Как передать бизнес детям, если они не хотят им управлять
Один из самых важных вопросов для стабильности страны — транзит бизнеса и состояния богатых и очень богатых казахстанцев своим детям
В ближайшие 5–10 лет первое поколение богатых казахстанцев передаст суммарно более $100 млрд своим детям. Готово ли второе поколение принять в управление бизнес-империи своих родителей? Или даже так — хочет ли оно этого?
«За годы независимости появились богатые и очень богатые люди. И сейчас уже настал момент, когда им нужно понять, что будет дальше, как подготовить к будущему уходу из бизнеса себя, семью, своих партнеров, как решать вопросы с банками и, может быть, даже с госструктурами», — отмечает Ермек Рустембек-улы, основатель Family Capital Institute.
В этом мы следуем в рамках глобального тренда, так называемого Great Wealth Transfer. Согласно расчетам Wealth-X, глобально до 2030 года люди с состоянием от $5 млн передадут следующему поколению в общей сложности $15,4 трлн. В течение этого десятилетия только самые богатые американцы передадут наследникам свои активы на сумму $8,8 трлн. В основном это беби-бумеры, которым уже перевалило за 60 лет. Встречать это наследство будут представители поколения Х, уже отметившие свое 40-летие, и миллениалы, которым сегодня от 20 до 30 лет. В основном передаваемые активы представляют собой акции, бонды и трастовые фонды, а также недвижимость и предметы искусства.
Согласно данным Global Wealth Report от финансового холдинга UBS, в Казахстане в 2023 году насчитывалось чуть более 44 тыс. долларовых миллионеров. А к 2028 году, по прогнозам, их число вырастет на 37 % и немного превысит 60 тыс. Согласно прогнозу UBS, по темпам прироста долларовых миллионеров мы стоим на третьем месте в мире после Тайваня и Турции.
Чуть раньше — в 2023 году — Credit Suisse (стал частью UBS) оценивал на 2022 год количество казахстанцев с состоянием от $1 до 5 млн в 50 тыс. человек, от $5 до 10 млн — в 4 тыс., а от $10 до 50 млн — в 2605 человек.
Ермек Рустембек-улы сомневается в достоверности этих оценок и подчеркивает, что точной статистики по Казахстану нет. Сам он оценивает количество казахстанских семей с состоянием от $5 до 10 млн в 10 тыс. Он добавляет, что спрос на Family Wealth Management в стране растет. Первое поколение богатых казахстанцев в силу возраста подходят к мысли — а что дальше? И основной запрос здесь звучит следующим образом: как сделать так, чтобы моя семья не нуждалась после моего ухода из жизни, чтобы капитал остался в семье? Основным триггером для всех является риск потери капитала.
«Есть три основных пути. Первый — наследники хотят и могут участвовать в управлении предприятием: они входят в совет директоров, входят в операционное управление. Второй: наследники хотят остаться собственниками, но навыков для этого нет. Тогда рассматривается вариант наемных менеджеров, и здесь возникает новый пласт вопросов. И третий вариант: дети не хотят принимать бизнес родителей. Тогда бизнес продается, и встает вопрос, как дальше управлять этими деньгами», — объясняет Ермек.
По его оценкам, третий вариант — это до 70 % кейсов, с которыми сталкивается его компания в Казахстане. «Первое поколение богатых и очень богатых казахстанцев ошибочно думало, что дети продолжат их бизнес. Но все поколения, которые приходят после миллениалов, они другие, им практически не интересен бизнес родителей. Они больше склонны спасать пингвинов в Антарктиде, чем заниматься нефтяной скважиной в Кызылординской области», — делится наблюдениями основатель Family Capital Institute.
Это же происходит и в других странах, в том числе с похожей структурой экономики. «Многие владельцы бизнеса никогда не разговаривали со своими детьми о его передаче по наследству и просто не могут понять, что кто-то может отказаться от такого прекрасного предложения, как управлять бизнесом, который начали родители», — указывает Роберт Стерн из канадского RBC Wealth Management, говоря о канадской специфике. По данным RBC Wealth Transfer Report, в Канаде только 39 % собственников бизнеса имеют план передачи своего дела или активов семье.
В Wealth-X обращают внимание на то, что передача бизнеса происходит сложнее, чем передача других активов. При этом владельцы бизнеса составляют три четверти тех, кто будет передавать активы следующему поколению в этом десятилетии. И передача бизнеса часто ведет к ухудшению показателей. В 20-летнем исследовании The Williams Group приводятся данные, что только 30 % активов передавались успешно.
Все эти вызовы подводят наших предпринимателей первой волны к вопросу — а кто нам может помочь? «И они начинают искать в Цюрихе, Берлине, Дубае и других городах мира, где находятся офисы известных финансовых консультантов. Но услуги мирового уровня в этой области можно уже получить и в Казахстане», — говорит Ермек.
Решение проблем, возникающих в тех случаях, когда дети не хотят управлять бизнесом своих родителей, берет на себя так называемый Family Office (семейный офис). Существует также целая индустрия финансовых и юридических советников, которые упаковывают и структурируют капитал.
«Семейный финансовый советник помогает семьям планировать свое предстоящее финансовое благополучие. Это часть финансового рынка наряду с инвестбанкирами, целая культура на Западе», — рассказывает Ермек Рустембек-улы.
По его словам, Family Capital Institute стал первым семейным офисом в Центральной Азии и сейчас обслуживает несколько богатых казахстанских семей, в том числе «ультрахайнетов» — семьи с капиталом от $50 млн.
В целом истории семейных офисов чуть меньше 150 лет — первый был создан еще Джоном Рокфеллером в 1882 году. Но сейчас это огромная индустрия: с 2019 года к настоящему моменту их количество по миру увеличилось до 4500, и они управляют состоянием в $6 трлн. Причем они делятся на моноофисы (или single) и мультиофисы, когда несколько семей объединяются и делят расходы на семейный офис.
Количество семейных офисов будет расти и в Казахстане. «Если раньше мы получали по два запроса в год, то последние два года это семь-восемь запросов в год на создание семейного офиса», — говорит Ермек, добавляя, что количество семейных офисов в Казахстане вырастет кратно, потому что растет прослойка богатых людей.
Он отмечает, что запрос есть не только от «ультрахайнетов», но и от владельцев малого и среднего бизнеса. «Эту культуру надо прививать в стране. Потому что в ближайшие годы это будет вызов номер один», — подчеркивает финансовый советник.
У каждого второго бизнесмена есть партнеры. С партнерами нужно правильно выстроить отношения — это не про учредительный договор, а про корпоративное соглашение. В семье нужно правильно построить отношения. Нужно правильно выстраивать диалог с детьми.
«Один из инструментов наследственного планирования — это завещание. Но у нас люди не хотят думать о плохом. Даже страхование жизни связано с каким-то негативом. Брачные договоры, семейные конституции — нашим гражданам нужны такие инструменты. Они не разрушают доверие, они только укрепляют его. Если ты не только оставил детям завещание, но и подготовил другие инструменты, то наследство, которое ты передаешь потомкам, может стать наследием», — акцентирует внимание Ермек Рустембек-улы, говоря о культуре планирования.
Интересно, что в списке топовых семейных фондов (см. таблицу) вполне современные фамилии — Уолтоны, Безос. Сэм Уолтон создал семейный траст еще до того, как запустил Walmart. Теперь его наследники управляют этим трастом и до сих пор являются самой богатой семьей в Америке. Интересно, что Элис Уолтон, единственная дочь Сэма, хранит часть своего состояния в виде частной коллекции предметов искусства на $500 млн в Сrystal Bridges Museum of American Art. Этот музей был открыт в Бентонвилле, где и родился Walmart, в 2011 году на ее же деньги — $50 млн. Скоро и в Казахстане мы увидим частные коллекции в музеях на десятки и сотни миллионов долларов как способ передачи своих активов второму поколению.
«Мы транслируем на рынок постулат: «Ты можешь стать основателем династии», — заключает Ермек Рустембек-улы.
