Соперничество Вашингтона и Пекина может поставить Казахстан между молотом и наковальней

Кто-то считает, что Мюнхенская конференция по безопасности войдет в историю как начало обозначения новых более жестких геополитических реалий. Однако если присмотреться внимательно, то это событие лишь подтверждает теорию исторической спирали, которая возвращает нас в 30-е годы прошлого века.

Ловушка Чемберлена

До Второй мировой войны Европа также переживала не лучшие времена. О своей версии «заката Европы» немецкий философ Освальд Шпенглер начал говорить еще в начале 20-х годов. Чуть позже, на волне кризиса демократических ценностей, глубокие корни сначала пустил итальянский фашизм, а потом и его немецкая версия. По мере укрепления власти Гитлера часть Европы и США оставались сторонниками умиротворения диктатора, посчитав, что, договорившись с ним, можно избежать мировой войны. Все это вылилось в пресловутый мюнхенский сговор, когда Гитлеру скормили Судетскую область Чехословакии в надежде, что на этом он и остановится.

Премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен после поездки в Германию гордо заявил, что он принес с собой «мир с честью, мир для нашего поколения». И меньше чем через год Германия вторглась в Польшу. В тот период лишь некоторые европейские политики, в первую очередь Уинстон Черчилль, выступали за военное сдерживание роста влияния Третьего рейха и призывали США более активно участвовать в европейской политике. Но до начала Второй мировой войны в США довольно большую активность проявлял Германо-американский союз, который выступал за дружественные отношения с нацистской Германией и предотвращение вступления США в войну. И все это сопровождалось кризисом в Лиге наций, которую создали после Первой мировой войны в попытке наладить международное сотрудничество для предотвращения новых конфликтов.

Если сейчас взглянуть на геополитическую ситуацию, то станет очевидно, что настораживающих исторических аналогий становится все больше и больше. ООН находится в глубоком кризисе. В Европе снова идет война. Система международного права уже давно начала разрушаться, и ее может добить выход США из Совета по правам человека ООН, а также введение американских санкций в отношении Международного уголовного суда. А Дональд Трамп рискует попасть в ловушку Чемберлена.

Поворот направо

Для президента США и его окружения вопрос прав человека определяется не Всеобщей декларацией прав человека, а реинкарнацией палеоконсерватизма и палеолибертарианства, которые объединял не только критический подход к современной форме конституционной демократии и к государственным структурам, по их мнению, имеющим слишком много функций, не только идея возвращения к консервативным истокам, которым угрожали левые идеи, связанные со свободой личности и защитой ее прав, но также и критика внешней политики США, которая сформировалась после Второй мировой войны. Как заявил недавно ближайший бизнес-партнер Илона Маска, технолибертарианец Питер Тиль, «свобода и демократия перестали быть совместимыми».

Американские палеконсерваторы и палеолибертарианцы сейчас имеют много общего с правыми силами в европейских странах, которые в последнее десятилетие стали укреплять свои позиции в том числе среди молодежи, где растет тревожность по поводу своего будущего, так как ломается привычный социальный контракт, согласно которому каждое новое поколение должно жить лучше, чем прежнее. И в этой среде вопросы миграции, экономики и национальной безопасности начинают доминировать над вопросами соблюдения прав человека. В результате, как отмечает Тарик Абу-Чади, профессор европейской политики в Оксфордском университете, «шестьдесят процентов молодых мужчин младше 30 лет рассматривают возможность голосования за крайних правых в странах ЕС, и это гораздо больше, чем доля среди женщин».

Конечно, за всеми подобными заявлениями стоят и вполне экономические причины. Для Илона Маска, активно поддерживающего «Альтернативу для Германии», важно, чтобы к власти в Германии и в других странах ЕС пришли лояльные к нему политические силы, которые прекратят давление на его проекты. Например, Европейская комиссия уже ведет расследование нарушения социальной сетью Илона Маска X правил ЕС по модерации контента. А с точки зрения Трампа, давление на Европу — это часть его бизнес-стратегии по ослаблению ЕС как экономического конкурента для США. И введение 25%-ной пошлины на импорт стали и алюминия в США уже сильно ударило по экономическим интересам Европейского союза.

