Как солистка КазНТОБ Жанель Тукеева продолжила балетную династию

Балет — не просто профессия, а образ жизни, требующий полной самоотдачи. За легкими и воздушными па, которые видит зритель, скрывается строжайшая дисциплина, физическая выносливость и актерское мастерство, ведь балерина должна не просто технически точно выполнять движения, но и проживать на сцене судьбу своей героини.

По словам Жанель Тукеевой, ведущей солистки Казахского национального театра оперы и балета имени Абая, в ближайшие годы балет имеет все шансы превратиться в один из привлекательных для зрителя видов искусства.

Жанель, как вы пришли в балет: это была детская мечта или естественный выбор профессии для человека из балетной семьи?

— Я бы не сказала, что сильно мечтала о сцене. Да, мои родители — артисты балета: папа Мурат Тукеев — заслуженный артист Республики Казахстан, мама Майра Тукеева — заслуженный работник культуры. Все детство я проводила в театре, так что всё же исподволь впитала любовь к профессии. Родители, зная цену ремеслу, отговаривали: это же фактически круглосуточная жизнь в репетиционном зале. Но в девять лет я твердо сказала: пойду в балет. До вступительных оставалось две-три недели — для родителей это был мини-шок, но они не препятствовали и помогли собрать документы. Таким образом, у нас получилась династия.

В 1997 году я поступила в Алматинское хорео­графическое училище и отучилась восемь лет. После выпуска, в 2005/06 учебном году, меня, как одну из лучших на курсе, отправили на стажировку в Академию русского балета имени А. Я. Вагановой в Санкт-Петербурге. Была мысль остаться, но в те годы иностранцам в России было непросто, и мы с родителями решили, что мне безопаснее вернуться. С 2006-го я в труппе нашего театра, ныне — Казахского национального театра оперы и балета имени Абая: путь от артистки кордебалета до ведущей солистки прошла именно здесь. Очень горжусь, так как казахстанский балет неразрывно связан с историей КазНТОБ — первого оперного театра в стране.

Мир за кулисами

Как устроены отбор в труппы и невидимая кухня репертуарного театра?

— Решающие моменты — госэкзамены и отчетные концерты выпускников: на них приходят руководители театров и ансамблей, присматривают артистов и приглашают их в труппы. Параллельно бывают открытые конкурсы на вакантные места: приходишь, выполняешь требования, ждешь вердикта. Внутри театра у нас репертуарная система: обычно два оперных и два балетных спектакля в неделю. Педагоги-репетиторы отвечают за конкретные сцены и вместе с руководством формируют составы, учитывая фактуру, рост, внешний вид, эстетику. Случаются форс-мажоры: кто-то заболел, подвернул ногу — и ты «влетаешь» в день спектакля, быстро собираешься и выходишь на замену так, чтобы зал ничего не заметил.

Сколько времени уходит на подготовку роли и что в ней для вас главное?

— По-разному: иногда от одного дня до трех, но в среднем подготовка ведущей партии занимает около двух недель. Если материал новый, сначала учишь хореографический текст — последовательность движений, затем на базу наслаиваются техника и актерская часть. Балет — не голые па: это образ, характер, история, которую нужно донести независимо от того, где ты стоишь — в кордебалете или в центре сцены. Конечно, хореография передается из поколения в поколение в неизменном виде. Индивидуальные коррекции возможны точечно и только с педагогом — если какая-то поза артисту категорически не идет, ее подправляют, чтобы на сцене она смотрелась выигрышно. В новых постановках рабочие предложения обсуждаются с балетмейстером, но это часть процесса, а не право «переписать» номер.

Строгие рамки

Давайте поговорим о профессии и возрасте: как сейчас обстоит ситуация с выслугой лет и что ждет артиста балета после ухода со сцены?

— Раньше была пенсия по выслуге — как у представителей вредных профессий. Сейчас официальной пенсии нет, но государство вернуло компенсацию после 20 лет стажа. То есть к 38–40 годам можно на нее претендовать. Дальше многие остаются в профессии: преподают в студиях, школах, смежных видах спорта (художественная гимнастика, фигурное катание, синхронное плавание). А кто-то и вовсе переучивается: есть примеры ухода артистов балета в IT. Большинство параллельно получают высшее образование — бакалавриат, магистратура.

Что самое трудное в балетном ремесле?

— Бывают переломные моменты, когда всё надоело, тело болит, а ты все равно идешь в зал. Пропустил день-два — неделю восстанавливаешься. Выходной — раз в неделю. Питание и сон важны, но жизнь часто вносит свои коррективы: ребенок заболел, ночь не спала, однако зрителю ты этого не объяснишь. Он пришел за эмоциями, заплатил за билет — и ты выходишь с улыбкой, как бы ни было тяжело.

Если говорить про стандарты роста и веса, то жестких цифр здесь нет. У каждого артиста свои антропометрические данные, важно общее визуальное впечатление — стройность, утонченность, важно органично выглядеть в составе. Конечно, кому-то приходится держать диету, если есть склонность набирать вес. Но в целом баланс по фактуре и росту артистов учитывается еще на этапе набора, чтобы картина сцены была цельной.

Насколько тяжело вам дался переход из кордебалета к сольным партиям?

— Было непросто, когда ты еще в кордебалете, но уже получаешь сольные и ведущие фрагменты. С 10 утра до 8 вечера репетиции почти без пауз: есть время только переодеться да в туалет забежать, иногда даже перекусить не успеваешь. На этом этапе педагог тебя замечает и растит как солистку — зовет на отдельные репетиции, дает новый материал. Это тяжело физически и ментально, но именно в такие моменты быстро растешь как профессионал.

Казусы сцены: что из невидимого залу запомнилось больше всего?

— В первой ведущей партии, роли Кончиты в «Юноне и Авось», я перепутала порядок комбинаций: зритель не понял, а педагог за кулисами шутливо поздравил с «хореографией Жанель Тукеевой». Падала, поскальзывалась — всякое бывает. В «Легенде о любви» однажды прямо в середине вариации у меня слетела пятка пуанта. Дотанцевала, а когда началось адажио, шепотом попросила партнера поддержать меня и по ходу движения незаметно натянула пятку обратно. Важно обыграть форс-мажорную ситуацию так, чтобы зал ее не заметил, но падение в классике не спрячешь, конечно. Потом разбираем с педагогом, где ошиблась.

На ваш взгляд, чего не хватает казахстанскому балету, чтобы наши артисты были востребованы как на Западе?

— В Казахстане театр — бюджетная организация, оклады невысокие, поэтому сюда идут по велению сердца, как бы пафосно это ни звучало. Коммерческие проекты бывают в основном по приглашению и договоренности. Тогда официально берем отгулы «без содержания». Костюмы шьет театральный цех по меркам, пуанты выдает театр: ведущим — больше пар, кордебалету — меньше. Репетиционную форму — купальники, юбки, колготки — покупаем сами.

На мой взгляд, нашему балету не хватает системного продвижения артистов: пиара личного бренда, агентской работы, регулярной коммуникации. Если бы «сверху» задали такой вектор, театры активнее продвигали бы своих солистов. При этом в Алматы публика теплая и искушенная: на все спектакли аншлаги, билеты разлетаются за часы. В Астане динамика тоже есть, но, на мой личный взгляд, Алматы всё-таки остается культурной столицей.

Кумиры и поклонники

Назовите ваши любимые партии и кумиров балетного ремесла.

— Мне ближе игровые, эмоциональные роли: «Красная Жизель» Бориса Эйфмана, «Анна Каренина», «Кармен». Но на сцене всё равно каждый выход проживаешь по-новому: один и тот же эпизод может ощущаться по-разному от спектакля к спектаклю.

К кумирам к одному имени не привязана: в «Лебедином озере» смотрю Ульяну Лопаткину, люблю партии Светланы Захаровой, Дианы Вишнёвой, Люсии Лакарры, Марианелы Нуньес — у каждой своя коронная роль.

Насколько правдивы слухи о вашей профессии: кровавые пуанты и тонны грима, отсутствие времени на личную жизнь?

— Конечно, бывают разные ситуации: например, после отпуска кожа от пуантов отвыкает, можно натереть мозоль, отбить ноготь. Ведущим солистам грим и прически делают штатные гримеры, артисты кордебалета часто гримируются самостоятельно. Иногда для создания образа применяют сложный грим, вплоть до накладных носов.

Что касается личного, скажу, что муж, сам солист оперы, меня понимает. Мы частенько обсуждаем спектакли, и он может похвалить или, наоборот, сказать, что где-то, по его мнению, не хватило чувств. Более того, у меня две дочери — раньше балерины реже решались на детей, но сейчас тенденции изменились.

По вашему мнению, в каком возрасте ребенку лучше начинать путь в профессиональный балет?

— Не раньше 9–10 лет, когда ребенок понимает, что от него хотят. Мальчики часто «просыпаются» позже. Конечно, с двух-четырехлетними малышами можно заниматься в игровой форме, но это не то же самое, что профессиональные занятия: балет требует осознанности и дисциплины. Сейчас у нас два профильных учреждения для подготовки артистов балета — Алматинское хореографическое училище имени Александра Селезнева и Академия хореографии в Астане. При этом, конечно, чувствуется дефицит кадров: оплата невысокая, а ответственность огромная. Балет — это труд, дисциплина и порой жесткость. Прежние методы работы сегодня часто называют абьюзом, но истина посредине: с кем-то работает только строгий окрик, а кого-то нужно вовремя погладить по голове. Всё решает индивидуальный подход.

И всё-таки зачем всё это, если тяжело, порой очень больно и не всегда оплачивается по достоинству?

— Потому что балет — это призвание. Когда после спектакля зал взрывается аплодисментами, понимаешь, что всё было не зря. На мой взгляд, в настоящее время балет в Казахстане постепенно выходит за рамки узкой профессиональной среды и становится всё более популярным у зрителей. В ближайшие годы, на мой взгляд, балет имеет все шансы превратиться в один из самых востребованных у публики видов искусства. Стоит отметить, публика в Алматы уже достаточно требовательная: если что-то не удалось — похлопают меньше, если удалось — поклонники беснуются в хорошем смысле этого слова, купают в овациях.