Медный человек: Айгазы Кусаинов строит в РК бизнес на десятки миллионов долларов
Его группа включает медеперерабатывающую, строительную и аграрную компании
В апрельском номере журнала Forbes Kazakhstan мы рассказывали об Айгазы Кусаинове — владельце Международной образовательной корпорации (МОК), которая объединяет известные в Казахстане бренды КазГАСА и КАУ. Это дело он получил от своего отца — основателя МОК Амирлана Кусаинова. Больше десяти лет назад Айгазы начал строить собственный бизнес вне стен вузов, сегодня его Verum Group объединяет три направления — добычу и переработку меди, строительство, сельское хозяйство. Для Forbes Kazakhstan бизнесмен рассказал, как за несколько лет сделал эффективный бизнес на небольших месторождениях и планирует привлечь в майнинг $500 млн инвестиций от китайских партнеров, с каким предложением хочет выйти на рынок недвижимости в Казахстане и как будет зарабатывать в аграрке.
Как Айгазы «добыл» cuprum
За медное направление в группе отвечает Verum Mining. В ее портфель входят три месторождения, на которых медь уже добывается, — Карчига в ВКО, Камкор в Карагандинской области, Сандыктас в области Абай — и 10 лицензий на разведку в разных регионах Казахстана. На действующих месторождениях стоят четыре завода: на Карчиге производят медный концентрат и катодную медь, на Камкоре и Сандыктасе — медный концентрат. «В 2024-м у нас продажи были примерно $100 млн. В 2025-м выпустим 66 тыс. тонн концентрата и примерно 2 тыс. тонн катодной меди, общий оборот Verum Mining будет порядка $125 млн по итогам года. Средняя рентабельность продаж у нас — 32%, EBITDA — $40 млн», — говорит Кусаинов.
Искать cuprum Айгазы начал в 2015 году, но сначала погрузился не в недра, а в отчеты Всемирного банка и Goldman Sachs: медь там называли очень востребованным в промышленности, а потому перспективным металлом. Это вдохновило будущего медепереработчика отправиться в Поднебесную изучать горнорудное дело и китайские технологии производства меди.
В 2016-м знакомые инвестбанкиры вывели Кусаинова на Orsu Metals — листингованную на канадской бирже британскую компанию с владельцами-россиянами. Те продавали небольшое месторождение меди Карчига на востоке Казахстана (компания разведывала его в конце 2000-х. — F). Оно оказалось именно таким, какое искал Кусаинов, — brownfield, то есть хорошо разведанным. «Orsu Metals вложила в разведку примерно $20 млн. А нам месторождение продали за $10 млн, — улыбается бизнесмен. — Очень дешево. Просто продавцам нужны были деньги на другой проект — месторождение меди в России, а цены на медь в то время были на минимумах — примерно $4600 за тонну, потому все медные проекты на рынке продавались с дисконтом». Контракт стороны подписали через год.
Эффективная модель
Айгазы получил хорошую скидку, но собственных денег на покупку Карчиги ему не хватало. Поэтому он позвал в партнеры двоюродного брата и друга: втроем они купили месторождение за кеш. В «наследство» от предыдущих владельцев им досталась сетка разбуривания 40 на 40 и готовые 10 тыс. погонных метров скважин. Это сэкономило новым хозяевам $10 млн на разведку и позволило сразу же начать строить флотационную фабрику для выпуска медного концентрата. Предыдущий владелец закладывал в ТЭО европейские технологии переработки меди. Кусаинов заменил их на китайские. И это, говорит он, снизило капзатраты с $65–85 млн до $20 млн.
«На фабрику нужно было $15 млн, но денег на нее у нас тоже не было. Мы уговорили трейдера Trafigura дать предоплату $5 млн в счет будущих поставок. Но не хватало еще $10 млн. Тогда мы просто стали возить руду на переработку в «Казцинк». Тратили на это огромные средства, транспортные компании хорошо на нас заработали, — смеется Кусаинов. — Однако маржинальность в этом всё равно была. Всё заработанное мы сразу же вкладывали в фабрику. Построили ее за полтора года, потом еще месяца три-четыре тестировали, на полную мощность она вышла через пару лет».
