Легенда моды Линн Франкс о Лондоне, аристократах и пайетках: эксклюзивное интервью

Ей был всего 21 год, когда она запустила компанию Lynne Franks PR, и 36 — когда провела в Кенсингтоне первую Лондонскую неделю моды. За шестьдесят лет в fashion-индустрии Линн Франкс вывела на подиум не одну знаменитость. Ее имя связывают с Жан-Полем Готье и Джоном Роша. На London Fashion Week дебютировали дизайнеры Вивьен Вествуд и Александр МакКуин, модели Кейт Мосс и Наоми Кэмпбелл.

Для первого сезона London Fashion Week она убедила бизнесмена Мухана Морджани (на тот момент владельца брендов Tommy Hilfiger и Gloria Vanberbilt Jeans) обеспечить финансирование, собрала всех дизайнеров под одной крышей и дала старт новой главе британской моды, обеспечив Лондону статус одной из главных мировых fashion-столиц. Семь лет назад, в 2018-м, Франкс получила орден Британской империи за заслуги в индустрии моды, бизнесе и расширении прав и возможностей женщин.

В 2024 году Лондонская неделя моды отметила 40-летний юбилей. Одна из большой четверки fashion-столиц (куда, помимо Лондона, входят Нью-Йорк, Милан и Париж) переизобретает себя под руководством Лауры Вейер — нового генерального директора Британского модного совета (British Fashion Council, BFC). Например, для предстоящего в сентябре 2025 года сезона Вейер убрала взносы для брендов, которые являются членами BFC, и удвоила инвестиции для гостевой программы. Цель — привлечь еще больше внимания международной прессы и байеров к дизайнерам Соединенного Королевства. Отметим, на текущий момент британская индустрия моды генерирует 3% ВВП страны.

Специальный корреспондент Forbes Kazakhstan Данабек Таймагамбетов отправился в Сомерсет для разговора с легендой лондонской модной сцены о современной fashion-индустрии и влиянии Британии на этот бизнес.

Линн, какие культурные коды, на ваш взгляд, наиболее точно отражают британскую идентичность в моде?

— На самом деле культура постоянно меняется. За шесть десятилетий в моде и поп-культуре я наблюдала, как трансформировались ценности, эстетика, взгляды. Безусловно, традиции — важный пласт. Но не менее значим феномен британских арт-школ: нигде больше я не встречала такого потока молодых креативных людей, обучающихся искусству, моде и музыке.

Мы живем на острове — и этот фактор тоже важен. Британский взгляд на мир всегда окрашен в особые оттенки. Но, если честно, ваш вопрос, возможно, слишком академичен: сама природа моды в том, что она должна меняться. Если изменений нет, индустрия замирает.

Британская мода всегда шла своим путем. Главное отличие Лондона — в мощном влиянии музыки, уличной моды, молодежной культуры. Это было заметно в 60-х, 70-х, 80-х и сохраняется сегодня. Такие дизайнеры, как Жан-Поль Готье, специально приезжали сюда за вдохновением, черпая его в местной уличной сцене и художественных колледжах. Лондон — это синтез всего: музыки, искусства, моды, бесконечного культурного разнообразия. Мы живем в мультинациональном, урбанистическом обществе. Настоящая британскость включает в себя элементы английской, шотландской, ирландской, валлийской культур, переплетенных с влиянием со всего мира. Думаю, это наследие Британской империи и мощный источник культурной энергии.

Вы основали Лондонскую неделю моды. Что отличает ее от ивентов других модных столиц?

— Я думаю, что это всегда гораздо больше, чем просто показы. Людям нравится приезжать в Лондон на Неделю моды из-за атмосферы веселья, вечеринок и музыки. Влияние уличной культуры на самом деле сильно отличает Лондон от Парижа, Милана или Нью-Йорка. Лондон — это международный город, я бы сказала, гораздо более международный, чем любая другая столица моды.

Чувствуете ли вы, что сейчас мода находится в «британском моменте»?

— На самом деле мода слишком динамична, чтобы фиксироваться на одной конкретной географии или эстетике. В разные годы влияние могут оказывать совершенно разные регионы — сегодня это может быть Лондон, завтра Казахстан. Мы живем в эпоху, когда уличная культура, социальные изменения и глобальные события переплетаются и трансформируют моду на ходу.

Поэтому попытка уловить «момент» — будь то британский, французский или казахстанский — часто становится лишь моментальным снимком куда более сложного и изменчивого процесса.

Считаете ли вы, что в британской культуре по-прежнему есть отголоски колониального прошлого и социального расслоения, провоцирующие как бунт, так и репрессию?

— Я думаю, что всё это давно в прошлом. Конечно, в Британии по-прежнему существует классовая структура, но это совсем иное явление — не то старомодное аристократическое деление с налетом снобизма, когда кто-то с развевающимися волосами охотится в Йоркшире. Люди по-прежнему с интересом относятся к монархии, но это отдельная тема.

С точки зрения влияния аристократии, мы уже не в XVI или XVIII веках — мы живем в XXI веке. Сегодня реальность скорее определяется бедностью и социальным неравенством в крупных городах, чем сословным делением прошлого.

Класс и титулы сейчас вторичны — важны деньги, доступ к ресурсам и глобальная нестабильность. Всё, что происходит в мировой экономике, — от ситуации в бывшем Советском Союзе до недавних политических решений, таких как пошлины Трампа на британские товары, — влияет на моду сильнее, чем дух старой аристократии. Мы сталкиваемся с реальностью, в которой Америка больше не наш главный рынок, и нам нужно переосмысливать свои связи с Европой. Вместо фантазий о снобах на болотах британской модной индустрии стоит сосредоточиться на потребителях нового времени и на том, какую одежду носят сегодня.

Как воспринимают британскую моду в мире?

— Британская мода — это нечто гораздо более широкое, чем просто образ аристократов в исторических костюмах. Да, у Великобритании есть уникальное культурное наследие, и действительно, мы видим множество выдающихся британских дизайнеров, которые работают на глобальном уровне (например, Джонатан Андерсон в Dior, Сара Бертон в Givenchy и Луиз Троттер в Bottega Veneta. — Прим. автора). Но индустрия моды сегодня по-настоящему глобальна: британские дизайнеры создают коллекции для итальянских брендов, которые продаются по всему миру — от Америки до Казахстана. При этом британскость в моде всё меньше ассоциируется с титулами или старинными фамилиями. Речь скорее о культурной изобретательности, чувстве стиля и способности адаптироваться.

На показах мы видим не аристократов в традиционном смысле, а состоятельных людей, которым близка эстетика таких брендов, как Erdem. В реальности многие представители старой знати не могут себе позволить дизайнерскую одежду — они заняты ремонтом крыш в своих исторических особняках.

Британская мода давно вышла за рамки классовой системы. Кейт Мосс — прекрасный пример. Она выросла в простой семье на юге Лондона, но стала мировой иконой стиля, не имея титула. Сегодня есть только два по-настоящему универсальных класса: те, у кого есть деньги, и те, у кого их нет. И в этом контексте британская мода просто адаптировалась к современности, сохранив при этом уникальную культурную харизму, которую так ценят во всём мире.

Можно ли сказать, что британская мода — это своего рода одержимость прошлым: традициями, эстетикой обреченных романтических героинь и духом исторических драм?

— Дизайнеры черпают вдохновение отовсюду. Возьмем, к примеру, Вивьен Вествуд — она не была аристократкой, но стала одним из самых влиятельных британских дизайнеров. То же самое можно сказать и про Александра МакКуина: не про бренд, а про самого человека. Оба они вдохновлялись традициями, романтическими идеалами, мифологией и культурной историей. Такая открытость к широкому спектру референсов — именно то, что отличает по-настоящему великих дизайнеров. Романтизированное прошлое аристократии — с его бальными платьями, вышивкой и пышными силуэтами — предлагает богатый визуальный язык. И почему бы не обращаться к нему?

На протяжении истории именно обеспеченные люди могли позволить себе роскошную одежду — и их стиль на протяжении веков вдохновлял дизайнеров. Эта эстетика, основанная на театральности и высоком мастерстве, до сих пор продолжает захватывать воображение современных модельеров. Так что да — британская мода действительно нередко обращается к прошлому в поисках вдохновения и, переосмысливая наследие, делает его актуальным и современным.

В чём сегодня может заключаться подлинное выражение британскости в моде?

— Качество тканей и производства — вот что действительно важно. Было бы прекрасно использовать великолепные твиды Harris, роскошный трикотаж, особенно шотландский, и вообще вещи ручной работы, вне зависимости от их внешнего вида. Думаю, именно в этом и заключается суть британского подхода — возвращение к уровню высококачественного производства, а не ориентир на массмаркет. Это было бы действительно ценно.

Однако мы живем в эпоху интернационализации. Например, трикотаж производят в Италии, ткань — в другой стране, а шьют еще где-то. Мода — часть глобальной индустрии, и уже невозможно, чтобы всё производилось в одном месте. Тем не менее качество и креативность в британской одежде — это то, чего бы хотелось. Но при этом нужно признать, что высокая мода больше не релевантна для большинства людей. За исключением богатых и аристократов, большая часть населения предпочитает покупать одежду в бутиках на главных торговых улицах или в винтажных магазинах. Сейчас становится популярно миксовать старое с новым — это куда интереснее, чем просто ждать, когда дизайнеры предложат очередной образ. В этом смысле вся индустрия моды переживает трансформацию.

Меня больше волнуют другие вопросы: насколько важна устойчивость в моде сегодня? Насколько индустрия принимает ответственность за перепроизводство одежды, которая в итоге оказывается сваленной в странах с низким доходом? Мы должны стремиться к моде с минимальным ущербом для окружающей среды. Я была на мероприятии на Шри-Ланке, где крупные производители рассказывали о своей приверженности экологичным процессам — вот это мне действительно интересно. Мы, как человечество, нанесли огромный вред планете. И как мода может стать частью не проблемы, а решения?

Если уж индустрия моды хочет оставаться значимой частью британского экспорта, она должна быть в диалоге с современным миром: быть экологичной, работать с природными материалами, а не с пайетками, которые не разлагаются и загрязняют моря и реки. Дизайнерам, производителям и ретейлерам нужно думать о том, как создавать красивые вещи, которые будут востребованы, но при этом не будут вредить планете.