Досаев и Мамытбеков: такие разные отставки разных министров

46824

Одновременный уход в отставку министров национальной экономики и сельского хозяйства означает нечто большее, чем последствия земельного кризиса. Это символ выбора, перед которым стоит экономическая политика

Расширенное совещание правительства, во время которого министры подали в отставку.
Фото: Акорда
Расширенное совещание правительства, во время которого министры подали в отставку.

Сухим из воды

В результате земельного скандала сменились главы двух ведомств экономического блока – министерства национальной экономики и сельского хозяйства. Какова степень их ответственности в этой ситуации – сложный вопрос, но гораздо актуальнее, на наш взгляд, подумать о том, насколько они в целом справлялись со своими обязанностями, и назрели ли их отставки с этой позиции.

За три с половиной года работы Ерболата Досаева три раза сменилось название возглавляемого им ведомства. Сначала это было министерство экономического развития и торговли, затем - экономики и бюджетного планирования, а потом - национальной экономики. В последнем случае это было уже суперминистерство, в ведении которого оказались и экономическая политика, и земля, и строительство, и ЖКХ, и защита прав потребителей, и санэпидемнадзор, и антимонопольная политика, и статистика, и госматрезервы.

За время работы Досаева национальная экономика уверенно шла по наклонной – рост ВВП замедлился с 5,8% до 1,2%, а в этом году она вообще балансирует между стагнацией и рецессией. И все это - на фоне невиданного за последние 8 лет уровня инфляции под 15%. Помимо пессимистичных макроэкономических показателей, хватало проблем и в отраслевых направлениях, курируемых  Досаевым, – от  строительства до ЖКХ.

Тем не менее, он запомнился тем, что если и оказывался под огнем критики, то по вопросам, не связанным с его прямыми функциями, и в целом получил имидж одного из наиболее грамотных членов кабмина. Все это - благодаря реформам экономики, начатым г-ном Досаевым.

Главный либерал

Об этих реформах раньше много говорилось, но лишь при Досаеве они стали претворяться в жизнь. Правда, со страшным скрипом, но по-другому невозможно в системе госкапитализма, привыкшей к ручному управлению и распределению сырьевой ренты.

Началось все со скромного уменьшения лицензируемых видов предпринимательской деятельности, а затем постепенно вышло на уровень революционных для современного Казахстана вещей – от приватизации стратегических объектов до отказа от госрегулирования цен даже на товары и услуги монополистов.

Особенно примечательно, что курс на обвальное уменьшение государственного присутствия в экономике в Казахстане шел на фоне обратного процесса в России – затягивания гаек и усиления госсектора.

Впрочем, подобные тенденции, как ни парадоксально, наблюдалось в это же время и у нас. Пока Миннацэкономики во главе с Досаевым выступало за снижение госучастия и свободу предпринимательства, бизнес был объединен в одну палату, государство вернуло пенсионные фонды под свой контроль, ввело два новых налога – обязательный пенсионный взнос с работодателей и обязательные отчисления в фонд медицинского страхования.

После не самой удачной попытки введения в рыночный оборот сельхозземель возникает вопрос о том, смогут ли быть доведены до завершения и другие либеральные преобразования.

В зоне рискованного земледелия

Министр сельского хозяйства, напротив, был наиболее критикуемым членом правительства и неоднократно оказывался на грани отставки. Что впрочем, не помешало ему занимать свой пост в течение пяти лет – очень большой срок для любого казахстанского министра. Редко кому выпадал столь длинный период, позволяющий реализовать достаточно серьезные реформы. Насколько воспользовался этим Асылжан Мамытбеков? Формально весьма удачно. С одной стороны, именно во время его руководства была принята наиболее масштабная (с точки зрения объема выделенных средств) за всю историю села программа развития. На «Агробизнес-2020» было выделено 3,12 трлн тенге (полновесных, додевальвационных).

Таких инвестиций отрасль еще не видела, также как и восприятия ее в качестве инвестиционно привлекательной. За период работы Мамытбекова во главе минсельхоза кардинально изменилось отношение к отечественному агропрому. Из отрасли, которую надо поддерживать, как пресловутый «чемодан без ручки», АПК трансформировался в приоритетную сферу развития экономики и потенциальную экспортную альтернативу энергоресурсам. О поставках мяса, органического продовольствия на внешние рынки сейчас говорится больше, чем про нефть или уран.

С другой стороны, есть и экономические факты. По итогам прошлого года сельское хозяйство показало рост 4,4% - в три с половиной раза быстрее общего роста экономики. Именно аграрный сектор остается сейчас одним из немногих факторов, позволяющих надеяться на общий рост ВВП на фоне промышленности, безнадежно сползшей в рецессию, а также сферы услуг, стремительно теряющей темпы роста.

Пока  без урожая

Но хотя экс-министру удалось добиться коренного увеличения возможностей для отрасли, серьезные проблемы возникли с реализацией этого потенциала. Более того, во многом многочисленные практические сложности возникли именно из-за возможностей. Приток средств и масштаб инициатив оказались несоразмерны организационным ресурсам и кадровому уровню в системе АПК. Поэтому за пять лет ни одно из серьезных преобразований в агропроме не удалось довести до стадии конкретных убедительных результатов.

Взят правильный курс на диверсификацию в растениеводстве, хотя пшеница так и осталась безраздельно доминирующей культурой. Взят верный курс на воссоздание товарного животноводства, но отрасль еще далека от устойчивого развития. Был выбит беспрецедентный объем субсидий, но значительная их часть не принесла эффекта, во многих регионах субсидирование превратилось в вид бизнеса, весьма далекий от задач повышения производительности в агропроме.

Был выделен рекордный объем средств для финансового оздоровления субъектов АПК  - порядка 300 млрд тенге. Однако экономический эффект этой меры вызывает большие сомнения, поскольку она, по сути, лишь законсервировала на какое-то время главную болезнь агропрома – сверхконцентрацию в земледелии. Ее следствием являются низкий уровень конкуренции, некачественное управление, мизерная производительность труда. Вместо проведения структурных реформ в растениеводстве государство залило проблему деньгами, создав мину замедленного действия.

На перепутье

Таким образом, экс-министры Досаев и Мамытбеков, ушедшие в одно время из-за одного повода, стали олицетворением двух разных подходов. Первый все усилия посвятил уменьшению государственного участия в экономике, видя свою задачу в максимальном дерегулировании.

Второй, напротив, демонстрировал решающую роль государственных ресурсов в развитии отрасли и значимость направляющей роли государства во всем, вплоть до того, что лучше выращивать фермерам. Символом такого подхода стал громоздкий механизм распределения государственной поддержки в лице холдинга «КазАгро».

Они работали в один и тот же период, что отвечало противоречивости казахстанского управления – одновременно идущего и к рынку, и от него. Ушли оба. И это также  характеризует нынешнее состояние экономической политики государства. Она на перепутье между реформами и консервацией, между тем, чтобы в кризисных условиях дать больше простора частному бизнесу или под предлогом того же кризиса усилить государственное участие. 

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить