Демократы на посмешище: Трамп, похоже, работает в жанре комедии оскорблений
Грубость его шуток — это то, за что он многим нравится
НЬЮ-ЙОРК — Американский комик Тони Хинчклифф спровоцировал скандал за несколько дней до президентских выборов, пошутив на митинге Дональда Трампа в нью-йоркском «Медисон-сквер-гарден». Открывая это мероприятие, которое газета New York Times назвала «карнавалом обид», Хинчклифф оскорбил Пуэрто-Рико («плавучий остров мусора»), латиноамериканцев («многие из них» слишком «любят делать детей»), чернокожих («пожиратели арбузов»), палестинцев («кидатели камней») и так далее.
Многие, причем не только либералы и меньшинства, были возмущены. И даже решили, что такого рода нетерпимость снизит шансы Трампа на победу — конечно, все латиноамериканцы теперь проголосуют за Камалу Харрис. Они ошиблись. Юмор в стиле Хинчклиффа помог Трампу или, по крайней мере, не навредил ему: за него проголосовали 46% испаноязычных избирателей.
Хинчклиффу 40 лет, он вырос в суровом районе штата Огайо, а сейчас живет в Техасе и любит шокировать. Его жанр — так называемая «комедия оскорблений». Высмеивание знаменитостей и аудитории — вот главные составляющие его юмора.
У этого жанра богатые традиции в США. Хинчклифф восхищается покойным еврейским комиком Доном Риклсом, которого называли «торговцем ядом». Риклc оскорблял всех — итальянцев, поляков, чернокожих, евреев, а также своих друзей-знаменитостей, включая Дина Мартина и Фрэнка Синатру, и даже самого себя. Но его подмигивания и оговорки гарантировали, что мало кто обижался на него всерьез.
Гораздо более резким и скандальным артистом, чем Риклс, был Ленни Брюс. Этот стендап-комик ругался и использовал нецензурную брань специально для того, чтобы обнажить лицемерие общества, которое настаивало на вербальных приличиях, но при этом терпело расовую дискриминацию, полицейское насилие и политическую коррупцию. Брюс был арестован в 1961 году за «непристойные» слова в своих выступлениях. Хотя его оправдали, Брюса больше не пускали на телевидение, а полиция преследовала его вплоть до смерти, наступившей спустя пять лет.
Для Брюса главным была свобода слова. По его мнению, задачей комика было расширение границ хорошего вкуса и общепринятых социальных норм. Хинчклифф соглашается. «Моя позиция такова: комики никогда не должны извиняться за свои шутки, никогда не должны прекращать свою работу, если даже все на них ополчатся, и никогда не должны сбавлять темп», — объяснял он в апреле в одном из интервью.
Но между Брюсом и Хинчклиффом имеется важное различие. Брюс был хипстером, который вдохновлялся фри-джазом, он был погружен в мир контркультуры бит-поэтов, черной музыки и сексуальной революции. Его поддерживали артисты и интеллектуалы, считавшие себя частью «прогрессивного» авангарда.
А Хинчклифф отпускал шутки на митинге Республиканской партии. Людей, которые его там приветствовали, никак не назовешь прогрессивными. Наоборот, они без зазрения совести поддерживают Трампа, который называет иммигрантов «преступниками» и «насильниками», повторяет выдумки про гаитяно-американцев, которые якобы едят домашних питомцев, и обещает посадить в тюрьму оппонентов и сокрушить критиков. Как и другие медиафигуры в мире Трампа, Хинчклифф хочет свободы, чтобы быть нетерпимым, а это весьма далеко от призывов Брюса к большей толерантности.
Однако смысл не в том, что Брюс — прогрессист, а Хинчклифф — консерватор. Хинчклифф, как и Трамп, никакой не консерватор. Он бунтует против душного истеблишмента, а это во многом похоже на Брюса, который высмеивал власть предержащих, бизнесменов, пуритан, консерваторов. В какой-то степени всё это относится и к Хинчклиффу, который досаждает элите, доминирующей в американских университетах, прессе, издательских домах, музеях, фондах и НКО.
Избиратели Трампа обычно считают себя отчужденными и презираемыми всеми этими привилегированными городскими профессионалами. Они «жалкие», если вспомнить печально знаменитое словечко Хиллари Клинтон. Они не разделяют взглядов на гендер, расу и социальную справедливость, которые популярны в оторвавшихся от народа учреждениях страны. И они устали от лекций, наставлений и снисходительного отношения.
Победа Трампа — это не триумф консерватизма, а нечто прямо противоположное. Это бунт культурно обделенных, которые почувствовали политическую силу благодаря самопровозглашенному аутсайдеру, пообещавшему радикальные перемены. К ним относятся и те испаноязычные граждане, которые не хотят, чтобы их называли гендерно-нейтральным «Latinx», а также немалое число мужчин-афроамериканцев.
Сам Трамп, похоже, работает в жанре комедии оскорблений. Грубость его шуток — это то, за что он многим нравится. И чем больше газета New York Times и другие органы культурного истеблишмента возмущаются его выходками, тем выше его привлекательность.
У многих либералов, которые справедливо встревожены победой Трампа на выборах, может возникнуть соблазн объяснить эту победу расизмом и нетерпимостью избирателей. Но это грубая ошибка. Оставаясь партией элит, демократы не смогут вернуть себе доверие многих американцев, живущих за пределами мегаполисов и университетских городков. А без поддержки людей без высшего образования, а также евангелистов и сельских жителей демократы обречены на поражение.
Либералы должны обращать больше внимания на классовые вопросы, а не на расовые, гендерные или сексуальную политику. Культурные войны могут привлечь городских избирателей, но не окажут значительного влияния на национальную политику. Есть признаки, что Харрис это понимала. Она не акцентировала тему своего происхождения и старалась придерживаться насущной материальной темы «хлеба с маслом».
Однако всё это было «слишком мало и слишком поздно». Само ее появление в предвыборной гонке — цветной женщины, вышедшей на замену в последний момент, — усилило бунт против культурного истеблишмента. Юмор Хинчклиффа действительно жалок. Но полезнее не возмущаться, а понять, почему ему удается смешить людей.
