«Специальная военная операция» против Пушкина и Чайковского
В 2022 году прежний министр культуры Литвы Симонас Кайрис решил, что классический балет русского композитора Чайковского «Щелкунчик» больше не подходит для празднования Рождества
Литва является убежденной сторонницей Украины, и Кайрис, полагая, что русская культура не может быть отделена от российского империализма, призвал к «ментальному карантину», также известному как «культурная деколонизация».
В конце 2024 года Шарунас Бирутис, недавно назначенный министр культуры Литвы, заявил, что ему нравится музыка Чайковского, и он не видит причин ее запрещать. Некоторые литовцы согласны с этим, включая другого бывшего министра культуры, который сказал: «Мы боролись с советской властью, чтобы получить свободу не запрещать».
Дебаты о «Щелкунчике» в Литве перекликаются с похожими, хотя обычно более напряженными, дискуссиями в Украине. В 2023 году Киевский городской совет постановил, что русская музыка, пьесы, книги и искусство больше не должны демонстрироваться публично. Памятники Пушкину, одному из величайших поэтов России, были убраны из общественных мест.
Патриотическое стремление запретить произведения искусства, связанные с вражеской страной, конечно, не ново. Во время Первой мировой войны некоторые британцы хотели запретить исполнение немецкой музыки в концертных залах, и даже было предложение заменить немецкие пианино на британские модели.
Когда началась Вторая мировая война, музыка играла в Британии совсем другую роль. Знаменитая британская пианистка Майра Хесс, которая была еврейкой, давала свои обеденные концерты в Лондоне и не видела никаких проблем в исполнении музыки великих немецких композиторов. Для нее и лондонцев, которые стекались, чтобы послушать ее, Моцарт, Бетховен и Бах принадлежали миру, а не только Германии.
В нацистской Германии та же музыка исполнялась на официальных мероприятиях, например, на дне рождения Адольфа Гитлера, чтобы продемонстрировать превосходство немецкой культуры. Вильгельм Фуртвенглер, самый известный немецкий дирижер того времени, не стал бы спорить о возвышенном статусе немецкой музыки, но он не был нацистом. По его мнению, великая музыка возвышала людей над политикой и военной пропагандой, отсюда его отказ покинуть родную страну или прекратить выступать там.
Нацисты также никогда не запрещали всю «вражескую культуру». Пьесы Шекспира ставились в Германии во время Второй мировой войны, хотя «Венецианский купец» создавал некоторые проблемы: Шейлок, еврей-ростовщик, мог вызывать слишком много сочувствия.
Одной из целей военной пропаганды является демонизация врага и изображение его как недочеловека. Голливудские фильмы были очень популярны в Японии (и в Германии) до декабря 1941 года. После нападения на Перл-Харбор японская пропаганда изображала американцев как «дьяволов и зверей», а их дьявольские и звериные культурные продукты были быстро изъяты из обращения.
Итак, является ли запрет искусства другой страны хорошей идеей? В принципе, нет. Чайковский не может нести ответственность за агрессивную войну президента России Владимира Путина. Утаивание великих произведений искусства от публики будет иметь сужающий, провинциализирующий эффект. Такие творцы, как Бетховен, Шекспир и Толстой, выходят за рамки границ.
И все же, возможно, украинцев стоит понять. Британии не грозило доминирование немецкой культуры во время Второй мировой войны, не говоря уже о насильственной ассимиляции в нее. Видение Путина о построении более широкого русского мира, в котором близлежащие страны подчиняются Кремлю, а их культуры сводятся к фольклорным танцам на официальных мероприятиях, представляет собой фундаментальную угрозу выживанию Украины как независимого национального государства.
До недавнего времени элита в городах Украины говорила на русском, а не на украинском языке. Русский был родным языком даже для президента Украины Владимира Зеленского. Будучи далеко не единственным русским, который думает об украинцах как о меньшинстве в большом русском мире, Путин продвигал свою «специальную военную операцию» в Украине как попытку «объединить русский народ». Эстонцы, литовцы, латыши и поляки также имеют основания опасаться возможных крепких объятий матушки России. В конце концов, это уже случалось раньше.
Если говорить о культурной деколонизации, то можно провести параллель между Украиной и бывшими европейскими колониями в Азии и Африке, где некоторые местные элиты действительно были англизированы или офранцужены. Но лучшим сравнением было бы сравнение с Кореей под властью Японской империи между 1910 и 1945 годами. В этот период корейцы были не столько колониальными подданными, сколько гражданами второго сорта. На более поздних этапах имперского правления Японии корейцы были вынуждены давать детям японские имена и получать образование на японском языке.
После поражения Японии во Второй мировой войне корейцы, почти лишенные своей идентичности, также сузили свой культурный горизонт, отвергнув все японское. Только в 1990-х годах японские фильмы, комиксы, поп-музыка и литература начали возвращаться в Южную Корею, и их не всегда хорошо принимали.
Для тех из нас, кто поддерживает принцип всеобщего гуманизма, этот вид культурного шовинизма может показаться провинциальным, если не фанатичным. Но корейцы когда-то боролись за свое выживание как народ. Культура была экзистенциальным вопросом.
То же самое относится и к украинцам сегодня. Избегание русской музыки, искусства и литературы, несмотря на глубокие исторические связи с такими произведениями, не принесет много пользы всеобщему гуманизму на Украине. Но у украинцев есть более насущные проблемы: они должны бороться за сохранение своего собственного языка и культуры, а также своего правительства. Как только они получат свой суверенитет, то ни они, ни литовцы не будут иметь никаких причин бояться поэзии Пушкина или музыки Чайковского.
