Деньги с плесенью: казахстанской муке испортили репутацию

Есть хорошая поговорка – у репутации одна жизнь. И ее правоту вот-вот прочувствуют на себе мукомолы Казахстана. Десятилетиями складывался бренд казахстанской муки как продукта премиум-качества. Однако эта репутация будет потеряна, если нынешний массовый экспорт муки из проросшей пшеницы никто не остановит, пишет ElDala.kz.

«Золотой век» мукомолов

Казахстан производит муки в 10-15 раз больше, чем нужно для собственной потребности. В отдельные годы поставки за рубеж достигают 2,5 млн тонн, тогда как внутреннему рынку достаточно и 1,5 млн. При этом и число мельниц в стране в 10 раз больше необходимого: внутренний рынок мукой могут обеспечить 20 предприятий, тогда как работает их сейчас 200.

Что интересно, большая часть мукомольного бизнеса страны – это иностранный капитал, в основном бизнес из Центральной Азии, который перебрался в Казахстан (поближе к сырью) в те годы, когда пшеница стоила дешево, а муку на экспорт можно было продавать дорого. В те годы маржа мукомолов доходила до $100 с тонны. Естественно, такую прибыльность переработчики получали за счет того, что просто недоплачивали казахстанским фермерам за зерно, набивая свои карманы и оставляя отечественных аграриев на голодном пайке.

Деньги за реализованную муку, естественно, оставались за рубежом, не принося пользы экономике Казахстана.

Ситуация поменялась в тот момент, когда крупные казахстанские производители зерна, видя эту несправедливую ситуацию, абсолютно логично развернули свой экспорт пшеницы с Черного и Балтийского морей в сторону Центральной Азии.

Что в итоге? В странах Центральной Азии собственная переработка зерна получила мощный импульс к развитию в виде притока сырья. А вот мукомолы Казахстана (среди которых, напомним, немалую часть составлял зарубежный бизнес) распрощались со своими прежними сверхприбылями. Ведь у фермера теперь появились два покупателя – не только мукомол, но и трейдер. Благодаря этой конкуренции платить за зерно аграриям стали более справедливую цену.

Снижение маржинальности своего бизнеса избалованные легкими деньгами мукомолы переживали тяжело. Ведь теперь оказалось, что расположенные в Казахстане мельницы менее конкурентоспособны в сравнении с собственной зернопереработкой того же Узбекистана, потому что там дешевле энергия и рабочая сила, доступнее кредиты. Да и государства Центральной Азии помогали развитию отрасли, введя разные заградительные пошлины и платежи на казахстанскую муку и обнулив их для импорта пшеницы.

Итогом стало то, что сверхприбыли из мукомольной отрасли Казахстана ушли и мельницам теперь приходится работать под цивилизованную маржинальность в 15-20%.

Ностальгия по исключительности

Кто-то согласился с новым положением вещей, кто-то нет. Одни мукомолы повесили на свои мельницы замок и ушли в другие сферы, часть работавших в РК мукомольных компаний, принадлежавших иностранному бизнесу, откочевали на юг, в родные страны, начав работать на родине. Правда, теперь им пришлось покупать пшеницу уже по рыночной цене у трейдеров, а не выгребать за бесценок у казахстанских фермеров.

Оставшиеся же в Казахстане мукомолы, ностальгируя по «золотому веку», год за годом рождают те или иные предложения правительству РК по «поддержке мукомольной отрасли».

Более того, именно мукомолы периодически становятся авторами предложений (а зачастую и требований) ограничить экспорт пшеницы из Казахстана. Цель таких предложений прозрачна – вновь остаться единственным покупателем зерна на рынке, обвалить цены и, как в старые времена, за счет недоплачивания фермерам обеспечить сверхприбыли себе любимым. Все эти предложения обычно подкрепляются «пророчествами» о грядущем массовом банкротстве мукомолов, если их предложения не будут приняты.

К счастью, правительство прагматично эти предложения игнорирует, поскольку, напомним, для обеспечения страны мукой нужно 20 мельниц, а в строю сейчас остаются 200. Так что никакой проблемы продовольственной безопасности Казахстана по муке не существует.

Осознав это, мукомолы сменили тактику в работе с госорганами в требовании господдержки и пытаются сыграть на планах правительства увеличить экспорт переработанной сельхозпродукции. Свои слова они аргументируют тем, что мол, зерно – это сырье, а мука – продукт переработки.

На самом деле ложь оба этих аргумента.

Во-первых, зерно – это конечный продукт сложного процесса фермерского труда. В том, чтобы получить пшеницу, задействовано огромное число средств производства.

Начнем с пашни – ее нужно поддерживать в плодородном состоянии, и это титанический труд, связанный с использованием грамотных севооборотов, внесением удобрений, использованием гербицидов для борьбы с сорной растительностью, осенней обработкой для накопления влаги и весенней – для ее сохранения.

Во-вторых, фермеры инвестируют огромные средства в парк современной сельхозтехники, чтобы повышать производительность труда и сохранять конкурентоспособность в сравнении с той же российской пшеницей.

В-третьих, фермеры поддерживают инфраструктуру сел, поскольку нуждаются в рабочих руках и не заинтересованы в оттоке людей в города.

В-четвертых, фермеры вынуждены платить своим работникам справедливые зарплаты, поскольку в противоположном случае они опять же столкнутся с дефицитом рабочих рук.

Продолжать можно и дальше, и так уже понятно, что зерно – конечный продукт всей этой длинной и сложной цепочки производства. И называть пшеницу сырьем – это грешить против истины.

Кстати, и мировой опыт говорит о том, что именно пшеница (а не мука) – биржевой товар, который востребован по всему миру и отгружается на экспорт крупнейшими и развитыми экономиками – Европейским союзом, США, Канадой, Австралией.

Очевидная деградация

А что мукомолье Казахстана? К сожалению, это максимально примитивное производство, включающее буквально три элементарные операции – разгрузку зерна, его перемол и погрузку муки для экспорта. Всё. Можно ли такой товар считать продуктом глубокой переработки? Очень сомнительно.

Лишний раз вся слабость и отсталость мукомольной отрасли Казахстана стали очевидны в нынешнем сезоне, когда из-за проливных дождей в конце лета – начале осени фермеры получили большой объем неклассной пшеницы.

По предварительным оценкам экспертов, доля неклассной пшеницы в общем объеме урожая Казахстана 2023 года составит не менее 50%. То есть 6-7 млн тонн казахстанcкого зерна будут непригодны для переработки в муку.

Тут надо пояснить, что такое неклассная пшеница применимо к урожаю нынешнего года: у этого зерна высокое содержание белка и клейковины, но низкое число падения (в среднем 70 при норме 180). И только из-за низкого ЧП она не может перерабатываться в муку – тесто из такой муки не пропекается. Булка или лепешка в печи начинают гореть сверху, а внутри еще остается сырым несъедобный мякиш.

Однако поскольку содержание белка и клейковины в казахстанской пшенице традиционно высокое, некласссной пшеницей из Казахстана живо заинтересовались зарубежные переработчики, прежде всего из Китая. Они оценили всю выгоду сложившейся ситуации – купить подешевевшее сырье (на внутреннем рынке цена неклассной пшеницы составляет от 45 тыс. до 70 тыс. тенге/тонна в зависимости от доли пророста) и получить из нее востребованный конечный продукт с высокой добавленной стоимостью.

Такие возможности Китаю дает развитая отрасль с возможностью по-настоящему глубокой переработки пшеницы.

А что казахстанские зернопереработчики? Многие из них увидели в сложившейся ситуации возвращение к тому самому «золотому веку» со сверхприбылями. При этом такими технологическими возможностями по глубокой переработке зерна, как китайцы, отечественные предприятия не располагают.

Суррогат для афганцев

Однако для многих это не стало поводом для отказа от больших легких денег. И часть отечественных мельничных комплексов сейчас активно перерабатывает неклассную пшеницу в муку. Этот суррогат для выпечки хлеба непригоден, о чем идут сообщения из Афганистана, куда в основном и отправляется такая мука. Как-то исправить положение мукомолы пытаются, добавляя в продукт разные добавки.

– Производители муки из Костанайской и других областей массово производят муку из проросшей пшеницы, ферментизируют ее добавками для стабилизации качества и отправляют такой товар на экспорт, – рассказала Таисия Колегова, вице-президент Союза зернопереработчиков Казахстана. – Многие производители демонстрируют опыты в своих лабораториях, показывая и распространяя видео о том, что тесто пригодно для выпечки, и она на вид качественная. Но тем не менее жалобы со стороны конечных потребителей учащаются.

Официальная позиция Союза зернопереработчиков Казахстана к этим процессам – резко отрицательная. Но входят в это объединение далеко не все мельницы страны. А вот пострадать могут все без разбора – и порядочные, и не очень. Под угрозой – в целом бренд казахстанской муки.

Пока возможность получить сверхприбыли перевешивает все аргументы против. Цифры такие: купить проросшее зерно можно по $100-150, а продать муку из него по $260. Вот и прибыль $100 с тонны.

При этом производители качественной казахстанской муки (а таких тоже пока еще немало) несут убытки. Они сейчас покупают пшеницу третьего класса по $300, а муку предлагают по $350. Но поскольку покупатели из Афганистана чаще всего обращают внимание на цену, то многие выбирают дешевый вариант. И более дорогая качественная мука не находит спроса. Хотя на рынке она есть в достаточном объеме.

Деньги с плесенью

Конечно, такая ситуация долго продолжаться не может, и рано или поздно отгрузкам суррогата будет положен конец. Одновременно с этим тот же самый конец может быть положен и бренду казахстанской муки. И дело не только в хлебопекарных качествах суррогата, но и в пищевой безопасности: проросшая пшеница может содержать токсины, которые развиваются в зерне, долгое время находившемся в состоянии повышенной влажности и подвергнувшемся плесневению.

А что самое печальное, такая вот ядовитая мука рано или поздно может оказаться и на внутреннем рынке Казахстана. Напомним, что ожидаемый объем проросшей пшеницы в стране – более 6 млн тонн, тогда как Афганистан закупает порядка 1,5 млн тонн казахстанской муки в год. Куда девать остальной объем? Держать на складах эту муку долго нельзя, она совсем расползется. Так что у отечественных зернопереработчиков, намоловших муки из дешевой пшеницы и не сумевших ее экпортировать, рано или поздно появится соблазн продать ее и на внутреннем рынке. Деньги ведь плесенью не пахнут.

Что в этой ситуации делать правительству Казахстана? Видимо, пришло время действительно обратить внимание на мукомольную отрасль, но не так, как этого добивались сами мукомолы все последние годы.

Нет никакого смысла поддерживать какими-то административными мерами (не говоря уж про финансовые) неконкурентоспособных производителей. Напротив, нужно дать возможность обанкротиться тем, кто не способен идти в ногу со временем.

А поддерживать (и административно, и финансово) необходимо появление предприятий по-настоящему глубокой переработки зерна – тех, что смогут по примеру китайских компаний производить из пшеницы продукты с хорошей добавленной стоимостью и за счет их высокой маржинальности предлагать фермерам справедливую цену на зерно.

А что до бренда казахстанской муки, то винить в его разрушении мукомолы не могут никого, кроме себя самих. Работать на внутренний рынок останутся два десятка мельниц, а все внешние рынки займут более ответственные бизнесмены. Узбекские и российские мукомолы наверняка уже стоят в очереди за возможностью занять освобождающуюся нишу в том же Афганистане.

У репутации одна жизнь, и казахстанские мукомолы ее промололи.