Почему Америка может лишиться статуса лидера в мировом здравоохранении
Эксперты считают, что изоляционизм может защитить американцев от последствий глобальных медицинских кризисов, «совершенно ошибочна»
Возвращение в Белый дом Дональда Трампа, избранного президентом США, сигнализирует о потенциальном отказе Америки от десятилетий лидерства в мировом здравоохранении. Изоляционистская программа Трампа под лозунгом «Америка прежде всего», возможно, находит отклик у избирателей, желающих, чтобы их налоги направлялись на внутренние приоритеты страны, однако выход США из многосторонних медицинских инициатив создаст серьёзные риски.
Да, есть весомые аргументы в пользу медицинской самодостаточности. Операция «Варп-скорость» (Warp Speed), проведённая во время первого срока Трампа, помогла ускорить разработку и применение вакцин, сыграв ключевую роль в обуздании пандемии Covid-19 и помогла восстановлению американской экономики. Но идея, что изоляционизм может защитить американцев от последствий глобальных медицинских кризисов, совершенно ошибочна. Вспышка лихорадки Эбола в Западной Африке в 2014-16 годах стоила США $1,1 млрд и 12 тысяч рабочих мест, хотя на американской земле было зарегистрировано лишь 11 случаев этого заболевания.
Нынешняя вспышка оспы обезьян, начавшаяся в Центральной Африке, а затем распространившаяся на 120 с лишним стран, напомнила всем, как быстро угрозы здоровью населению могут превратится в общемировую чрезвычайную ситуацию. Настоящая стратегия в соответствии с принципом «Америка превыше всего» должна сосредоточиться на инвестициях в надёжные системы медицинского надзора и сдерживания.
Инвестиции в мировое здравоохранение имеют также стратегический смысл. Поскольку компании США пытаются сейчас диверсифицировать производственные цепочки, сокращая участие в них Китая, им нужны альтернативные промышленные центры со здоровой и продуктивной рабочей силой. Страны с надёжными системами здравоохранения лучше подходят на эту роль.
Кроме того, укрепление систем здравоохранения в развивающихся странах снижает миграционное давление (одна из главных тревог избирателей в США), потому что устраняет базовые причины переселения. Взгляните, например, на Чрезвычайный план президента США по борьбе со СПИДом (PEPFAR), принятый президентом Джорджем Бушем-младшим в 2003 году. С момента основания PEPFAR, чей общий размер финансирования составил $110 млрд, помог спасти 26 млн жизней и ускорить экономический рост в странах-получателях. Исследования, сравнивающие данные за период с 2004 по 2018 год, показали, что PEPFAR помог повысить темпы подушевого роста ВВП на 2,1 процентных пунктов, что привело к потрясающему увеличению подушевого ВВП на 45,7% относительно уровня 2004 года.
Помимо непосредственного эффекта, созданная в рамках PEPFAR инфраструктура надзора за болезнями оказалась бесценной в борьбе с последующими медицинскими кризисами. И она укрепила глобальные позиции Америки: в странах, получивших средства PEPFAR, неизменно фиксируются более высокие рейтинги поддержки США.
Впрочем, традиционная модель помощи уже давно нуждается в радикальных изменениях. В развивающихся странах, а особенно в Африке, рыночно-ориентированные решения революционно меняют здравоохранение. Например, в Кении и Нигерии предприниматели используют инновационные, прибыльные модели, когда сочетание цифровых систем, стандартизированных протоколов и стратегически размещённых клиник помогает обеспечить качественные медуслуги населению со средними и низкими доходами.
Такие проекты открывают большие возможности для инвесторов США, которые хотят выйти на растущий рынок доступных медуслуг в развивающихся странах. Несколько скорректировав американские инструменты финансирования развития, их можно будет использовать для преобразования систем здравоохранения в Африке. У Американской корпорации финансирования международного развития (DFC), в распоряжении которой имеется $60 млрд, есть все возможности для снижения рисков частных инвестиций в предприятия здравоохранения и для привлечения дополнительного капитала через разнообразные формы финансирования.
Первые эксперименты выглядят многообещающе. Например, голландский Медицинский кредитный фонд (MCF) предоставил более $100 млн в виде займов медучреждениям в странах континента, при этом процент возврата займов составляет 96%. Другие инновационные механизмы, в частности облигации развития, также показывают, что рыночные стимулы помогут улучшить состояние здоровья.
Спустя почти пять лет после начала пандемии мир борется сразу с несколькими серьёзными угрозами здоровью — от ВИЧ/СПИДа до малярии, от которой ежегодно умирают 619 тысяч человек (большинство из них — дети). Критики могут заявить, что ликвидация этих болезней — несбыточная мечта, но когда-то то же самое говорили и об искоренении оспы. Операция «Варп-скорость» как минимум показала, на что способна американская изобретательность, когда её используют эффективно: она может достичь, казалось бы, невозможного.
Ставки гораздо выше, чем может показаться. В последние годы Африка превратилась в главное поле битвы обострившегося китайско-американского соперничества. В рамках программы «Здоровый шёлковый путь», являющейся частью инициативы «Пояс и путь» (BRI), Китай профинансировал 400 проектов медицинской инфраструктуры на континенте. А во время пандемии COVID-19 он направил медэкспертов в 17 африканских стран, используя двусторонние соглашения для углубления торговых и дипломатических связей.
Америка может потерять не просто влияние. Для удовлетворения нужд растущего населения Африка должна профинансировать масштабные инвестиции в инфраструктуру здравоохранения. Мировая держава, которая ей в этом поможет, получит не только финансовую отдачу, но и предпочтительный доступ к огромным запасам критически важных полезных ископаемых на этом континенте, необходимых для технологий чистой энергетики и передовой промышленности. Примечательно, что в тех африканских странах и регионах, где американские медицинские программы были свернуты, тут же появились китайские фирмы, которые строят больницы и поставляют медоборудование, нередко в обмен на право добывать полезные ископаемые.
По мере обострения конкуренции за эти ресурсы будет повышаться значение медицинской дипломатии для обеспечения промышленного будущего Америки — а это одна из центральных тем экономической программы Трампа. Сосредоточившись на целевых инвестициях на тех направлениях, где интересы США совпадают с приоритетами мирового здравоохранения, Америка сможет получить значительную отдачу, одновременно сохраняя эффективность затрат.
Мир становится всё более взаимосвязанным, а начало новой вспышки пандемического заболевания является лишь вопросом времени, поэтому инвестиции в защиту глобального здоровья становятся своеобразной страховкой от катастроф. Выбор перед новой администрацией Трампа очевиден: восстановить лидерство США в сфере здравоохранения или столкнуться с серьёзными последствиями самоизоляции.
Убедить скептически настроенный электорат в том, что инвестиции в мировое здравоохранение соответствуют интересам США, будет, конечно, непросто. Но у Трампа есть шанс заткнуть рот недоброжелателям, оставив после себя медицинское наследие, превосходящее любые достижения его предшественников.
