Почему политики так остро реагируют на шутки в их адрес
Юмор — это один из ключевых принципов свободы слова
НЬЮ-ЙОРК — Не все политические лидеры ненавидят, когда их высмеивают в карикатурах. Некоторые даже с гордостью вывешивают их в своих кабинетах. Но это, как правило, демократические политики, а не авторитарные лидеры, чья власть зависит от культа личности.
Президент США Дональд Трамп, демократически избранный лидер с сильными авторитарными наклонностями, терпеть не может, когда его высмеивают. Говорят, что его решение баллотироваться в президенты стало результатом того, что тогдашний президент Барак Обама высмеял его на ужине корреспондентов в Белом доме в 2011 году. Тогда Трамп ничего не мог с этим поделать. Но теперь, став президентом, он может попытаться заставить насмешников замолчать.
В прошлом месяце принадлежащая Disney телесеть ABC сняла с эфира комика Джимми Киммела — частого критика Трампа — после давления со стороны председателя Федеральной комиссии по связи. Трамп приветствовал этот шаг как «отличную новость для Америки». Это вызвало столько протестов: 1,7 миллиона человек отменили свои подписки на Disney+, Hulu и ESPN, что через неделю Киммела восстановили в должности. Тем не менее, Трамп пригрозил отозвать лицензии на вещание у телеканалов, в которых выступают комики, отпускающие шутки в его адрес.
Трамп не ошибается, признавая силу юмора. Французский философ Вольтер, один из величайших сатириков всех времен, однажды сказал: «Я никогда не обращался к Богу только с одной молитвой, очень короткой: «Господи, сделай моих врагов смешными». Насмешка пробивает лицемерие, гиперболу, лживость и самолюбование — стандартные приемы авторитарного лидера.
В прошлом монархи и влиятельные дворяне понимали, что насмешки могут быть необходимым корректором лести придворных. В этом и заключалась роль придворных шутов, которые могли безнаказанно высмеивать своих начальников — до определенного момента. Но это потому, что к ним можно было относиться как к глупцам, не представляющим угрозы для власти.
Со времен Древнего Рима у сатириков и комиков было две основные мишени. Первая — это идеи, как светские, так и религиозные. Это была излюбленная область Вольтера. Он любил высмеивать католическую церковь, которую считал коррумпированным институтом, угнетающим людей путем распространения суеверных верований. «Религия, — говорил он, — началась, когда первый негодяй встретил первого дурака».
Учитывая, что сатирики, от Вольтера до Киммела, часто высмеивают устоявшиеся авторитеты, можно предположить, что такой юмор обычно является «прогрессивным» или даже левым. На самом деле консерваторы были одними из самых острых сатириков. Джонатан Свифт, например, был ярым защитником англиканской церкви. Для консервативного комика нет более сочной мишени, чем искренние притязания идеалистов, чье рвение к переменам часто несовместимо с чувством юмора. Комедия больше подходит для скептицизма и сомнений, чем для страсти к великим делам.
Другой вид сатиры направлен на личности людей, стоящих у власти. Это смелые комики, которые осмеливаются указывать на то, что император не имеет одежды. Как написал Боб Дилан: «Даже президенту Соединенных Штатов иногда приходится стоять голым».
Подобные насмешки редко бывают смертельными для обычных политиков. Но власть монархов и авторитаристов зависит от их ауры. Люди подчиняются им, потому что верят в непобедимость королей, королев и диктаторов. Грандиозный театр власти так же важен для правителя, как угроза насилия для несогласных. Когда комиксы высмеивают это и в процессе показывают лидеров нелепыми болтунами, они бросают вызов самому источнику абсолютной власти.
Гитлер был в ярости от комического шедевра Чарли Чаплина «Великий диктатор» 1940 года. Чаплину не нужно было разоблачать убийственные преступления фашизма. Все, что ему нужно было сделать, — это показать Гитлера и Муссолини шутами. Ничто так не вредит демагогу, как-то, что над ним смеются.
В либеральных обществах, таких как США, Великобритания и Франция, лидерам — включая королей и королев — приходится мириться с определенным количеством насмешек. Карикатуристы XVIII и XIX веков часто были безжалостны. Томас Роуландсон (1756-1827) изобразил принца Уэльского пьяным поганцем. Оноре Дюмье (1808-1879) изобразил короля Луи-Филиппа непристойным обжорой.
Подобно скандальным листам и желтой прессе, этот вид насмешек был ценой, которую приходилось платить за свободу слова. Это очень актуально для Америки, где Первая поправка к Конституции США обеспечивает широкую защиту слова — больше, чем в любой другой стране. Публичных деятелей можно критиковать, пародировать, высмеивать и даже клеветать, если только не будет доказан «действительный злой умысел».
Покойный чешский режиссер Милош Форман, эмигрировавший в США в 1968 году, снял в 1996 году фильм «Народ против Ларри Флинта». В нем рассказывается о судебной тяжбе между Флинтом, владельцем порнографического журнала Hustler, и Джерри Фолвеллом, телевизионным евангелистом, который подал на Флинта в суд за причинение душевных страданий после того, как Hustler опубликовал пародийную рекламу, в которой Фолвелл вспоминал о сексе со своей матерью. В 1988 году Верховный суд США единогласно постановил, что эмоциональные страдания не являются достаточным основанием для отказа в праве по Первой поправке выражать критические взгляды на государственных чиновников и деятелей.
Форман, бежавший из коммунистической Чехословакии, был благодарным поклонником Первой поправки, которая позволила захудалому порнографу высмеивать известного религиозного лидера. Если Трампу удастся заставить замолчать людей, которые смеются над ним на публике, страна, в которой Форман, умерший в 2018 году, и миллионы других людей когда-то обрели свободу, перестанет существовать.