Вложения окупились через полтора года, на прибыль бизнесмены вышли сразу же. Кусаинов объясняет это несколькими факторами. Во-первых, цены на медь в то время росли. Во-вторых, производство Verum Mining имеет высокую эффективность (китайские технологии снизили не только CAPEX, но и операционные затраты, коэффициент извлечения меди из руды очень хороший — 90%). В-третьих, спрос на медный концентрат огромен: покупатели, говорит Айгазы, выстраивались в очередь и даже готовы были давать предоплату. Но бизнесмен заранее денег не берет: потом же дисконт просят, а это снижает маржинальность, поясняет он.
Карчига пока самое большое из трех месторождений Verum Mining, запасы — 188 тыс. тонн с содержанием меди в руде 2%, объем переработки — 400 тыс. тонн руды в год. Хватит на 20 лет отработки. Сейчас здесь выпускают 35 тыс. тонн медного концентрата и 2 тыс. тонн катодной меди — фабрику для производства этого продукта поставили чуть позже.
Второе и третье
Через некоторое время Кусаинов и партнеры вошли во второй медный проект — месторождение Камкор в Карагандинской области. «Там другая модель, мы его «купили» за инвестиции. Владельцы (бизнесмены Кремеры. — F) провели всю работу — разведали, защитили запасы, утвердили их на ГКЗ. И через своего партнера Асхата Омарова (совладелец BI Group, № 42 рейтинга 75 богатейших бизнесменов Казахстана) вышли к нам с предложением инвестировать в завод по производству медного концентрата в обмен на долю в проекте. Мы вложили почти $20 млн и получили за это 55%».
Проект в Карагандинской области стал своего рода экспериментом для Verum Mining: на нем попробовали поставить фабрику побольше — на 500 тыс. тонн переработки, и это увеличило ее стоимость. Однако содержание меди здесь самое низкое из трех месторождений — 0,7%. За счет этого маржинальность оказалась всего 5–10%. «Конечно, — говорит Айгазы, — «Казахмыс» и «Казцинк» работают на содержании 0,4%, но это гиганты, они берут за счет масштабов. Мы хотим довести свою фабрику до 1 млн тонн руды — и тогда нормально заработаем на этом месторождении, хотя денежный поток и растянется по времени».
На Камкоре бизнесмен убедился, что лучше всего работает стратегия «среднее месторождение, небольшая фабрика». Поэтому в третьем проекте — Сандыктасе в области Абай — применил свой подход: взял маленькое, на 50 тыс. тонн меди, но достаточно богатое месторождение с содержанием 2%, и строит небольшую фабрику — на 350 тыс. тонн переработки и 25 тыс. тонн медного концентрата. Здесь, как и во всех майнинговых проектах, Кусаинов применяет китайские технологии, это, говорит он, еще одна составляющая его «истории успеха».
Первое и второе месторождения «Верума» — браунфилд, третье Кусаинов называет «полубраунфилдом», поскольку здесь всё же пришлось вкладываться в геологоразведку. На это ушло $3 млн. За три года, с 2021-го, провели всю работу: утвердили отчеты, поставили запасы на баланс и получили лицензию на добычу. Но Сандыктаса хватит всего на пять лет отработки. Поэтому Айгазы ищет ему спутников вокруг, чтобы увеличить сырьевую базу. Переговоры по одному такому месторождению уже идут.
Инвестор, который готов
Два года назад Кусаинов начал взаимодействовать с большой китайской компанией Lygend Resources & Technology Co., Ltd., ее возглавляет миллиардер Цай Цзяньун. «Я убедил его инвестировать в проекты меди и золота в Казахстане», — рассказывает бизнесмен. «Дочка» этой компании, Matrix Resources, которая занимается медью и золотом, стала партнером Verum Mining — в начале 2025 года купила долю в 51% в первом проекте на Карчиге при оценке $125 млн. «Это инвестиции кеш-ин: китайская сторона вложит средства в развитие. Мы создали совместную компанию — Silk Road, где у меня 48,5% через сингапурский холдинг Verum Group, у инвестбанкира, который нас состыковал, — 1%, у китайцев — 50,5%», — рассказывает Айгазы. Одним из условий сделки было то, что более 50% продукции с Карчиги будут забирать китайские партнеры. Раньше половина уходила трейдерам Trafigura и Glencore, половина — «Казахмысу», «Казцинку». Все покупают и будут покупать по рыночным ценам, добавляет собеседник (в июле 2025-го катодная медь, которую оценивают по стоимости металла, стоила $9,5 тыс. за тонну, медный концентрат — $1,8 тыс. за тонну. — F).
Китайцы готовы инвестировать до $500 млн и теперь просят Кусаинова найти медные проекты в Казахстане на эту сумму. «Они хотели проекты-гиганты, но я убедил их, что лучше купить 10–20 месторождений и поставить столько же небольших локальных фабрик. Денег будем зарабатывать столько же, но при этом эффективность и маржинальность будут гораздо выше, а затраты — меньше, — рассказывает собеседник. — Дальше мы хотим пойти по сценарию, который показал эффективность. Это среднее месторождение — на 100–300 тыс. тонн металла с содержанием меди в руде не меньше 1% и фабрика мощностью от 250 тыс. до 1 млн тонн переработки. И при этом на своих месторождениях будем разрабатывать только самые богатые участки».
Единственная проблема, говорит собеседник, в Казахстане практически нереально найти медные проекты «браунфилд»: долгие годы в геологоразведку практически не вкладывали. «Зато у нас есть 10 лицензий по проектам greenfield, и китайцы готовы ждать. «Гринфилды» — это проекты с архивными данными о рудопроявлениях и редкими скважинами. Думаем, потратим примерно $50 млн на разведку в течение пяти-семи лет», — говорит бизнесмен.
Кусаинов планирует сделать Verum Mining компанией с диверсифицированным портфелем: много небольших богатых месторождений в разных областях Казахстана. Это, говорит он, снизит общие риски. И если на каждом проекте будет работать своя команда рабочих, то команда топ-менеджеров, геологов, инженеров одна и сейчас работает на три месторождения. Возглавляет Verum Mining Биржан Маутжанов.
«Квадраты» для образования
«На стройке я с 16 лет, — Айгазы Кусаинов переходит к строительному направлению группы, им занимается Verum Construction. — Мой отец Амирлан Кусаинов был профессиональным строителем. Поэтому я еще подростком участвовал в строительстве собственного дома. Потом, став взрослым, покупал, ремонтировал и продавал квартиры. Это был мой маленький бизнес, который принес мне первый капитал».
В конце 2000-х, когда Айгазы работал в МОК с отцом, они занимались несколькими девелопмент-проектами: сами не строили, но заходили как партнеры с землей и деньгами. Кусаинову-младшему тогда было 25–26 лет. Первым проектом, на котором он изучил стройку от и до, стала школа в Атырау: ее хотел открыть отец, подписал договор генподряда со строительной компанией, но проект не пошел. Сейчас это бизнес-центр в центре города на 8 тыс. кв. метров.
В 2013-м Айгазы основал Verum Construction (кстати, раньше, чем Verum Mining). Это «инхаус»-компания для образовательной инфраструктуры МОК, на заказ она не работала, за исключением одного «стороннего» объекта — БЦ Verum в Алматы. «Мы его строили как для себя. Это 10-этажное здание, 11 тыс. квадратов. Заполнили арендаторами, несколько лет сдавали в аренду. В 2025-м я его продал Канату Копбаеву из Kusto Group (№ 52 рейтинга 75 богатейших бизнесменов). Продал почти за $11 млн. Не скажу, что хорошо. Рыночно. И, кстати, не продал бы, если бы не понадобились деньги: у меня сейчас много капиталоемких проектов в строительстве, и на них нужны средства. С майнинга я и так очень много вытащил для этого — 20 млрд тенге», — рассказывает Кусаинов.
Проекты, о которых говорит Айгазы, — это британская школа Charterhouse, партнером которой в Казахстане МОК стала в 2024 году, и Academic City. «На школу, по предварительным подсчетам, потратим 10–15 млрд тенге. Это будет проект EPC. Я владелец и в Verum Construction, и в МОК, но бизнесы разделяю. Поэтому в проекте школы МОК выступает заказчиком, а Verum Construction — генподрядчиком», — рассказывает бизнесмен.
Academic City — это огромный собственный проект МОК на 100 тыс. кв. м рядом с КазГАСА. «Предварительная стоимость — $120 млн. Там будет одно из самых больших в стране студенческих общежитий, креативный хаб под управлением кыргызстанской компании Ololo (не коворкинг, а полноценное комьюнити архитекторов и строителей), университет КАУ, британский University for the Creative Arts, который мы также заводим в Казахстан, школы, колледжи. И еще там будет жилье — в первую очередь для преподавателей и сотрудников, но мы его планируем продавать и на рынке, причем достаточно дорого — потому что это будет жилье, окруженное образовательной инфраструктурой», — поясняет собеседник.
