Золотой тренер

13620

Алексей Ни уже 20 лет выпускает чемпионов по тяжелой атлетике. О том, как наладить чемпионский конвейер, он рассказал ForbesLife

Фото: Андрей Лунин

Я хотел нравиться девчонкам

– Ваша биография многим неизвестна. Можете рассказать о себе?

– Я родился в Джамбуле 24 июля 1961 года. Мама была учителем математики, а отец – инженером-экономистом. Как и все советские дети, я учился в школе 10 лет, ходил на разные секции, но в 4-м классе увлекся футболом. По полю гонял мяч вплоть до 9-го класса, пока меня не начали сажать на скамейку запасных. Это послужило основной причиной моего ухода из футбола.

Как-то раз вечером, после танцев, зашел в зал к тяжелоатлетам. При росте 167 см я весил 47 кг, поэтому очень хотел накачаться, чтобы нравиться девчонкам. Когда я пришел в зал, меня окружали взрослые мужики – раньше это был их вид спорта, это сейчас он сильно помолодел. Я пришел туда накачаться, а меня оставили. Тренер хотел, чтобы я поднимал разряд, давал команде очки. И когда я дошел до первого разряда, сразу начал ездить на соревнования. Там «затравился» – азарт, борьба – и остался в штанге. Дорос до мастера спорта СССР, стал выступать на республиканских соревнованиях, но на чемпионате Союза не появлялся – туда было очень сложно пробиться.

Окончив школу в 1978-м, поступил в Гидроинститут, где учился вместе Канатом Байшулаковым, будущим чемпионом мира по самбо, и Сериком Адамбаевым. После окончания института поехал по распределению в Павлодар, где проработал всего полгода, потом вернулся в Джамбул. Там стал работать тренером – звание мастера спорта СССР давало такую возможность. У меня были хорошие ребята-тяжелоатлеты, но через два года я уехал осваивать Алма-Ату, поступил в Казахскую академию физической культуры, сейчас она называется Академия туризма и спорта, и окончил ее в 1985-м.

У меня всегда были амбиции, я ставил высокую цель вырастить чемпиона СССР и понимал, что только в Алма-Ате можно добиться этого. Там я устроился работать в «Буревестник», потом – в ДФСО «Профсоюзы», а в 1988-м меня пригласили в ЦСК. Начал набирать школьников в секцию и после победы одного из моих учеников стал старшим тренером юниорской сборной. Через два года я уже вырастил двух чемпионов – Олега Югай и Сергея Филимонова.

Когда они выиграли чемпионат Союза, мы были в составе сборной СССР, а к 1993-му – в то время Филимонов уже был мировым призером – сформировалась отдельная команда, и мы поехали на чемпионат мира среди юниоров. Меня назначили главным тренером сборной Казахстана. Первый чемпионат в новой должности был в 1994 году в Хиросиме, это были первые Азиатские игры суверенного Казахстана, тогда мой счет пополнился тремя золотыми медалями, несколькими серебряными, бронзовыми и званием заслуженного тренера Казахстана. Я понял, что Азиатские игры это не предел и пора ставить задачи повыше. На Олимпийских играх в Сиднее я поставил себе цель обойти сильнейшую сборную – китайскую. И мы это сделали, поймав их на ошибках. С нашими спортсменами уже стали считаться в Азии и на мировой арене. На тех Играх Филимонов стал четвертым из-за того, что было много закулисных моментов, его опустили в группу Б. Я раньше думал, что Олимпийские игры это серьезно, но ситуация с Филимоновым помогла понять, что тут тоже нужно «шуст­рить». Филимонов выступил в 10 утра, и уже вечером, зная его результат, его обыграли.

Фото: Иван Беседин
Светлана Подобедова стала олимпийской чемпионкой и установила олимпийский рекорд, подняв 130 кг в рывке и 161 кг в толчке

Я написал заявление об уходе и пошел в строительный бизнес. Это было начало 2000-х, как раз самый расцвет этого бизнеса. Построил дом себе и брату, улучшил свое материальное положение, но все равно оставался осадок, что я олимпийского чемпиона не подготовил. В 2002 году вернулся в тяжелую атлетику по приглашению Даулета Турлыханова, президента Агентства туризма и спорта, и на Азиатских играх в Пусане мы взяли сразу два золота благодаря Филимонову и Ахметову. Еще один тяжелоатлет Ромов заработал серебро, а после, уже в Афинах, Филимонов стал серебряным призером, проиграв турецкому спортсмену. После этого я понял, что нашей советской школы недостаточно для достижения действительно хороших результатов. Есть болгарская школа, турецкая, а мы варимся в своем соку. Я четко для себя уяснил, что наша система уступает современной. Я попросил Кайрата и Даулета Турлыхановых пригласить в Казахстан Туркелери, тренера сборной Турции. Так началась наша совместная подготовка, и в Пекине новая система сразу принесла плоды. Система жесткая, можно сказать, на выживание, но только потому, что она рассчитана на высокие результаты.

Где искать самородок

– При выборе спортсменов, которых будете готовить, интуиция играет роль?

– Конечно. Если спортсмен талантлив, как, например Ильин, этим нельзя разбрасываться. Нужно как-то удержать его, чтобы он остался в Казахстане и не уехал за границу. Если видишь, что у спортсмена есть резерв, что он потенциально готов приносить стране и себе лично результат, нужно подходить индивидуально.

– Как вы нашли Ильина?

– Его старший брат Алексей тренировался и приводил Илью с собой в зал, так как его было не с кем оставить дома. Примерно с шести лет его начали тренировать грифом, уже в 12 лет он обыгрывал 14-летних, в 14 обходил 17–18-летних. В 17 лет он выиграл «мир» среди взрослых. Я Ильина заметил, когда ему было 12 лет. В то время он тренировался у Вилория Пака, и мы потихоньку начали готовить его к Пекину. Это многолетняя работа, поэтому тот, кто сейчас в сборной юниоров, сможет показать себя через четыре года в Рио-де-Жанейро.

Ильин в любом виде спорта проявился бы, потому что у него скоростные мышцы и очень устойчивый характер. Если бы не брат, его бы не отпустили на штангу из другого вида спорта, потому что к нам приходят в основном в 12 лет, в то время как бокс, борьба и единоборства принимают детей помладше.

К нам, как правило, приходят те, кого уже отсеяла борьба, бокс и т.д. Может быть, это естественный отбор. В футболе, например, нужно постоянное движение, а в штанге, наоборот, – разовая, взрывная сила.

Сейчас большой результат – это отличный повод для бума в тяжелой атлетике. Не успел я прилететь из Лондона, мне сразу начали звонить из федерации, спрашивать, где есть секции, потому что многие захотели отвести детей на штангу. Так было и после Пекина. Большой приток детей дает возможность тренерам в областях провести более тщательную селекцию и получить талантливых ребят, таких как Ильин.

– А как вы нашли Зульфию Чиншанло, Маю Манезу и Светлану Подобедову?

– Чиншанло с Манезой тренировались в китайском интернате, но не выступали даже в сборной провинции. О них почти никто не знал, и даже на местных чемпионатах они не появлялись. С ними проблем не возникало, мы их пригласили, и они приехали.

Впервые за всю историю тяжелой атлетики Китай кому-то проиграл

– А как вы с ними столкнулись?

– Мы поехали в провинцию Хунань, где проходил совместный сбор казахстанской и китайской команд, куда приехал и их интернат. Нам нужны были именно неизвестные спортсмены, чтобы самим их вырастить и доказать, что это возможно. Кроме того, пора было поднимать уровень женской тяжелой атлетики и формировать команду. У нас была Промова, молодые юниорки Гробовецкая и Некрасова, но требовался образец. Это стало нашей задачей, которую перед нами поставили Кайрат Турлыханов, на тот момент президент федерации, и Даулет Турлыханов, председатель агентства. В результате мы нашли нужных атлеток – Чиншанло и Манезу.

Со Светой Подобедовой все вышло случайно. Мне позвонил ее тренер Павел Блинов и сказал: «Подобедову здесь гноят, она была рекордсменка мира среди взрослых, на юниорском «мире», а ее не берут никуда. Если хочешь, забери ее». И Подобедова стала для нас подарком судьбы, мы давно ее заметили. Она прилетела к нам, приняла гражданство, но в Пекине не смогла выступить – ей не позволили, иначе она обязательно выиграла бы.

Стоит отметить, что Чиншанло, Манеза, Подобедова своими результатами подняли общий уровень женской тяжелой атлетики. Сейчас наша команда одна из сильнейших в мире и занимает второе место после Китая. А в женской категории мы первые. Впервые за всю историю тяжелой атлетики Китай кому-то проиграл.

Фото: Иван Беседин

Как огранить бриллиант

– Чем вы руководствуетесь при выборе спортсменов на подготовку?

– Все начинается в областях, где есть юношеские и юниорские сборные. Тренеры привозят своих ребят на республиканские чемпионаты. Мы приглашаем наиболее талантливых, взрослых и тех, кто уже созрел. На сборах уже видно, выдерживает ли человек нагрузку или нет, какова его психика, дисциплина. После тренировок ведем их на международные соревнования и на чемпионат Казахстана. Это определенная работа, просто так нельзя попасть на чемпионат. Отбор проходит через всех тренеров областей, юношеских и юниорских сборных.

– В чем заключается принцип вашего руководства?

– Первое – наладить постоянную работу конвейера. Я, как главный тренер, заинтересован в том, чтобы постоянно был приток новых атлетов и среди них росла конкуренция. В нашей стране нет такого количества высококлассных спорт­сменов, как в Китае или России, у нас каждый спортсмен на вес золота. И чтобы дальше продвигать чемпионов, нужна конкуренция, они должны всегда чувствовать, что если расслабятся, их сразу обгонят. Поэтому идет постоянный поиск новых спортсменов.

Второе – создать условия для подготовки всех спортсменов. На сборах присутствуют мужские и женские команды, тренеры взрослых и юниорских команд, личные тренеры и консультанты. Такая атмосфера создается для того, чтобы была борьба и развивался командный дух. Нужно создать атмосферу сплоченности, но при этом смотреть, чтобы спортсмены конкурировали только на помос­те. Также я слежу за своевременным снабжением атлетов всем необходимым, в том числе питанием и медико-биологическим обеспечением.

– А между поколениями атлетов сильная разница?

– Если раньше ребята полностью отдавались тяжелой атлетике, то сейчас мир другой, поколение иное, молодежь понимает, что тяжелая атлетика это лишь часть жизни, и стараются совмещать занятия спортом с другими увлечениями. Я думаю, это нормально, потому что человек должен развиваться всесторонне.

– На ваш взгляд, каким должен быть тренер – авторитарным или мягким?

– Раньше я считал, что нужна диктатура. Например, когда женскую тяжелую атлетику только включили в программу Олимпиады, я считал, что нужно быть жестким, одинаковым для всех. Возможно, такие категоричные методы были связаны с моим возрастом – меня назначили тренером, когда мне было 33 года. Со временем стало понятно, что надо уметь идти на компромиссы, потому что, если жесткость будет постоянной, могут уйти талантливые спортсмены, как, например Ильин. В то время действовала система Туркелери, в которую Ильин не вписался, и в результате назрел конфликт. Но руководство спорта подошло гибко – совместными усилиями мы нашли компромисс: Ильин готовился один, но все это было под контролем, при поддержке федерации, Агентства туризма и спорта. Это лишний раз доказывает, что нужно находить компромисс и со спортсменами, и с тренерами.

Он был язвой в жизни

– У вас есть какой-нибудь эталон среди атлетов, среди тренеров?

– Мой эталон среди атлетов – это Храпатый. Он на два года меня моложе, но так получилось, что я стал его тренером, а он моим спортсменом. Я всегда поражался его профессионализму. Храпатый – балагур, мог и пошутить, и отдохнуть хорошо, повеселится, он был такой язвой в жизни. Но когда дело касалось подготовки, забывал обо всем. Примерно за три-четыре месяца до соревнований для него ничего не существовало, кроме подготовки. Это было примером для подражания.

Сегодня у нас появился Ильин. И я этому очень рад. Храпатый – это продукт Союза, и хотя он выиграл серебро в Атланте, выиграл в Азии, был призером мира, уже выступая за суверенный Казахстан, как спортсмен он сложился все-таки во времена СССР. Ильин уже продукт суверенного Казахстана. Храпатый родился в 1963 году, а Ильин – в 1988-м, то есть спустя такое время у нас появился штангист, примерно равный Храпатому. Я верю в то, что у нас есть еще такие таланты, просто надо искать.

– Как вы считаете, тренер – это наставник по жизни или просто тренер?

– Я считаю, что личный тренер должен быть как родной отец. Он находит спортсмена, растит и выпускает его в жизнь. Связь всегда должна оставаться если не с первым, то с личным тренером обязательно. Он должен быть наставником и в спорте, и в жизни.

Мы же, главные тренеры, на определенное время – на сборах, где только тренировки, только нагрузки, только давление: «Давай-давай, надо пахать». Времени не хватает ни на что, кроме спортивных отношений. Как правило, я стараюсь приглашать атлетов на сборы вместе с их личными тренерами, потому что никто, кроме них, не знает спортсмена лучше. Мы, тренеры сборной, только требуем, выжимаем из человека результат. Нас сложно назвать наставниками.

– Часто бывает такое, что вы делаете ставку на спортсмена и просчитываетесь?

– Да, конечно. Ведь данные есть у всех, но нужен комплекс качеств: трудолюбие, профессионализм, умение соблюдать режим, психологическая готовность. Одних физических данных мало, нужно много работать. Вот Ильин определенно талант, но если бы он не пахал, как пашет сейчас, то ничего не добился бы. Это только с виду кажется, что Ильин вышел, с легкостью поднял штангу – и мировой рекорд, а на самом деле за всем этим стоит большой труд. К нам приходит много талантливых спортсменов, но до победы доходят единицы.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить