Опыт выживания: как в Приаралье пытаются исправить то, что произошло при отцах и дедах
Медицинские обследования показывают значительный и продолжающийся рост в регионе врождённых аномалий у новорождённых и почти двукратный рост хронических заболеваний у остальных
Ученые предсказывают в XXI веке климатические катастрофы, которые неузнаваемо изменят условия жизни во многих уголках планеты.
У Казахстана, к сожалению, такой опыт уже есть — мы свою экологическую катастрофу заполучили в 70-х годах прошлого века. И все три десятилетия независимости при помощи международных гуманитарных организаций пытаемся минимизировать последствия. Место, где плескалось лазурное море, буквально за несколько лет превратилось в огромную соляную пустыню, загаженную не только пестицидами с хлопковых полей, но и захоронениями испытывавшегося здесь советского бактериологического оружия. У новой пустыни уже есть официальное название — Аралкум. Фактически Приаралье — реальная модель выживания и адаптации в условиях экологического бедствия (каковым, собственно, является и сам нынешний рукотворный climate change, по мнению подавляющего большинства специалистов).
Аральское море неоднократно меняло площадь и наполнение в результате разных природных процессов, но это происходило постепенно, в течение столетий, а иногда и тысячелетий. С начала систематических наблюдений в XIX веке и до середины ХХ века уровень Арала был практически одинаковым, водоем считался четвертым по площади озером мира, занимая около 68 тыс. кв. км при длине 426 км и ширине 284 км. Наибольшая глубина составляла 68 м. Активно забирать воду на орошение из питавших Арал Амударьи и Сырдарьи начали в 1960-е годы с ростом площади орошаемых земель в регионе с 4,5 млн до 7 млн га. В 1989 году море распалось на две изолированные части, а в 2001-м остров Возрождение, на котором после развала СССР были брошены военные биохимические лаборатории вместе с колбами, чашками Петри и использованной спецодеждой, стал полуостровом.
Аральск сейчас не выглядит городом, переживающим катастрофу: чистый, в основном одноэтажный, местами даже уютный. О прошлом напоминают лишь портовые краны над огромным пустырем и скульптурная группа в парке — рыбак с сетью в духе советского монументализма, подпираемый двумя толстыми веселыми рыбинами. Там, где был судоходный залив, теперь бродят верблюды, хрустя ракушками среди брошенных лодок. Местная железнодорожная станция продолжает называться «Аральское море», а жители явно неравнодушны к сине-зеленому спектру — почти все новые крыши сделаны из металлочерепицы этих цветов. Впрочем, жителей здесь почти в два раза меньше, чем было «при море», и могло бы быть еще меньше, не помогай государство районам, обозначенным как зона экологического бедствия, материально — все бюджетники получают 50 -процентную «экологическую» надбавку к зарплате.
Но впечатление обманчиво — медицинские обследования показывают значительный и продолжающийся рост в регионе врожденных аномалий у новорожденных и почти двукратный рост хронических заболеваний у остальных.
Учредитель и руководитель НКО «Арал Оазис» Зауреш Алимбетова, родившаяся в 1966 году на самой ближней к острову Возрождения станции Саксаул и окончившая школу в Аральске, говорит, что с исчезновением моря изменился климат: «Ветры стали сильнее, и теперь они несут не морской воздух, а пыле-солевую взвесь. 1978 год был последним, когда мы после школы бежали на пляж — уже на следующий год море из Аральска ушло».
В 2003 году она вернулась в родной город в качестве научного сотрудника заповедника Барсакельмес и через несколько лет стала его директором и единственной женщиной-руководителем среди всех природных резерватов Казахстана. Именно благодаря ее стараниям этот заповедник в 2016 году был включен в мировую сеть биосферных резерватов ЮНЕСКО. «Это было очень непросто, потому что многие эксперты были против того, чтобы включать в резерват местность, чья фауна и флора были в такой степени искажены человеческой деятельностью. Но я смогла доказать, что происходящие у нас процессы почвообразования на оголившемся морском дне, появление там растений, которые могут выживать в этих крайне токсичных условиях, — это, по сути, научная лаборатория под открытым небом и мы должны всё это изучать и передать свои результаты будущим исследователям», — рассказывает Зауреш.
