Как рыбацкая деревня стала «экономическим драконом»

25357

Однажды многолетний премьер-министр Сингапура Ли Куан Ю так ответил на вопрос, как он победил коррупцию: «Начните с того, что посадите трёх своих друзей. Вы точно знаете - за что, и они знают - за что»

Фото: Вадим Борейко

В шестом часу утра я стоял на балконе отеля «Robertson Quay», что на берегу розовой рассветной реки Сингапур, которая протекает в одноимённом островном городе-государстве, в самом популярном и оживленном районе Clarke Quay, настраивал опции фотокамеры и думал вот о чём. Если уж и писать о Сингапуре, то необходим один человек. Причем в исконном смысле слова - «не обходим»: его невозможно обойти ни с той стороны, ни с этой, ни сверху, ни снизу, когда рассказываешь, как карликовая страна на протяжении одного поколения выбралась из дебрей несусветной нищеты в мировые лидеры – и по конкурентоспособности, и по уровню жизни, и по комфортности этой жизни, и по истреблению коррупции, и т.д. и т.п. Этот человек, как вы уже поняли, - Ли Куан Ю.

Весь остров – как на ладони

Сингапур – мизерный кусочек суши площадью 700 квадратных километров, примерно две территории Алматы. Из иллюминатора самолета остров виден целиком, как на ладошке.

Для цивилизации (то есть тогда - для Европы) Сингапур открыл в 1819 году сэр Раффлз, менеджер Британской Ост-Индской компании. Обнаружил он там чуть больше сотни рыбаков, что вели непредвзятый образ жизни: никого не трогали, и их никто не доставал. И понял англичанин: даже мелкий островок – над регионом начальничек, поскольку Сингапур очень ловко устроился на пути между Индией и Китаем. Заключив договор с туземным султаном Джохора, Раффлз  принялся накачивать территорию переселенцами и гастарбайтерами. Почти через полвека остров стал колонией Великобритании. В ходе Второй мировой войны, как и  многие соседи, безропотно «лёг» под Японию, но ненадолго. В 1959-м обрел суверенитет в составе Британской империи. Через четыре года стал членом Малайзийской федерации – уже независимой. Из которой в 1965 году Сингапур исключили.

Что оказалось для него исключительным благом. Поскольку над Ли Куан Ю, который к тому времени уже шесть лет служил премьером, теперь не было вообще никаких руководителей, выносящих мозг, и он мог обустраивать страну по своему мудрому разумению.

Учитель, поклонись ученику

Родился он в 1923-м. Понятно – китаец. Окончил местные колледж и вуз, а сразу войны поступил в английский Кембридж. В 31 год стал генсеком партии «Народное действие». А уже в 36, победив на выборах, - премьером. Но, видно, соображал тогда лучше иных геронтократов, раз продержался на этом посту 31 год, да и сейчас, в свои почти 90 лет, при делах – в качестве министра-ментора (наставника) в правительстве его старшего сына Ли Сьен Лунга. Всё у него под контролем – и так уже шестой десяток лет.

А мудрое его разумение было вот в чём (цитирую самого гуру): «Мы использовали те преимущества, которые Великобритания оставила нам: английский язык, юридическую систему, администрацию, лишённую партийных пристрастий». На что «железная леди» Маргарет Тэтчер однажды заметила: «Когда-то Сингапур учился у Великобритании, а теперь мы учимся у Сингапура».

Реформатор Ли начал, как и Казахстан, с привлечения иностранного капитала: «Мы приветствовали каждого инвестора. Мы просто из шкуры вон лезли, чтобы помочь ему начать производство».

Помню, в начале 90-х мы тоже гостеприимно приветствовали любых буржуев, а особенно американцев. Причем поначалу приезжало немало авантюристов. Причём, прослышав, что Казахстан - криминальная страна, одевались порой, как бомжи: чтобы их ночью на улице не грабили.  Но и таким были рады: всё-таки иностранцы, носители, понимаешь, цивилизации, потенциальные, так сказать, инвесторы. Это я вам рассказываю про их восприятие на нижнем, бытовом уровне. А те, что повыше, быстро смекнули, кто есть ху, и отделили серьёзных людей (среди которых было тоже немало авантюристов) от тех, кто к нам просто погреться заехал. Увы, многие наши чиновники испытания корыстью не выдержали.

Как победить коррупцию

У Ли Куан Ю однажды спросили, как он победил коррупцию. Его обезоруживающий  ответ, безусловно, войдёт в анналы: «Начните с того, что посадите трёх своих друзей. Вы точно знаете - за что, и они знают - за что».

Как-то в беседе с сенатором Гани Касымовым я напомнил ему эту фразу.