Сейчас Кусаинов планирует выводить Verum Construction на рынок: компания не будет заниматься жилой недвижимостью или торговыми центрами, она будет строить образовательную инфраструктуру. «Выйдем на рынок с нашим продуктом — «образовательным» квадратным метром. Это наша ниша, и мы ее займем», — делится планами бизнесмен. Свою уверенность в том, что продукт станет востребованным, он подкрепляет такими аргументами: многие вузы (в том числе входящие в МОК) планируют выносить кампусы за пределы Алматы, профильное министерство нацелилось создать в регионе образовательный хаб, «демография хорошая» — поэтому академическая инфраструктура будет нужна всегда.
«У нас большой опыт в ее строительстве — 60 тыс. кв. м, — продолжает Кусаинов. — Verum Construction во главе с Нурланом Койшанбаевым реконструировала КазГАСА, причем так основательно, что стены сносили, оставались только ригели и колонны — всё равно что с нуля строили. Мы построили четыре корпуса для вуза, дом студентов, уже второй на подходе, школу КазГАСА. За четыре года, кстати, освоили 25 млрд тенге. Так что опыт у нас есть. А конкурентов в этом строительном направлении нет», — говорит собеседник.
Не потерять деньги в сельхозке
Чуть больше трех лет назад Айгазы Кусаинов зашел в агробизнес. «Сельское хозяйство — это, честно говоря, вообще не свойственное мне направление. Но я верю, что есть сектора экономики, которые необходимо развивать, и они конкурентоспособны, как «будущая нефть». От друзей и знакомых я часто слышал: если хочешь потерять деньги — вложи их в сельхозку. Но чем больше они это говорили, тем больше мне хотелось заняться именно сельским хозяйством, понять, что же там происходит. Это стало для меня челленджем», — рассказывает собеседник.
В 2021 году Айгазы купил готовую компанию. Не сказать, что там был высокий уровень корпоративного управления. Обычный колхоз на севере Казахстана, 10 тыс. га. Назывался «Малая Бобровка», сейчас — Verum Agro. Заплатил за него $5 млн кешем. Бывшему владельцу нужны были деньги, поэтому он продавал компанию вместе с урожаем: весной посеял пшеницу, Айгазы летом купил КХ и зимой продал урожай. «То есть за три-четыре месяца я отбил $1,8 млн, — улыбается аграрий. — Сверх того, я сразу же вложил еще $5 млн в технику: 30% свои средства, остальное — в лизинг. Мы заменили старенькие тракторы на агроклассику — John Deere, Vaderstad, JCB. Потом еще покупали комбайны «Ростсельмаш» у казахстанского производителя ЧК «Kazrost Engineering».
«Шишки» в поле
Управляет Verum Agro команда из Украины. Эти ребята делали для Айгазы технический аудит кандидатов на покупку, несколько раз приезжали в Казахстан. В конце концов посоветовали вот это КХ — и Кусаинов его приобрел с договоренностью, что эта же команда займется менеджментом. Это опытная команда во главе с Иваном Белопольским. Он 20 лет работает в сельском хозяйстве — и в крупных предприятиях, и на себя, у него свои посевные площади в Украине.
«В первый год, конечно же, наделали ошибок», — признается Айгазы. И поясняет: нельзя просто скопировать украинский подход в аграрке на казахстанской земле. Казахстан считается зоной рискованного земледелия, Украина — нет. Там другая почва, другой климат, другие осадки, даже сельхозхимия другая. Поэтому и подход нужен другой. «Мы вместе с Иваном разработали 25 критериев эффективности, учли разные нюансы — вплоть до того, как делать снегозадержание на пашне, когда снимать плужную подошву (этот слой почвы мешает растениям расти и снижает урожайность. — F). В итоге в первый год работы — 2022-й — мы получили практически операционный ноль, на следующий год ушли в убыток на $1,5 млн, но в 2024-м уже получили прибыль — тоже $1,5 млн, — рассказывает бизнесмен. И добавляет: — Зато отработали процессы, корпоративное управление, оцифровали поля. У нас сейчас не похожее на другие предприятие».
С азов — к мясопереработке
Предыдущий владелец КХ выращивал только пшеницу, Айгазы же переходит на такой севооборот, который приносит больше прибыли: помимо «колосистой», на его поле растут лен, чечевица, ячмень. «Лен и чечевицу мы посадили в прошлом году в порядке эксперимента — и у нас сразу экономика вверх пошла. Лен стоит примерно 200 тыс. тенге за тонну, чечевица — 180 тыс. А пшеница — всего 60–70 тыс. Все, кто делает упор только на пшеницу и игнорирует правила и нормы севооборота, проигрывают», — раскрывает секреты бизнесмен. Его стратегия на нынешний год такова: 50–60% полей отдаются под масличные и бобовые, 30–40% — под зерновые и 5–10% остаются под парами. Это условное соотношение, оно может меняться от года к году.
Урожай у Verum Agro сейчас забирают трейдеры. «И они зарабатывают больше, чем мы! Поэтому я хочу сделать вертикальную интеграцию — от выращивания растений до производства мяса и даже, может быть, собственного бренда в разделке и упаковке», — продолжает Айгазы.
По его словам, многие бизнесмены, заходя в аграрку, сразу ставят птицефабрику. А потом понимают, что начали-то не с того: корма нет. Строят комбикормовый завод… и понимают, что и это неправильно, ведь теперь они зависят от поставщиков зерна. «Поэтому мы начали с низов, с растениеводства, и пойдем вверх — поставим элеваторы, после — силосы и будем продавать корма на высоких ценах, а еще лучше — сделаем комбикормовой завод. Комбикорм охотно заберет внутренний рынок, но его можно и на экспорт поставлять, например, в Китай или Узбекистан, маржинальность здесь — примерно 50–60%. А потом подумаем о производстве мяса. Это будет либо птицефабрика, либо мясной комбинат, зависит от ситуации, которая сложится на рынках к тому времени. За 10 лет хотим стать агрохолдингом с вертикальной интеграцией», — делится планами собеседник.
Картошка с прицелом
У Кусаинова пока одно агропредприятие. Но на подходе — второе: сделка по его приобретению в процессе обсуждения (на момент проведения интервью в середине июля 2025-го. — F).
«Полив — это узкое место для всех агропроизводителей. Поэтому я принял решение, что следующий объект будет на орошаемой земле либо же мы сами сделаем землю поливной с помощью дождевальных систем. По этой логике покупаем второй объект — ТОО в Павлодарской области: получим 7 тыс. га в аренду. Часть этой земли — 2 тыс. га — уже является поливной, это поля под картофель, но в этом году на них ничего не сажали. Так что в этот раз покупаю без урожая, — шутит аграрий. — На остальных 5 тыс. га сейчас выращивают пшеницу, но эту землю тоже можно сделать орошаемой».
Второго кандидата в агропортфель Айгазы выбирал еще и с прицелом. «Продавать картошку мешками на базаре по оптовым ценам я точно не буду, — улыбается бизнесмен. — Многие мировые производители чипсов и фри для фастфуда ищут в Казахстане поставщиков картофеля с хорошими объемами. Почему бы не стать таковым? С 2 тыс. га земли при правильной технологии и грамотном севообороте, в котором картофель будет занимать 400–500 га, можно собрать 30–35 тыс. тонн». Кроме того, в Павлодарской области Verum Agro планирует выращивать морковь в товарных объемах и построить современное овощехранилище.
Кусаинов хочет выстраивать агробизнес не наобум, в надежде на хорошие цены, а под контракты со стратегическими партнерами. Если картофель — то для производства чипсов или других продуктов из картофеля. Если пшеницу — то для ее глубокой переработки в крахмал, глюкозу, декстрозу, глютен и биоэтанол. Если подсолнечник — то для переработчика, готового забирать семечку. Как раз с такой компанией из КНР Айгазы начал переговоры, поэтому и посадил небольшое экспериментальное поле подсолнечника в СКО. «Но прежде чем с кем-то коллаборироваться, нужно изучить все нюансы выращивания растения и иметь стабильно работающее предприятие», — говорит он.
Пока майнинговая часть Verum Group приносит Айгазы Кусаинову основную часть дохода. Но бизнесмен не исключает, что и агро рано или поздно наберет такие же обороты. А в том, что это будет хороший бизнес, он не сомневается.