Почему «выборы перемен» в Британии не меняют ничего
Среднесрочный прогноз для экономики Великобритании остаётся мрачным, особенно в сравнении с остальной Европой
«Всё должно измениться, чтобы всё могло остаться прежним». Этот знаменитый афоризм из романа «Леопард» Джузеппе Томази ди Лампедузы (о том, как пережить революцию) идеально описывает произошедшее [5 июля] в Великобритании. Лейбористы добились крупнейшего перехода голосов избирателей от одной партии к другой за всю историю Великобритании, а консерваторы, которых когда-то называли «самой успешной политической партией» в мире, пережили момент едва ли не полного исчезновения.
Эту электоральную революцию символизировал заголовок лейбористского манифеста, состоящий из одного слова: «Перемены». Но ирония в том, что всё действительно важное для Великобритании останется более или менее прежним после убедительной победы лейбористов. Причина в том, что по четырем ключевым политическим вопросам руководство лейбористов (вопреки предвыборным партийным лозунгам) занимает позиции, неотличимые от позиций разгромленных консерваторов: государственные расходы и заимствования; восстановление отношений с Евросоюзом; конфликт с Китаем и Россией; реформа системы голосования, которая может привести к появлению избираемой диктатуры. Эти позиции лейбористов будут серьезно ограничивать способность нового правительства изменить курс страны.
В результате среднесрочный прогноз для экономики Великобритании остается мрачным, особенно в сравнении с остальной Европой. Этот прогноз улучшится, лишь когда новое правительство нарушит свое обещание продолжать политику тори. Разворот в бюджетной политике выглядит вероятным, но лишь через год или два — именно столько времени потребуется обществу, чтобы понять, что лейбористы не способны выполнить свои обещания в сфере жилья, здравоохранения, образования и обороны, следуя выдуманным «бюджетным правилам», унаследованным от тори, которые сами редко их соблюдали.
Наиболее вероятным финалом станет большой экономический или политический кризис, например, волна забастовок врачей, медсестер, учителей и полицейских, разочарованных огромной разницей в оплате труда в частном и государственном секторе, которая возникла во время пандемии Covid-19. Такой кризис неизбежно потребует увеличения госрасходов. Одновременно новое правительство лейбористов, вероятно, займётся налогами, особенно налогами на доходы от капиталов, но так, что это нанесет ущерб финансовой и деловой уверенности и принесет очень мало дополнительных доходов.
В более фундаментальном смысле структурная проблема, созданная Брекситом, будет и дальше тормозить рост британской экономики, производительности и уровня жизни. На графиках ниже сравниваются удручающие экономические показатели страны после референдума 2016 года и ее лидирующие в мире показатели в течение предыдущих 25 лет. В период до Брексита Великобритания пользовалась выгодами участия в едином рынке ЕС, но при этом не страдала от издержек, которые возникли у стран ЕС из-за проекта валюты евро и его несчастного предшественника — Европейского механизма валютных курсов.
Есть очевидный способ повысить слабые темпы роста экономики Великобритании, наблюдаемые после 2016 года, причем даже без увеличения госрасходов или заимствований: начать восстанавливать экономические отношения с ЕС, существовавшие до Брексита, но оставаться вне политических структур этого блока. Для этого новое правительство лейбористов должно будет решительно начать долгий процесс — возврат страны в таможенный союз ЕС, подготовку к вступлению в единый рынок, восстановление свободы передвижения.
Год назад такое сближение с ЕС могло стать реальной стратегией для лейбористов. Но сегодня уже нет. Кир Стармер, новый премьер-министр из Лейбористской партии, захотел доказать, что вечный разрыв с Европой стал неотъемлемой частью идеологии лейбористов, а не просто тактическим ходом с целью вернуть голоса рабочего класса, голосовавшего за Брексит, и он зашёл настолько далеко, что полностью исключил возврат Британии в таможенный союз или единый рынок ЕС в течение своей жизни. Более того, он сделал это заявление всего за два дня до выборов, когда убедительная победа была ему уже обеспечена.
Если восстановление экономических отношений с ЕС сегодня полностью исключено, а политика бюджетного стимулирования выглядит возможной только после экономического или политического кризиса, тогда есть ли вообще что-то, что Стармер мог бы сделать для повышения темпов экономического роста? Снадобья, предлагавшиеся левыми и правыми во время избирательной кампании, выглядят неубедительно: реформа землепользования; «промышленная политика», которая якобы ускорит технологический прогресс; повышение эффективности в секторе государственных услуг; совершенствование государственно-частного партнерства в секторе энергетики и коммунальных услуг. Нельзя сказать, что всё это революционные новые идеи, многие из них уже пробовали предыдущие правительства.
Есть одна экономическая мера, которая позволила бы частично компенсировать потерянную торговлю с ЕС: новое торговое и инвестиционное партнерство с Китаем (это был единственный убедительный экономический аргумент, выдвинутый сторонниками Брексита во время референдума 2016 года). Однако враждебная позиция нового правительства лейбористов в отношении Китая (такая же, как и у предшествующего правительства тори) исключает подобную сделку.
Британия продолжит отставать в среднесрочной перспективе, потому что новое правительство не сможет повысить уровень производительности и темпы экономического роста, а также выполнить свои обещания без увеличения налогов или долгов. Однако в краткосрочной перспективе временный всплеск потребительской уверенности, который, судя по всему, происходит каждый раз во время всеобщих выборов в Великобритании, может создать шанс для «бычьей торговли» на рынке цикличных активов, что демонстрирует приведенный ниже график.
Этой регулярной тенденции нет внятного объяснения. Возможно, она отражает оптимизм британских избирателей по поводу только что избранных лидеров. Впрочем, со временем многие избиратели начинают сожалеть о сделанном выборе, причем довольно быстро.