В 2021 году она, уже будучи и. о. директора Международного фонда спасения Арала, добилась включения в резерват дельты Сырдарьи. «Так получилось, что дельта, не принадлежа ни одному природопользователю, стала местом хищнического браконьерского лова и охоты на водоплавающую птицу, притом что там это запрещено круглый год. Мы начали борьбу за передачу ее заповеднику в 2006 году, но на это ушло почти 15 лет», — говорит Зауреш.
Она везет нас на Кокаральскую дамбу, благодаря которой часть Северного Арала удалось заполнить водой. Дамба была построена в 2005 году, часть денег дал Всемирный банк, часть финансировало правительство. Уже через полтора года началось возрождение рыбного промысла и перерабатывающих заводов. По словам Зауреш, сейчас в правительстве обсуждают ТЭО второго этапа, который, если всё сложится удачно, вернет море уже в сам Аральск. «Ну, может, не прямо туда, где оно было, но хотя бы поближе к городу», — вздыхает она. По ее словам, реализация второго этапа — либо строительство второй дамбы, либо «наращивание» существующей — должна начаться уже в 2025 году.
В соседнем Узбекистане решили, что спасти их часть Арала невозможно, и активно занялись подавлением пыле-солевых выносов путем засадки дна саксаулом. В казахстанской части этот проект USAID тоже осуществляется, но у соседей, по словам Зауреш Алимбетовой, он продвигается активнее: «У них задействованы многие государственные структуры, техника идет со всей республики — каждая область вносит свой вклад, даже военные задействованы. Руководит специально для этого созданный в Нукусе огромный Центр новых технологий с солидной научной и производственной базой. А у нас посадками занимаются только лесники».
Сейчас ее фонд «Арал Оазис» совместно с компанией Qazaq Carbon Алима Сайлыбаева занят проектом «100 микропитомников», финансируемым ПРООН, USAID и Freedom Holding Тимура Турлова. Больше половины финансирования приходится на экофонд Freedom Green — $140 тыс., ПРООН выделил $46 тыс., USAID — $50 тыс.
«Это первый случай в моей практике, когда крупный казахстанский бизнес обратил на нас внимание и озаботился проблемой Арала», — говорит Зауреш Алимбетова. Суть проекта в том, чтобы привлечь к посадкам саксаула местное население и обеспечить большую приживаемость. «Для этого нам нужен более качественный посадочный материал, — поясняет Алимбетова. — В предыдущие годы приживаемость составила 30%. Это считается стандартным для осушенного дна. Но если высаживать семена в специальные мешочки и затем, после формирования корневой системы, в этой же родной почве высаживать в открытый грунт, поливать и ухаживать, то приживаемость вырастает до 80%».
Директор ТОО «Qazaq Carbon» Алим Сайлыбаев, которому и принадлежит идея проекта, считает, что главное в нём — способность обеспечить устойчивость и долгосрочность. «Посадки саксаула на осушенном дне у нас происходят в основном за счет грантов. Грант закончился — все разошлись. Мы же хотим обеспечить финансовую устойчивость через углеродную сертификацию. Планы такие — создать кооператив из жителей приаральских аулов, согласных выращивать саксаул и ухаживать за посадками. За каждый саженец мы будем платить из фонда по 100–140 тенге. А потом проведем углеродную сертификацию, и кооператив сможет продавать свои углеродные сертификаты на международном рынке. То есть люди могут не только решать экологическую проблему, высаживая вокруг своих аулов лесополосы, которые защитят их от заносов ядовитого песка, но и зарабатывать на этом в долгосрочной перспективе».
В сам «оазис», как называют здесь место высадки саксаула на территории бывшего Аральского моря, в этот раз попасть не удалось: асфальта на дне нет, а накатанная дорога раскисла от снега, выпавшего накануне. Но по пути на Кокаральскую дамбу вдруг открылось дивное озеро — горной прозрачности и с белейшим мелким песком по берегам. Озеро тянется 28 км, называется Камбаш. Говорят, туда приезжают купаться и рыбачить даже из соседних областей.