Если вернуться к политическим разногласиям, то историческая спираль указывает на то, что нередко радикальные силы с антилиберальными лозунгами приходили к власти в результате демократических выборов — те же национал-социалисты в Германии 30-х годов прошлого века. Кстати, президент Итальянской Республики Серджо Маттарелла, недавно выступая перед студентами в Марселе, также обратил внимание на тревожные исторические аналогии. Он сказал, что перед Второй мировой войной «в ряде стран набрали силу авторитарные режимы, поверив в миф о том, что деспотические и несвободные правительства способны более эффективно защищать национальные интересы. Результатом стало нарастание конфронтации вместо сотрудничества, несмотря на осознание необходимости решать проблемы в более широком масштабе. Однако вместо кооперации возобладал принцип доминирования. И это привело к завоевательным войнам… Сегодняшняя агрессия России против Украины носит именно такой характер».

Природа не терпит пустоты

С другой стороны, политические популисты правой ориентации часто приходят к власти там, где их оппоненты либо слабы, либо недальновидны, либо разобщены и не могут договориться. Образуются политические пустоты, которые тут же заполняются новыми игроками более радикальной направленности.

И Вэнс, по сути, лишь констатировал ту политическую реальность, которая формировалась в ЕС задолго до первого прихода Дональда Трампа в Белый дом в 2016 году. Итальянский феномен Сильвио Берлускони и Лиги Севера, Жан-Мари Ле Пен во Франции, Найджел Пол Фараж в Великобритании, Виктор Орбан в Венгрии, лидер нидерландской Партии свободы Герт Вилдерс и другие правые политики в разных европейских странах еще до Трампа стали ставить под сомнение существующую систему демократических ценностей в Европе, демонстрируя диктаторские замашки.

В 2017 году профессор политологии университета Хильдесхайма Марианне Кнойер отмечала, что успех политических популистов, которые делают ставку на простые решения любых сложных проблем, связан с наличием политического спроса и предложения. Ведь харизматичные лидеры чаще всего появляются во время кризиса, когда у многих граждан возникает ощущение неравенства и чувство проигравших. Популисты используют недоверие граждан к старым политикам и государственным структурам. Следовательно, поддержка популистских партий разной ориентации — это результат изменения мировоззренческих ценностей, так как многие люди пытаются сохранить свою привычную среду обитания, которая сильно меняется под воздействием глобализации, внешних и внутренних факторов. Отсюда антииммигрантские настроения, исламофобия, шовинизм, торговый протекционизм и т. п.

Но даже в поддержке Украины многие европейские страны не продемонстрировали единства и оперативности в предоставлении необходимого вооружения, действуя с оглядкой на США, где демократы также первые месяцы после начала войны тянули с военной помощью. Хотя еще в 2022 году это могло бы переломить ход войны во время украинского контрнаступления, создав тем самым еще больше проблем для агрессора и по сути ослабив любые переговорные позиции Владимира Путина в будущем. Более того, в феврале 2022 года и в США, и в ЕС даже не верили в то, что Украина может выстоять и отбросить агрессора, ставя под сомнение и такую возможность, и международную субъектность Украины.

Проблема Европы уже долгое время состояла в том, что местные политики за десятилетия измельчали: среди них практически не было аналогов Уинстона Черчилля, Шарля де Голля или Конрада Аденауэра. И древнее изречение Платона: «Трудные времена рождают сильных людей. Сильные люди создают хорошие времена. Хорошие времена рождают слабых людей. Слабые люди создают трудные времена» — очень хорошо характеризует многих европейских политиков.

Долгие годы хорошего времени в ЕС родили слабых лидеров, которые продолжали рассчитывать на то, что их безопасность полностью должна зависеть от США, а их задача заключалась лишь в том, чтобы страны экономически росли, не тратя при этом слишком большие бюджеты на собственную оборону. Такая травоядная политика уже сейчас имеет серьезные последствия для европейцев. Хотя предложение о создании единой европейской армии звучало уже в течение долгого времени, но второе дыхание оно получило лишь после начала войны в Украине. Кстати, на Мюнхенской конференции по безопасности президент Украины Владимир Зеленский также снова призвал к созданию вооруженных сил Европы.

Хотя быстро наверстать то, что было упущено за долгие годы, будет тяжело, но сделать это придется, так как если следовать платоновской мысли, трудные времена все-таки должны породить сильных людей. Ведь жесткая реальность указывает на то, что любая форма соглашения между Трампом и Путиным по поводу войны в Украине не будет гарантировать долгосрочного мира в Европе, а лишь даст время Кремлю накопить ресурсы и силы для повторной попытки захватить Украину, рассчитывая на то, что к этому времени во многих европейских странах во власти окончательно укрепятся пророссийские правые силы. Таким образом, речь уже идет о выживании самой Европы с ее демократическими ценностями и правилами игры, так как удары по этим ценностям будут усиливаться как изнутри, так извне.

Враг моего врага

Парадокс ситуации состоит в том, что геополитическое выживание ЕС в той или иной степени может зависеть от создания более тесного прагматичного альянса с Китаем, который Белый дом рассматривает в качестве основной угрозы для национальной безопасности США. Неудивительно, что, например, жесткие выпады Трампа в сторону Панамы и Гренландии, которые в последние годы активизировали свое экономические и политическое сотрудничество с Китаем, были направлены на то, чтобы это сотрудничество резко сократить. И стремление Трампа быстро договориться с Путиным за спиной Европы и Украины является в том числе попыткой оторвать Россию от военного альянса с Китаем, Ираном и Северной Кореей. Не зря же Трамп предложил вернуть Россию в G7.

Кстати, в свой первый срок Трамп уже использовал похожую тактику по отношению к Северной Корее, когда в 2019 году встретился с лидером КНДР Ким Чен Ыном в демилитаризованной зоне на границе Южной и Северной Корей, таким образом став первым президентом США, который побывал на территории Северной Кореи. Тогда эта встреча ни к чему не привела. Но тяга Трампа к общению с разными диктаторами не уменьшилась. Они ему более близки по мировоззрению, так как он уважает только силу в любой ее форме, а мир снова входит в период, когда сила становится главным фактором. Игры в пацифизм закончились. Хотя, с другой стороны, когда переговоры пытаются вести два сторонника силы, для которых более важно поддерживать свой имидж силы в глазах международного сообщества, все может закончиться ничем, так как никто не хочет терять свое политическое лицо.

Уже при демократах США начали оказывать давление на ЕС с целью сократить экономическое сотрудничество с Китаем. Тем более что, по данным МВФ, доля Китая в импорте США из-за торговых споров уменьшилась на 8% за шесть лет, а доля США в импорте Китая снизилась на 4%. Европейцы, конечно, принимали эти антикитайские предложения Вашингтона во внимание, так как до прихода Трампа в Белый дом США оставались важным экономическим партнером и политическим союзником для ЕС. Но при этом, даже при хороших отношениях с США, европейские страны не собирались сильно сокращать сотрудничество с Пекином. Крупные европейские экономики в лице Германии и Франции довольно активно работали с Китаем. Например, Франция является для Пекина важным партнером в сфере инвестиций, в том числе в атомную энергетику.

Но что будет, если США при Трампе затянут торговую войну с ЕС? Тем более что выступление вице-президента США Джей Ди Вэнса уже поставило под сомнение необходимость тесного политического и военного союза США и ЕС. Ведь при демократах США если и давили на европейцев по китайскому вопросу, предлагая взамен экономическое и военно-политическое сотрудничество, то республиканцы скорее всего это давление будут усиливать, ничего не предлагая взамен. И даже традиционные европейские союзники США в лице Польши и стран Балтии рассматривают переговоры Трампа с Путиным не только как предательство Украины, но и как угрозу для своей национальной безопасности в будущем.

По сути, жесткий демарш США против европейских партнеров может подтолкнуть Евросоюз в сторону Китая — эту страну после начала войны в Украине уже посетили руководители некоторых стран ЕС. Тем более что в глобальной политике позиции ЕС и Китая сходятся. В частности, в Китае считают, что Россия, а теперь и США при Трампе стремятся подорвать существующий мировой порядок, что грозит хаосом и дестабилизацией. А это невыгодно Пекину, который сейчас является даже большим сторонником глобализации и открытого глобального рынка, чем США и некоторые европейские страны. Несмотря на определенные экономические выгоды, которые Китай получил после начала войны в Украине, покупая российскую нефть и газ по более низкой цене, в КНР понимают, что любая крупная война, особенно затяжная, вредит глобальной экономике в долгосрочном плане.

Троянский конь

Попытка Трампа оторвать Россию от Китая вряд ли будет успешной без участия ЕС по двум причинам. Во-первых, Россия уже потеряла все свои основные рынки на Западе, и в первую очередь европейский газовый рынок, который активно «окучивают» американские нефтегазовые компании, поставляя туда сжиженный газ. Россия, в свою очередь, перенаправила газовые потоки в сторону Китая и даже отодвинула Туркменистан с позиций главного поставщика газа на китайский рынок. Во-вторых, антироссийские санкции заставили Кремль развернуть свою экономику на Восток, ища там новые рынки, стратегические альянсы, маршруты для теневого импорта и даже военную поддержку, как в случае с Ираном и Северной Кореей.

Естественно, важным буфером в развороте на Восток является Центральная Азия в целом и Казахстан в частности — как мост для серого импорта и в качестве транзитной территории для поставок российского сырья на китайский рынок. Все это в совокупности в среднесрочной и долгосрочной перспективе будет представлять серьезную опасность для стран Центральной Азии, где Россия попытается также укрепить свое политическое присутствие через поддержку лояльных политических сил, в том числе с целью оказания воздействия на внутриполитические процессы в странах региона, продвигая своих людей в структуры государственной власти и на выборные должности. Такую схему Кремль уже применял в Украине до 2014 года, в Молдове во время президентских выборов в 2024 году, а также в Грузии, сделав ставку на «Грузинскую мечту». И любое укрепление позиций России на постсоветском пространстве в случае ослабления Украины в результате той сделки, которую хочет заключить Трамп, по сути, еще больше усиливает все эти риски для стран Центральной Азии и в первую очередь для Казахстана, где уже сейчас явно видна российская экономическая экспансия и новая волна информационного пропагандистского давления.

Но если маховик напряженности между Вашингтоном и Пекином будет раскачиваться все сильнее, особенно на фоне демонстративного желания Китая стать альтернативным экономическим и военно-политическим центром притяжения в мире для тех, кто устал от гегемонии США, то Центральная Азия окажется между молотом и наковальней. Даже МВФ признает тот факт, что сейчас в мировой экономике страны и блоки делятся на тех, кто примкнул к США, на тех, кто присоединился к Китаю, и на тех, кто пока остался в стороне. Но Трамп вряд ли будет терпимо относиться к многовекторной политике стран ЦА, если там будет явный крен в сторону Китая. И если формат «5 стран Центральной Азии + США» сохранится, то уже без привязки к войне в Украине, как это было при демократах, а как продолжение конфронтации с Китаем. Белый дом будет больше заинтересован либо в нейтральной позиции центральноазиатских стран по отношению к этой конфронтации, либо США начнут давить на партнеров Китая, чтобы ослабить их торговые связи, в том числе в рамках Транскаспийского международного транспортного маршрута из Китай в ЕС через Центральную Азию.