У Chanel — новый дизайнер. Чем удивила первая коллекция Матье Блази?

6 октября для Chanel наступила новая эра. Коллекция «Весна — лето 2026» стала первым заявлением Матье Блази на посту художественного директора fashion-поздразделения Chanel. Однако вместо манифеста с громкими переменами дизайнер выбрал путь интеллектуального диалога с кодами Дома.

«Chanel — это про любовь. Зарождение современности в моде началось с любовной истории. Это то, что я нахожу самым прекрасным. У неё нет ни времени, ни пространства; это идея свободы. Свободы, которую носила и завоевала Габриэль Шанель», — объяснил свой выбор Блази.

Своим высказыванием он задал философию всей коллекции: соединение дисциплины и чувства, структуры и импровизации. Стартуя с мужской рубашки и брюк, позаимствованных у Боя Капела, Блази выстраивает визуальный нарратив вокруг парадокса — функциональность, не отказывающаяся от соблазна. Жесткие британские твиды обретают парижскую мягкость; строгие жакеты — живую пластику.

Коллекция демонстрирует новую стратегию Chanel — адаптацию «универсального гардероба», в котором дневное и вечернее, женственное и мужское не противопоставлены, а уравновешены.

Первая коллекция Блази исследует материальность наследия Chanel: культовая сумка 2.55 представлена в «смятом», прожитом виде, с открытым бордовым подкладом, как напоминание о подлинности. Камелии — слегка деформированы, ткани фрагментированы, а трикотаж становится частью архитектуры движения.

В конце концов Матье Блази утверждает идею Chanel как глобального языка «вне времени и пространства». Технические жаккарды сочетаются у него с шелковыми подкладками, решетчатое переплетение твида превращается в трикотаж ручной вязки, а украшения соединяют барочный жемчуг и эмалированные планеты. Ключевая идея — «время для работы и время для любви», как писала сама Габриэль Шанель, — становится метафорой коллекции, где прагматизм и эмоция сосуществуют в равновесии.

В итоге новая коллекция Chanel — это стратегически выстроенная программа преемственности, доказывающая: под руководством Матье Блази французский дом не повторяет прошлое, а конвертирует его в язык будущего.