Кризис кадра

Техникой “Казахфильма” можно было только гвозди забивать! Во время работы над “Кочевником” у нас появились кинокамеры, тележки, монтажный комплекс и многое другое. Был построен целый город – древний Туркестан! Эти декорации использовались для других фильмов, например “Мустафа Шокай”, – экс-директор “Казахфильма”, а ныне глава фирмы “Танарис” Сергей Азимов горячится, когда ему говорят, что самый дорогой казахстанский фильм “Кочевник” (2005 г.) можно было снять не за $34 млн, а за $5 млн. – Там одного оборудования было на 5 миллионов. Нас еще обвиняли в том, что мы пригласили 160 иностранных специалистов!».

Не все специалисты оправдали доверие. По словам казахстанского сценариста и режиссера Ермека Турсунова, чешский режиссер Иван Пассер сбежал. «Мы с Сергеем Бодровым-старшим в это время писали сценарий к фильму “Мустафа Шокай.” Тут приходят тогдашние руководители киностудии и говорят, что надо спасать “Кочевника”. Пассер, мол, уехал и все бросил. Бодров подумал-подумал и говорит: “Я пойду”. Я отговаривал, но он не стал меня слушать и пошел спасать. Так что сценарий к “Мустафе” я дописывал один», – вспоминает Турсунов.

«Кочевник» затраты на фильм не окупил. Азимов не расстраивается: «Когда руководство страны инициировало этот проект, цель окупить его не ставилась. Он нужен был для того, чтобы презентовать миру Казахстан».

Ссылаясь на свидетельство Марка Дакаскоса, Азимов говорит, что в США местные телеканалы показывают фильм 2–3 раза в месяц. Правда, «Кочевник» так и не получил желанного «Оскара». Сегодня на эту награду претендует афганская драма «Возвращение в “А”» Егора Кончаловского. В Казахстан его пригласила студия «Байтерек» (работает при «Казахфильме»), с руководством которой Кончаловский знаком лично.

Снова российский режиссер, снова съемки у бутафорского города на Или. И снова коммерческая неудача. При бюджете в $5 млн фильм собрал около $800 тыс., несмотря на модный 3D-формат. Впереди – продажи фильма на DVD и Blu Ray, прокат на ТВ и через интернет-каналы. Теоретически они могут в 3–5 раз превысить кассовые сборы. Так что у «Возвращения в “А”» еще есть шанс выйти «в ноль» – но вряд ли стоит рассчитывать на большее.

Но Кончаловский, как и Азимов, больше думает о Казахстане, а не о деньгах. Весной 2011 года он снял одну из новелл для киноальманаха «Сердце мое, Астана» и объявил о старте кинопроекта «Алматы – любовь моя». В Казахстане любят, когда иностранцы с известными именами делают фильмы. Пусть даже они не окупаются.

Тайное становится убыточным

Десять лет назад кино в Казахстане не было. Очевидцы вспоминают, что в пустых павильонах «Казахфильма» гулял ветер. Затем, после смены нескольких топ-менеджеров, производство начало набирать обороты. В минувшем мае главный редактор АО «Казахфильм» Дидар Амантай подсчитал, что если в 2009 году в стране было запущено в производство около 10 одних только полнометражных картин, то в нынешнем будет запущено более 15. Снимается документалистика, анимация. Есть и арт-хаус – так Амантай классифицировал работы Дарежана Омирбаева и Ермека Турсунова.

Арт-хаус везде провален с коммерческой точки зрения. А насколько успешны проекты для массового зрителя? Вопрос сложный. В 2007-м «Рэкетир» Акана Сатаева впервые в истории казахстанского кино «отбил» инвестиции. Критики отмечали, что помимо качества самого боевика свою роль сыграла продуманная рекламная кампания. Дополнительный промоушн фильму обеспечил клип группы «Метисы», который прокатывался по телеканалу MuzZone. Грамотное продвижение сыграло свою роль. При бюджете $800 тыс. фильм принес около $1,2 млн.

Еще большего успеха добилась Баян Есентаева. Ее фильм «Коктейль для звезды» (2010 г.) при бюджете $350 тыс. собрал больше миллиона долларов. «Во-первых, это фильм об отечественном шоу-бизнесе, эта тема интересна казахстанцам, – объясняет она. – Во-вторых, основу сюжета составила “история Золушки”, а это беспроигрышный вариант. В-третьих, даже самые микроскопические роли играли звезды. И, наконец, в-четвертых, в фильме перемешана русская и казахская речь. Словом, все как в жизни».

Вдохновленные примерами Сатаева и Есентаевой, продюсеры бросились делать коммерческое кино. В прошлом году Фархат Шарипов выпустил драму о нравах молодежи «Сказ о розовом зайце» (бюджет – $550 тыс., по данным kinopoisk.ru). В этом году вышел фильм Рустема Абдрашева о детстве президента Нурсултана Назарбаева «Небо моего детства» и боевик «Ликвидатор» Акана Сатаева ($3 млн и $2 млн соответственно, по данным «Казахфильма»).

В первую неделю проката «Ликвидатор» собрал 50 млн тенге (более $300 тыс.). Кроме того, пресс-служба «Казахфильма» сообщала о невиданной популярности фильма на DVD: за первые две недели продаж было реализовано 2014 дисков. То есть в 16,5-миллионной стране продавалось по 143 диска с «Ликвидатором» в день – и это рекорд.

Больше похвастаться, в общем, и нечем. Опрос представителей кинорынка, проведенный Forbes, показал, что большинство фильмов с коммерческой точки зрения оказываются провальными. «Бывает, что деньги кончаются еще до завершения съемок. Куда уходят? Ну в ресторан группа несколько раз сходит, на фестиваль режиссер с продюсером съездят. Анау-мынау – и все, денег нет. О каком расчете бюджета, о каком бизнесе тут вообще может идти речь?» – заметил один из режиссеров.

На нашем кассетнике кончилась пленка

Почему фильмы собирают так мало денег? Причина лежит на поверхности – небольшая аудитория. В среднем посмотреть отечественный фильм по стране приходит 70 тыс. человек, максимум – 100 тыс. Последнее – оценка главы компании MG Production Ернара Маликова. Выше этой планки прыгают только иностранные хиты. На очередные серии «Пиратов Карибского моря» приходит по 200 тыс. человек, а «Аватар» посмотрело 300 тыс. Как картинам даже уровня «Рэкетира» бороться с фильмом «Сумерки. Сага. Рассвет», собравшим только за первую неделю проката в РК 112 млн тенге (более $750 тыс.)?

Помимо качества самого «Рэкетира» свою роль сыграла хорошо продуманная рекламная кампания.

Впрочем, зарубежные картины тоже не всегда показывают блес­тящие результаты. Казахоязычную версию «Тачек-2» за первую (топовую) неделю посмотрело 20 тыс. зрителей. На II кинофестивале экшн-фильмов Astana генеральный директор ГК «Меломан» Вадим Голенко сообщил, что бюджет проекта составил $120 тыс., еще не менее $500 тыс. ушло на продвижение мультфильма. Сбор казахоязычной версии за первую неделю проката составил 12,5 млн тенге – чуть больше $83 тыс.

Но в целом аудитория, которую собирают зарубежные новинки, остается недосягаемой. По подсчетам местных наблюдателей, доля проката казахстанских фильмов на рынке составляет всего от 5 до 9 %. «Мое мнение: отечественного проката у нас нет. Весь репертуар фильмов, которые будут показываться в РК, спланирован на год-полтора вперед. И нашим фильмам там отведен крошечный процент. Как кино может быть популярным, когда его не показывают?» – недоумевает Сергей Азимов.

Почему казахстанское кино не доходит до зрителя? По мнению Азимова, индустрии не хватает закона, который бы защищал отечественный кинематограф. У зрителей есть другая точка зрения. Достаточно почитать форумы в Интернете, чтобы убедиться: когда речь идет о западных фильмах, позитивные отклики в основном связаны с интересной фабулой, игрой актеров, спецэффектами и т.д. Если речь идет о фильмах казахстанских – зрители одобряют нравственные посылы создателей картин и обращение к национальной истории. Судя по размерам аудиторий, за качественный экшн люди готовы платить больше, чем за морализаторство.

Есть и другие ограничители – например, техническая отсталость кинотеатров. Исполнительный директор киноцентра «Арман» Бауржан Шукенов отмечает: «Есть множество отечественных киноработ, которые не дошли до проката только по техническим причинам. Они сняты на “цифру” и DVD-формат, и мы не можем показывать их в кинотеатре». Пленка постепенно уходит из оборота. Все кинопроекторы нужно менять на цифровые, а их стоимость в зависимости от комплектации и мощности составляет от 70 до 100 тыс. евро с учетом таможенных сборов и HДС. Цена серверов колеблется от 20 до 30 тыс. евро. В отличие от зарубежных стран в Казахстане государство отказывается помогать кинотеатрам. И некоторые остаются без фильмов. Западные картины можно достать и в пленочных копиях.

«Если доля казахстанских фильмов в прокате не будет составлять менее 30 процентов, местного проката не будет. А ведь свое кино прокатывать выгоднее, чем иностранное. Зарубежным дистрибьюторам мы платим большой процент. А с нашими работаем, практически не платя налогов, кроме тех, что берутся с прокатчика кино», – говорит Шукенов. По его словам, половина выручки достается кинотеатрам – так что они кровно заинтересованы в росте проката местных картин.

«Наш кинематограф мне напоминает тело человека, у которого нет правой руки и левой ноги. Нет национального проката, не отработана система взаимоотношений с национальными телеканалами», – резюмирует Азимов.

В таких условиях режиссеры и продюсеры начинают все чаще смотреть за рубеж. «Если мы говорим о прокатном кино, то фильм с производственным бюджетом, превышающим $500 тыс., крайне тяжело окупить в прокате нашей страны. Объем рынка не позволит. Если говорить о ТВ-сериалах с бюджетом одной серии $20–35 тыс., то окупить их в эфире внутри канала тоже практически невозможно, так как одна минута рекламы в прайм-тайме стоит около $10 тыс. В этой ситуации выход один – экспорт. Надо много работать и стараться делать продукцию, которая будет продаваться на внешние рынки», – говорит Акан Сатаев.

Сам он именно так и поступил. 23 ноября «Казахфильм» сообщил о продаже американской Birch Tree Entertainment прав на распространение «Ликвидатора» за рубежом. По словам президента Birch Tree Entertainment Арта Бирзнека, фильм пойдет на DVD и в системе «видео по запросу». Сумма контракта не раскрывается. По подсчетам профессора турецкого университета Mimar Sinan Абдуакапа Кара, в странах ЕС и Турции проживает не менее 20 тыс. казахов. Кто-нибудь фильм точно закажет.

Кадры, деньги, рэкетир

Умение находить деньги на съемки фильма – отдельное искусство. Некоторым это удается. «“Рай для мамы” был снят без тиынки бюджетных денег. Бюджет – почти миллион долларов», – утверждает Сергей Азимов, работающий сейчас директором компании «Танарис». Другой его фильм – «Нежданная любовь» ($1,5 млн) был профинансирован Минкультуры, «Казахфильмом» и частными инвесторами.

Самые успешные казахстанские продюсеры говорят, что им удается привлекать не только государственные средства. «Картины “Рэкетир” и “Заблудившийся” мы снимали на частные деньги», – убеждает Сатаев. Баян Есентаева говорит, что после успешного проката «Коктейля для звезды» ей поступило сразу несколько предложений от инвесторов для съемок продолжения картины. Но это скорее исключение, чем правило. Обычно инвесторов приходится долго и нудно искать, уговаривать, объяснять. «Главная сложность – доказать, что финансирования достоин именно твой проект», – поясняет Сергей Азимов.

По словам Азимова, все, что зарабатывал сам «Танарис», вкладывалось в картины. «Мы снимали заказные проекты, рекламные ролики компании “КазМунайГаз”, сдавали оборудование в аренду, выпускали полиграфическую продукцию, например художественный альбом “Традиционные ремесла” совместно с компанией Chevron», – вспоминает он.

На роликах и рекламе зарабатывают многие киношники. «Во время съемок моего фильма днем группа работала со мной, а по ночам уезжала снимать концерты, клипы, рекламу. Этим и зарабатывала. А фильм снимала для души», – рассказал на условиях анонимности один из режиссеров. «Снимают безголосых певиц, за которых платят агашки. Или рекламу компаний», – рассказал один из сценаристов.

Рекламодатели хорошо платят не всем. На рынке нередки случаи, когда нанимают неквалифицированных артистов, готовых сниматься на бартер – за образцы продукции. Рекламируешь энергетический напиток – гонорар выплачивается ящиком энергетика. Продвигаешь мобильный телефон – дарится телефон. И так далее. Но фирма с деньгами может заплатить за съемки клипа или музыкального ролика группе молодых специалистов до $3 тыс. Режиссер с именем может получить до $50 тыс. Это совсем неплохо, например, на фоне ставок «Казахфильма». По данным Forbes, госкинокомпания платит режиссерам около 30 тыс. тенге в месяц. Больше нельзя – не позволяют существующие ставки, менять которые госкомпания не в силах. За счет разных уловок зарплату удается поднять тысяч до 40. Еще выплачивается гонорар. Но это уже постфактум. Руководство «Казахфильма» отказалось разговаривать с Forbes, сославшись на занятость.

Есть и другие источники доходов. «Часть денег – от заказов на рекламу и музыкальных клипов – мы действительно используем для кинопроизводства, но больший доход приносит аренда нашего оборудования для телеканалов и других частных компаний. В прошлом году все клипы на одном из телеканалов снимались на нашем оборудовании», – рассказывает глава компании
Mg Production Ернар Маликов.

Совсем хорошо, если удается заинтересовать рекламодателей product-placement – скрытой рекламой внутри фильма. Или просто хороших спонсоров. Как рассказал глава продюсерского центра «Байтерек» Арман Асенов, для съемок того же «Возвращения в “А”» Казкоммерцбанк выделил $7 млн, еще $10 млн были вложены им в промоушн картины. Асенову поступали и другие предложения, но ему не хотелось, чтобы фильм состоял из сплошного product-placement. «Я думаю, что каждый производитель кинофильма или сериала будет с радостью использовать любые дополнительные источники финансирования, которые могут уже при производстве покрывать затраты. Скрытая реклама товаров или услуг – очень подходящий для этого вариант», – замечает продюсер.

Если речь идет о казахстанских фильмах, зрители одобряют нравственные посылы создателей картин

Большая удача – продать картину на телевидение, особенно на центральные каналы. До финансового кризиса «Первый канал» мог заплатить до полумиллиона долларов за право двух показов в течение года – один в прайм-тайм, другой в любое удобное для них время. Сейчас $250 тыс. за разовый показ – уже повод для радости. Иногда удается продать фильм нескольким каналам. В среднем на ТВ-прокате можно заработать до $800 тыс. – если, конечно, фильм заинтересует телевизионщиков и у создателей картины есть хорошие выходы на телевидение. Обычно в силу близости отраслей и тусовок выходы есть.

«Ситуация с вложениями от частных инвесторов сейчас очень сложная, – комментирует Ернар Маликов. – В 1990-е годы в России был принят законопроект о благотворительности в кино. Компании, которые вкладывались в кинопроизводство, получали большие льготы от государства в вопросах налогообложения, освобождались от выплаты налогов на землю, на имущество, НДС. У нас же такого закона нет, и частные инвесторы неохотно вкладывают деньги в кино, считая это нерентабельным. Поэтому параллельно с кинопроизводством приходится заниматься бизнес-деятельностью, никак с кино не связанной». По словам Маликова, «меценатские вложения тоже бывают, но нужно понимать, что киноиндустрия в Казахстане – это пока не та область, где можно зарабатывать деньги. «То есть фактически кино строится на голом энтузиазме», – считает он.

Alma Pater

Энтузиазм бывает не только частный. Когда денег нет – а их чаще всего нет или мало, – сценаристы, режиссеры и продюсеры отправляются к главной кинокормушке страны – в АО «Казахфильм». По мнению Бауржана Шукенова, единственным серьезным продюсером у нас является государство, которое выделяет деньги на кино. «Если парламентарии завтра скажут, что денег нет, “кина” не будет», – уверен он.

Выступая в мае в Институте политических решений, режиссер Ардак Амиркулов констатировал: «“Казахфильм” определяет основную политику в кинематографе». Возникает проблема: снимать на государственные деньги коммерческое кино – это плохо с точки зрения личного обогащения. Ситуация осложняется тем, что нет здоровой конкуренции между режиссерами, равно как и продюсерами, которые бы определяли политику кинематографа.

И ее определяет «Казахфильм». Узнать, какую долю в финансировании кинопроектов занимает госкомпания, сложно: руководство «Казахфильма» отказалось поделиться статистикой с Forbes, рекомендовав обратиться в следующем году. Но очевидно, что эта доля превосходит все остальные из других источников.

«Надо понимать, что в казахстанском кино самым крупным игроком было и остается государство в лице “Казахфильма”. Других стабильных игроков на рынке я не вижу», – говорит Ермек Турсунов. За редкими исключениями частные продюсерские компании успевают создать одну-две полнометражные картины. Как правило, они не окупаются. На этом их поход в кино заканчивается.

Акан Сатаев тоже иногда работал за госсчет. «Ликвидатор», «Мын бала» ($12 млн) – продукция АО «Казахфильм», «Агайынды» – продукция телеканала «Казахстан». «Эти фильмы финансировало государство. Не буду скрывать, мы довольны результатами работы. Наверное, поэтому мы и не сидим без дела. Сейчас компания получила несколько заказов на производство телевизионных сериалов от государственных телеканалов, также планируется несколько проектов с частными инвестициями», – говорит он.

Кажется, единственная организация, в которой не согласны с утверждениями о величии и значимости «Казахфильма» для индустрии, – это сам «Казахфильм». «Говорить, что в Казахстане продюсер только один, я бы не стал, потому что на самом деле существует плеяда независимых продюсеров, которые практически являются партнерами киностудии “Казахфильм”, – уверяет директор по развитию государственной кинофабрики Ильяс Ахмет, правда, тут же подчеркивает: – Безусловно, казахстанское кино должно нести функцию формирования имиджа страны на международном рынке. Не зря мы постоянно стремимся участвовать на международных кинорынках и в кинофестивалях. В данном случае “Казахфильм” становится двигателем киноиндустрии в Казахстане в целом».

Режиссер фильма «Кайрат – чемпион. Девственник №1» Денис Куклин уверен, что лучше бы деньги зарабатывались на рынке. Но так не получается. «Мы можем утверждать, что все кино держится на деньгах государства и “Казахфильма”, но есть и противоположная точка зрения. Она заключается в том, что именно это “убивает” независимое кино, потому что никому не важна окупаемость», – говорит он.

Счастье есть, а денег нет

В казахстанской киноиндустрии установился своеобразный статус-кво. Отечественный зритель в целом не ценит национальный кинопродукт, но бывают исключения из правил. Фильмы не окупаются, но государство (и отдельные энтузиасты-частники) продолжают давать на них деньги. Количество фильмов, снимаемых ежегодно, растет. И даже кадровый голод не всем кажется таким страшным. По крайней мере, Акан Сатаев настроен оптимистично: «В кино работают очень профессиональные кадры, но их мало. Конечно, это огорчает. Но если казахстанская киноиндустрия будет развиваться такими темпами, как сейчас, я думаю, скоро все образуется. Это элементарный закон рынка: спрос рождает предложение».

Но это хрупкое равновесие скоро будет нарушено. Согласно прошлогодним поправкам в Закон «О культуре» с 1 января 2012 года все фильмы, попадающие в прокатное пространство Казахстана, должны обязательно дублироваться на государственный язык. Иначе прокатного удостоверения им не видать как своих ушей.

Проблемы будут у многих. Бауржан Шукенов, ссылаясь на подсчеты участников рынка, говорит, что качественный дубляж одного фильма может обойтись от 30 тыс. евро до $60 тыс. «Откуда возьмутся такие денежные ресурсы? Студии-мэйджоры могут просто отказаться с нами работать. Им принадлежат авторские права, и они в конечном итоге отвечают перед зрителем за продукт, выходящий на экраны. Зачем вкладывать деньги в дубляж, заведомо зная, что не будет необходимого результата?» – опасается эксперт. Шукенов знает, что говорит: его киноцентр «Арман» является дистрибьютором Warner Bros.

В компании «Меломан», проект по дубляжу «Тачек-2» считают успешным. Но гендиректор фирмы Вадим Голенко предупреждает: «Я уверен, что чем больше мы будем дублировать мировые фильмы на казахский язык, тем больший интерес возникнет к нему. Однако наши материальные и человеческие ресурсы пока позволяют делать только два таких проекта в год, не больше. В Казахстане выходит около 300 фильмов в год, и дублировать все – утопия».

Участники рынка могут пойти на уловки: делать закадровый перевод, синхронный, пускать субтитры. Но, строго говоря, это уже будет не дубляж. Как разрешится вопрос с дублированием на госязык – пока никто не знает.

Куда дальше пойдет казахстанское кино? Если абстрагироваться от нерешенной до конца проблемы дублирования, маловероятно, что отечественный кинематограф превратится в бизнес. Продюсер «Возвращения в “А”» Арман Асенов считает, что у нас, так же как в России, Германии, Франции, фильмы – это не бизнес-продукт. «Государство тратит деньги на образование. При этом финансовой отдачи нет, зато есть образованная нация. Кино – такая же сфера, в которую необходимо вкладывать деньги. И говорить о том, что кино не окупается, только потому, что кассовые сборы во время кинопроката не покрыли бюджет картины, – неверно». По мнению Асенова, тут важнее сопутствующие дивиденды. «Во-первых, популяризация страны в мире, во-вторых, деньги, которые тратятся в Казахстане на кино, получают наши граждане, которые кормят свои семьи, платят налоги».

Глава компании MG Production Ернар Маликов солидарен с коллегой: «Когда кино в нашей стране станет настоящим бизнесом, неизвестно. Поэтому есть два пути: копродукция либо создание арт-хаусных проектов, которые могут продаваться на фестивалях».

Фильмы не окупаются, но государство (и отдельные частники) продолжают давать на них деньги

Есть, правда, одно направление, которое может привести к деньгам. Режиссер Ермек Шинарбаев считает, что в нашей стране необходимо развивать малобюджетное телевизионное кино.

«Я разговариваю с разными людьми в разных странах и знаю множество примеров в Америке, Франции и Корее, когда режиссер может снять очень хорошую картину за $30–50 тыс. У нас это невозможно», – утверждает Шинарбаев. Зато, по его мнению, «телевидение сейчас в таком состоянии, что не может самостоятельно создавать картины. «А успех, к примеру, одного из самых сильнейших кинематографов мира – французского – случается именно из-за производства качественных игровых телевизионных фильмов. Они двигаются в телевизионных сетях, пространствах Интернета и тем самым создают великое французское кино. Причем талантливых людей в Казахстане пруд пруди. Но заплатить 100 млн тенге за картину – слишком дорого…», – считает он.

Работа в этом направлении уже ведется: в Казахстане уже несколько лет снимаются сериалы. Наша киноиндустрия движется в том же направлении, что и зарубежные компании, – постепенно перебирается из кинотеатров на телеэкраны, уступая место в кинозалах голливудской продукции и (совсем чуть-чуть) арт-хаусу.

Прогноз оптимистичен: казахстанский кинематограф будет развиваться. Серьезно зарабатывать в обозримом будущем вряд ли сможет, зато госсубсидии не прекратятся. Что-что, а пропаганду моральных ценностей пока никто не отменял.