализуется давнее желание Жаленова общаться, поскольку предстоит большая работа по продвижению проектов как в профессиональной среде, так и в головах потребителей. «Мы предлагаем инфраструктурные решения и во многом задаем правила игры. Пусть не через регулирование, а через то, каким образом устроена архитектура доступа к сервисам, например, внедрение цифрового согласия», – уточняет собеседник.
С другой стороны, по его мнению, нужна широкая разъяснительная кампания, по сути, финтехграмотность, чтобы объяснить человеку его цифровые права. Во многом, как признается Жаленов, он – адепт идеологии и философии web3. Тема недоверия к централизованным институтам – государству в общем и к банковской системе в частности – общемировой тренд, отмечает собеседник. И во многом «на базе этого нарратива и развивается технология блокчейн – децентрализованные финансы и web3». Если вспомнить, уходит в небольшой ликбез Жаленов, web1 представляла собой раннюю форму интернета и позволяла искать и читать информацию; web2 – эпоха, в которую мы живем, – дает возможность установить обратную связь, создавать и делиться собственным контентом. Критики технологии web2 говорят о том, что «интернет монополизирован несколькими платформами, которые используют персональные данные, в том числе для усиления своего нечестного конкурентного преимущества». По большому счету, говорит Жаленов, есть, например, Amazon или Google, которые копят данные клиентов и их транзакций и используют информацию для аналитики, чтобы еще больше привязать клиентов лояльностью. В этих условиях, по словам собеседника, сложно конкурировать с такими цифровыми гигантами.
Аналогично «есть паттерны на финансовом рынке, поскольку это тоже бизнес сетевых эффектов – чем больше набрал клиентов и мерчантов, клиентскую базу со всех сторон, тем сложнее с тобой конкурировать». Между тем создание аналогий, по мнению Жаленова, не относится к вопросу технологий – любой может создать оплату по QR или банковское приложение с типовыми функциями. Но если «у компании нет сопоставимой клиентской базы со всех сторон, ей практически невозможно конкурировать с устоявшимися платформами». Схожий эффект наблюдается в других цифровых отраслях, например, в социальных медиа. «Facebook ценен тем, что в нем есть ваши друзья и друзья друзей. На этом построена бизнес-модель монополистов Amazon, Netflix, Meta и т. д. Критики этой модели говорят, что в этих условиях рыночная власть потребителя свелась на нет. Мы вынуждены быть клиентами этих платформ, чтобы быть полноценно экономически и информационно активными», – отмечает собеседник.
По этой причине аналогично с web3 важно обеспечить на финансовом рынке высокую рыночную власть потребителя – чтобы он свободно распоряжался своими данными и не был вынужден становиться клиентом отдельных организаций. «Пока web3 в мире на очень ранней стадии зрелости. Есть отдельные стартапы, но я думаю, что в том или ином виде она ворвется в нашу жизнь в горизонте 5–10 лет. И в том числе в контексте проектирования наших продуктов и инфраструктуры. Мы должны смотреть уже в послезавтра – так, чтобы эта архитектура и рынок быстро адаптировались. Поэтому в том числе цифровой тенге реализован на базе платформы распределенного реестра, чтобы легче интегрироваться с другими блокчейнами», – объясняет Жаленов.
Подписывайтесь на нашу страницу в Facebook