- Он сказал это образно, - заметил Гани Есенгельдинович. – Ли Куан Ю в первую очередь поднял содержание государственным служащим, защитил институт этих профессиональных топ-менеджеров, всех заинтересовал и сказал им: «У вас хорошие зарплаты. Теперь будем служить родине – и с этого момента забудьте, что такое коррупция. А если что – жалеть не буду». И это правильно было. А потом, имейте в виду, он долгое время был премьер-министром, отцом нации – и боролся с коррупцией личным примером: ходил пешком, ездил на велосипеде, вёл скромный образ жизни. Если человек работает на будущее своего народа, чтобы о нём потом говорили хорошо, – он от многих вещей отказывается. И Ли Куан Ю сейчас почитают по всему миру.

Действительно, в 1970-80-е ежегодное жалованье сингапурского судьи составляло несколько сотен тысяч долларов (по сегодняшним ценам смело умножайте на 10). Но, боюсь, этот метод лечения коррупции для нас слегка запоздал: слишком выросли ставки «административной ренты».

А что касается «образных расстрелов», то смертная казнь в Сингапуре не отменена до сих пор, и за время правления Ли Куан Ю по приговору суда повесили (не расстреляли!) больше четырехсот человек – в основном за жестокие убийства и наркотрафик.

По коррупционным же статьям привлекли огромное число чиновников, среди которых были министры, а также родственники и соратники  самого премьера. Одни сели, другие бежали на континент, третьи покончили собой.

Зато теперь в рейтинге наименее коррумпированных стран мира Сингапур  неизменно входит в первую десятку, а в Азии лидирует. Хотя по индексу свободы прессы занимает 140 место из 167 государств. Даже Казахстан здесь на пару десятков позиций выше (в первом списке нам, увы, похвастать нечем). Любопытный парадокс, не правда ли?

Вместо одного государственного языка - четыре

Своеобразно Ли Куан Ю решил и языковой вопрос. Этнический расклад населения на Сингапуре по своей пестроте напоминает Казахстан. Три четверти населения – китайцы. 15% – малайцы. Примерно 8% - индусы, главным образом тамилы. Еще крупные общины арабов, японцев, армян, тайцев, евреев. И, конечно, немало метисов. Какой язык в этой ситуации объявить единственным государственным? Логично и естественно было бы китайский (тем паче, что и премьер – исторически сын Поднебесной). Да, но какой китайский? Пиньинь – его романизированный вариант? Или главный диалект – путунхуа? А может быть, диалекты помельче – фуцзяньский, кантонский, чаошаньский, хайнаньский, хакка и т.д., разница в которых столь велика, что одни китайцы не понимают других?

Если бы Ли Куан Ю пошел за голосом крови, он увяз бы в этой лингвистической трясине. Да к тому же в 1960-е разбушевались межнациональные распри. Но премьер принял поистине соломоново решение, хоть и не еврей, а китаец. Государственными были объявлены четыре языка: путунхуа, тамильский, малайский – и английский, который Ли заставил учить всех. И они выучили! English объединил страну, позволил ей не потерять темпов развития и не только интегрироваться в мировое сообщество, но за 30 лет из третьей лиги государств выскочить  в лидеры, где условия жизни граждан наиболее комфортны. А с другими языками ничего худого не сделалось. Они свободно развиваются, на них издаются газеты, книги, вещает ТВ, общаются люди. В Сингапуре есть и чайнатаун, и район Little India. И китайцы не говорят тамилоязычным: «Стыдно столько лет жить в стране и не говорить на путунхуа». Словом, Сингапур – это гармоничный оркестр, где у каждого инструмента своя партия. И управляется он маститым дирижером, который, конечно, бывал и деспотом, не без того, – а иначе вышла бы не музыка, а какофония.

«Стать частью мира, основанного на знаниях»

Завершу свою заметку цитатой из книги Ли Куан Ю «Сингапурская история: из «третьего мира» - в «первый» (1965-2000)»:

«Будущее  является  столь  же  многообещающим, сколь  и  неопределенным.

Индустриальное общество  уступает  место  обществу, основанному на  знаниях, новая  линия  раздела пройдет в мире  между теми, кто обладает  знаниями,  и теми, у кого их нет. Мы должны  учиться и стать частью мира,  основанного на знаниях. То, что мы преуспевали на протяжении последних трех десятилетий, не гарантирует, что  так будет продолжаться и впредь. Тем не менее, наши  шансы не потерпеть неудачу будут лучше, если  мы будем придерживаться тех основных принципов,  которые помогли  нам  преуспеть.  Это -  общественное  согласие, достигаемое путем справедливого распределения плодов прогресса. Это – равные возможности для всех. Это - система  продвижения  по  заслугам,  при которой лучшее  место занимает  наиболее достойный. Последнее особенно  важно, когда речь идет о людях, возглавляющих правительство».

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить