Три кита Тимура Турлова: на чем держится бизнес основателя Freedom Holding Corp.

В 2025 году состояние основателя Freedom Holding Corp. Тимура Турлова (№ 2 рейтинга 75 богатейших бизнесменов Казахстана), по оценкам Forbes Kazakhstan, достигло $5,8 млрд, что на $2,5 млрд больше, чем в 2024-м. В глобальном рейтинге миллиардеров он разместился на 605-й позиции и оказался даже выше, чем американский президент Дональд Трамп.

Сам Турлов скромно отмечает, что такая оценка — это не показатель его личного богатства, а только индикатор рыночной капитализации бизнеса, которым он владеет. «Многим кажется, что рост состояния буквально выражается количеством денег на моем счете. Это совершенно не так», — сразу делает оговорку он.

Тем временем Freedom — это уже не только брокерская компания, с которой все начиналось, а целая группа, включающая несколько направлений деятельности. Какие из них генерируют прибыль и повышают стоимость всего бизнеса, а какие пока приносят убытки, миллиардер рассказал в интервью Forbes Kazakhstan.

Тимур, расскажите, какая деятельность в большей степени влияет на стоимость вашего бизнеса?

— Если смотреть по направлениям за последний отчетный квартал (III квартал 2025-го фискального года. — Прим. ред.), то у нас выручка примерно равномерно распределена между тремя основными блоками: брокерский бизнес — около $213 млн, банковский — $206 млн и страховой — $198 млн. Это такие три кита, на которых держится наша группа.

Есть еще лайфстайл-сфера — все, что связано с онлайн-платежами, электронной коммерцией, продажей авиабилетов, продуктами и т. п. Там выручка складывается на уровне $37,7 млн. Этот блок пока не приносит прибыли, в каких-то местах даже уходит в минус, но мы его развиваем как часть экосистемы.

Самый зрелый и стабильный бизнес — брокерский. Мы уже стали лидерами рынка в этой сфере, поэтому особо не ожидаем там радикального роста. Но и инвестиций мы туда тоже практически не вкладываем. А маржа там высокая — мы получили около $100 млн чистой прибыли за квартал. Банковский бизнес принес порядка $35 млн прибыли, он менее маржинальный, мы его сейчас активно развиваем, реинвестируем, осознанно жертвуя частью прибыли, чтобы завоевать долю рынка. Например, делимся доходом с клиентами через кешбэки, даем выгодные условия в SuperApp, программы лояльности. И у нас это неплохо получается — только за январь текущего года мы привлекли почти 800 тыс. новых клиентов — беспрецедентная цифра. И в дальнейшем уверены, что такая стратегия принесет нам доход в других стримах.

Банковский бизнес: переоценка в минус, планы в плюс

С января 2025 года Freedom Bank единственный в банковском секторе начал показывать убытки. Это как-то связано с вашей программой лояльности?

— Нет, это связано исключительно с переоценкой государственных ценных бумаг в нашем портфеле из-за решения Национального банка об изменении базовой ставки. Если бы ГЦБ не подешевели так резко в текущем квартале, то не было бы никаких убытков. Но эти убытки нереализованные, то есть рано или поздно стоимость бумаг будет восстановлена. Мы же их не продаем. Они погашаются по номиналу. Здесь наша модель похожа на ЕНПФ, который в прошлом году хорошо заработал, а с начала этого года фиксирует минус.

Несмотря на то что у нас пока остается отрицательный финансовый результат, в феврале мы уже вышли в плюс по чистой прибыли. Также в марте мы докапитализировали банк на 24,5 млрд тенге и чувствуем себя достаточно комфортно.

Ну раз уж затронули тему банковского сектора… В октябре прошлого года Freedom Bank Kazakhstan получил лицензию на деятельность в Таджикистане. Поделитесь, какие у вас планы в этой стране? Сколько средств собираетесь туда направить?

— Нам этот рынок кажется очень перспективным. Мы планируем там развивать полноценный цифровой банк. На данный момент заканчиваем развертывание и тестирование IT-систем, чтобы сразу выйти туда с качественными продуктами. Наверное, это займет еще несколько месяцев.

Параллельно мы плотно работаем с местным агентством по цифровизации. Как раз сейчас в рамках межгосударственного соглашения там внедряется наша казахстанская платформа электронного правительства. Мы хотим подключится к ней первыми. Для нас это важно, так как мы собираемся построить в Таджикистане цифровую ипотеку. Также запустим карточную инфраструктуру, поскольку видим явный дефицит в ней: ни POS-терминалов, ни привычных нам банкоматов, ни развитой инфраструктуры. Что касается инвестиций, то пока они измеряются десятками миллионов долларов — не такая уж большая доля от нашего казахстанского бизнеса, но все равно заметная. И, что важно, мы там чуть ли не единственный иностранный банк, точно единственный из Казахстана.

Чтобы вы понимали, сегодня вся банковская система Таджикистана по активам меньше, чем наш банк в Казахстане. Хотя здесь Freedom Bank считается по размерам не таким уж большим, я бы сказал, даже крошечным. Соответственно, мы можем занять в Таджикистане сильные позиции и дать людям то, чего им действительно не хватает. Конечно, мы не сможем повторить быстро тот путь, который мы проделали в Казахстане. Все будет идти поэтапно, возможно, займет два-три года. Но мы постараемся хотя бы внедрить те услуги, которые будет предоставлять государство. Как я сказал, цифровое правительство там только начинает развиваться, сервисов еще немного, но мы уверены, что они будут постепенно увеличиваться. Одновременно с этим мы будем прокачивать свои продукты.

Да, ВВП на душу населения в Таджикистане заметно ниже, чем у нас, но цифровой банкинг — это ведь не про «дорого», а про «эффективно». Если кто и сможет заработать в рознице, то именно цифровой банк, который умеет контролировать издержки и получать прибыль даже на небольших чеках. К тому же мы рассчитываем стать надежным каналом торговли между Казахстаном и Таджикистаном. Большая часть импорта идет через нашу страну, и расчеты в сомони — это тоже одна из важных задач, которую мы намерены решить качественно.

А в Казахстане не рассматриваете покупку других банков и сделки M&A?

— Я не готов пока комментировать эту тему. Скажу только, что в данный момент на столе ничего конкретного нет. Но рынок живой — все покупается, все продается. Мы оппортунисты в каком-то смысле. Если увидим хорошую возможность, не исключено, что ее реализуем. Однако надо понимать, что это непростое решение, особенно для цифрового банка, поскольку любое слияние — это большой уровень дефокусировки, через который всем придется пройти. Те, кто видел, как объединяются крупные банки, понимают, что это колоссальный стресс для команды, гигантская нагрузка на IT-системы. Такая сделка может либо ускорить развитие, либо, наоборот, затормозить. Поэтому прежде, чем совершить M&A, нужно трижды подумать и дважды все взвесить.

Брокерские мосты: из Казахстана в ОАЭ и Турцию

Давайте побеседуем о брокерской деятельности. Ранее вы заявляли, что рассматриваете Турцию и ОАЭ как новые рынки для масштабирования. Какие перспективы вы там увидели?

— На самом деле мы как раз заканчиваем процесс получения лицензии в Эмиратах. Надеемся, что это произойдет уже в ближайший месяц. Там мы хотим запустить институциональную модель, ориентированную на корпоративных клиентов и банки, которым интересны брокерские услуги, но у которых нет собственных технологий. Нам кажется, что мы можем предложить им сегодня самое современное решение и рассчитываем на первые продажи уже в этом году.

У ОАЭ есть свой фондовый рынок, при этом там не запрещено торговать на американских или других международных биржах. Мы видим в этом отличную возможность. В свою очередь, у нас есть площадка ITS, созданная в Казахстане в рамках МФЦА. Это биржа, которая не занимается листингом новых компаний, но позволяет торговать самыми разными инструментами, включая американские бумаги.

То есть Эмираты — это скорее история про b2b? А что насчет Турции?

— Да. В Турции мы тоже на финальной стадии получения лицензии. Там мы планируем заниматься розничным направлением, тем, что мы успешно делаем в Казахстане. Дадим клиентам доступ к местному рынку и к американскому через площадку ITS. Будем использовать ее как хаб, в том числе в МФЦА, для подключения местных брокеров.

По сути, мы копируем нашу бизнес-модель, с которой успешно конкурируем в Европе, имея около 400 тыс. клиентов.

Кроме этих двух стран, на какие еще рынки смотрите с точки зрения масштабирования?

— Конечно, мы думаем и про Америку. У нас давно уже есть там брокерская лицензия, но пока не хочется забегать вперед.

Телеком с нуля

Какую ценность для вашего холдинга представляет телеком-рынок? Почему вы решили не покупать готового игрока, а строить свой бизнес в этой сфере с нуля?

— Я подумал: от того, что мы купим готового игрока, интернет быстрее не станет. Потратим миллиард долларов, залезем в кредиты, а кардинального эффекта не произойдет. Но если эти деньги мы вложим в строительство с нуля, тогда реально сможем повлиять на качество связи, создать дополнительную инфраструктуру, какой ранее не было. Спрос в Казахстане на интернет объективно превышает предложение, особенно если посмотреть на южные регионы. Конкуренты просто не справляются с объемами, так как у них не хватает мощностей. В стране существует дефицит телеком-инфраструктуры.

С другой стороны, телеком может дешевле, чем другие сферы, привлекать клиентов — в среднем за $10–15. Для сравнения: в цифровом банкинге это минимум $50–60, а глобально — $100–150. Однако есть нюанс: не получается их долго удерживать. Sim-карты ведь у нас меняются часто — примерно от одного до четырех раз в год. Выходит, что операторы тратят огромные суммы на то, чтобы просто «перекупить» своего же клиента, и сами стоят недешево. Причем у каждого из них ведь свои собственные приложения. Статистика же говорит, что только 30 % абонентов пользуются приложением телеком-оператора. Миграция клиентской базы в другой интерфейс — это целый квест. Мы же строим одну большую экосистему с единой клиентской базой, где все сервисы интегрируются в одном SuperApp.

Преимущество новичка заключается еще и в том, что мы не тащим за собой «наследие» старых систем, а сразу создаем то, что работает быстрее и лучше. Сегодня современная техника из того же Китая намного эффективнее и дешевле. В свою очередь, у нас есть возможность получать цены на телеком-оборудование ниже, чем у многих действующих игроков, так как мы принимаем решения оперативно — без бюрократии, тендеров и сложных процедур. Международные партнеры это ценят.

В какую стоимость вы оценили этот проект и сколько уже в него вложили?

— На текущий момент мы вложили $230 млн непосредственно в саму инфраструктуру. Купили более 100 единиц строительной техники, но это только начало. Строим центры обработки данных. Запустили свой учебный центр в Астане, где готовим монтажников. После 2027 года планируем получить лицензию на мобильную связь. Тогда существенная часть средств пойдет на развертывание сети, создание мощной облачной платформы, дата-центров.

Думаю, общий объем инвестиций превысит $1 млрд в течение трех-четырех лет. Это примерно средняя цена готовых операторов. Но в отличие от них у нас будет все новое и современное.

Какую отдачу вы ожидаете получить от сектора телекома?

— Смотрите, на данный момент средняя стоимость клиента в цифровом банке составляет около $1000. Это рыночный бенчмарк. Если у нас получится завоевать 30 % доли рынка (а мы на это рассчитываем), то это 7 млн клиентов, или $7 млрд дополнительной капитализации.

И это не просто телеком, а уже экосистема. Представьте: вы берете смартфон в рассрочку вместе с тарифом, одной подпиской оплачиваете все — от связи до скидок на еду, страховку, доставки — в одном месте. Это уникальный набор привилегий, который сложно скопировать. То есть идея состоит в том, чтобы клиент за ту же цену, которую предлагает конкурент только за связь, у нас получил сразу несколько продуктов. Таким образом, мы зарабатываем на дополнительных сервисах, а пользователь приобретает их со скидкой. Всем выгодно.

Планируете ли привлекать партнеров в телеком-проекты или финансирование из-за рубежа?

— Да, мы активно это обсуждаем. Логично привлекать финансирование в юанях, учитывая, что значительная часть оборудования к нам приходит из Китая. Сейчас мы общаемся с инвестиционными банками в Гонконге, хотим привлечь $200–220 млн именно в китайской валюте для двух своих проектов. Речь идет о создании гипермагистрали передачи данных для пропуска трафика как альтернативного сегмента глобальной мировой транспортной сети Западная Европа — Юго-Восточная Азия. И о строительстве центра обработки данных не ниже уровня Tier-III для хранения транзита.

Аэропорт вне рейсов

В мае 2024 года вы стали мажоритарным акционером карагандинского аэропорта Сары-Арка, выкупив 60 % доли у Ерлана Оспанова, экс-главы компании «Верный Капитал». Хотелось бы знать, как вы вышли на этот актив и почему им заинтересовались?

— Мы увидели в нем интересную инвестиционную возможность. Когда ты хочешь построить эффективный маркетплейс, тебе нужно решать вопросы трафика и логистики. В этом смысле для нас карагандинский аэропорт имеет огромный потенциал. Он расположен близко к столице, не перегружен, не обслуживает литерные рейсы и не имеет большого пассажирского потока. На мой взгляд, это отличный транзитный и логистический хаб.

Пока мы небольшой оператор в этой сфере, но у нас уже весомая потребительская база — 11 млн человек. Это не только банк, но и все наши сервисы в целом. И мы нацелены на то, чтобы наша доля в электронной коммерции только росла. Создавая на базе этого аэропорта инфраструктуру, позволяющую быстро обрабатывать заказы, растаможивать их прозрачно и оперативно, мы получим значительное конкурентное преимущество.

И да, сначала многим казалось странным: зачем Турлов это делает, зачем он покупает аэропорт? Но теперь начинает складываться логическая цепочка. Мы понимаем, где у нас могут возникнуть «узкие места». А если мы не решим это заранее, потом можем не справиться с масштабом. Мне не хочется иметь такие риски. Я должен быть уверен, что у нас все под контролем.

Можете озвучить стоимость сделки?

— Если бы мы могли озвучить стоимость сделки, то давно бы это сделали.

Тогда расскажите, какую сумму вы собираетесь инвестировать в аэропорт и на какие цели пойдут инвестиции?

— Сейчас идет разработка мастер-плана. Инвестиции — это десятки миллионов долларов. Какое-то количество средств пойдет на реконструкцию терминала. Он действительно старый, требует хотя бы косметического обновления. Пассажирский трафик пока невысокий, но ту часть аэропорта, которая используется, мы приведем в надлежащий порядок. Плюс будем активно развивать складскую инфраструктуру. Планируем строить новые склады прямо на территории объекта, инвестировать в спецтехнику, в обслуживание взлетно-посадочной полосы — все это должно соответствовать современным техническим стандартам. Я полагаю, это история на ближайшие три года.

От биржевых сводок до гламура

В последнее время вы активно увеличиваете свою долю на рынке СМИ, вот недавно запустили новый медиапроект OnInvest. Зачем?

— Да, проект OnInvest мы запустили в феврале, хотим, чтобы он стал ведущим ресурсом по фондовому рынку и инвестиционным возможностям, причем глобального уровня. Это наш шанс привлечь действительно крутых профессионалов, которые делают аналитику и могут создавать контент сразу на нескольких языках, включая казахский, русский и английский. И тут важно, что благодаря современным технологиям нашим читателем может стать не только казахстанский пользователь. Мы фактически экспортируем эти решения. Например, OnInvest уже интегрирован в наш терминал TraderNet. Новости, которые там появляются, доступны на 20 языках. И это контент, который создается полностью здесь, в Казахстане. Нам не нужно покупать лицензии, чтобы показывать материалы в Европе или США. Это глобализация журналистики. Например, наши ребята могут полноценно проводить интервью с топ-менеджерами американских компаний, анализировать разного рода данные, писать исследовательские статьи. Zoom и ИИ стирают все границы.

В Штатах такие проекты редко окупаются. А у нас окупаются, потому что себестоимость анализа ниже, ведь зарплаты у наших аналитиков хоть и достойные, но все равно в 10 раз меньше, чем в Нью-Йорке. Там такие специалисты стоят сотни тысяч долларов в год.

Про деловую журналистику понятно. Но Tatler — это скорее про гламур…

— Это вполне себе бизнес-проект. По рекламному бюджету, если смотреть объективно, мы, пожалуй, собрали больше всех среди глянца в Казахстане. Сейчас на русском языке не так много глобальных брендов публикуется, и это делает наш рынок даже интереснее. Впрочем, помимо казахстанской версии наша франшиза позволяет издавать журналы Tatler в Турции, Азербайджане и Узбекистане. На самом деле мы просто увидели хорошую нишу и собрали команду, способную реализовать эту идею.

Миллиарды в спорт

Поговорим о Казахстанской федерации шахмат, которую вы возглавляете уже два года. Хотелось бы знать, каких результатов за это время удалось достичь и сколько средств вы уже вложили в нее?

— В 2024 году федерация шахмат получила от нас около 5 млрд тенге. Примерно столько же мы потратили на международные турниры, которые проводили вместе с ФИДЕ. Мы финансируем наши молодые таланты, чтобы они могли заниматься с хорошими гроссмейстерами, развивать мастерство, ездить за границу, и это дает реальные результаты. Например, в прошлом году наши подопечные выиграли 160 медалей, в том числе 55 золотых, 54 серебряные и 51 бронзовую. Мы становимся по-настоящему уважаемой шахматной державой.

Программа «Артспорт» тоже играет свою роль в популяризации этого вида спорта среди молодежи, но мы, как федерация, никакой господдержки не получаем.

А что касается юношеской футбольной лиги QJ League, к которой вы тоже имеете отношение через Казахстанскую федерацию футбола?

— Мне кажется, QJ League — это классный проект. За два года через лигу прошло 226 игроков, включая воспитанника «Кайрата» Дастана Сатпаева, который уехал в «Челси». Мы считаем, что внесли важный вклад в это, дали ему правильную тренировочную среду.

Наши юноши играют на уровне премьер-лиги взрослых — это сильная мотивация. В 2025 году лига станет еще больше: три дивизиона, три возрастные группы — до 16, 17 и 18 лет, 54 команды, более 1600 игроков. Впервые запускаем турнир для девочек до 17 лет.

Общие вложения Freedom в этот проект составляют 8,6 млрд тенге, из которых 5 млрд уже потрачено, 3,6 млрд будет освоено в этом году. Здесь нужно еще понимать, что такие проекты на самом деле непопулярны. Ведь все любят вкладываться в легионеров, когда сразу получаешь результат. А в местную молодежь надо инвестировать восемь лет, прежде чем увидишь какие-то плоды. Мы же готовы идти вдолгую, чтобы доказать себе и окружающим, что у Казахстана есть потенциал в футболе и его можно реализовать. Я верю, что нет ни одной причины, по которой наша сборная не может выиграть чемпионат Европы.

Это, знаете, как в бизнесе — мы инвестировали шесть-семь лет назад в стартапы, которые только недавно начали интегрировать в свою экосистему.

Если говорить про стартапы, то, наверное, многим фаундерам интересно было бы узнать, как получить инвестиции от Тимура Турлова?

— Лучше не думайте о том, как получить инвестиции от Тимура Турлова, просто занимайтесь своим делом (смеется). А если серьезно, то, как я ранее говорил, сейчас мы строим потребительскую экосистему, у нас очень большой pipeline. Новые проекты пока даже не смотрим, потому что загружены текущими. Нужно немного разгрузить долги по интеграциям, прежде чем двигаться дальше.

Удается ли вам соблюдать work-life-balance и находить время для хобби?

— Да, я пытаюсь как можно больше времени проводить с семьей. В то же время моя работа в каком-то смысле и есть мое хобби. Но иногда все же езжу на рыбалку, получается выкраивать на это примерно 10 дней в году.

P. S. Наше интервью с Тимуром Турловым состоялось поздним вечером в его рабочем кабинете, из окна которого открывался панорамный вид на оживленный проспект Аль-Фараби. Когда мы закончили разговор, огни большого города стали светить еще ярче, а стрелки часов плавно приблизились к 21:00. «У меня сегодня назначено еще две встречи», — прощаясь со мной поделился бизнесмен. А я подумала: «Не просто это — быть в списке Forbes».

Автомобиль для фотосъемки предоставлен официальным дилерским центром BMW «Бавария Алматы».