Жить набело

8328
Автор: Вадим Борейко
журналист

О встрече с Пелевиным, которому 9 апреля исполнилось 50

Случилась она всё той весной 1999 года, когда многое что случилось. Лондон, стажировка на Би-би-си в группе казахстанских журналистов. По старой дружбе (знакомы с 1985) скентовались с Володей Рерихом и вместе тусим по музеям, театрам, шекспировскам (Stratford-upon-Avon – место рождения Вильяма нашего; это не я – Володя так город обозвал), брайтонам (настоящим, не нью-йоркским). И по пабам, конечно.

Это были золотые полтора месяца. Нам обоим – сорокет плюс-минус. Я бы назвал такой возраст – «утро вечера». Владимир Ахмедьянович до сих пор вспоминает ту пору с ностальгией.

…Затянул я лирическое введение, сорри. Короче, однажды Володя тормознул меня в коридоре старого офиса Би-би-си в Буш-хаусе около стенда с объявлениями: «Смотри! Завтра Виктор Пелевин встречается с читателями на славянском факультете Лондонского университета. Давай сходим!».

Виктор Пелевин.

К тому времени Пелевин был знаменит тем, что напечатал (в 1996) роман «Чапаев и Пустота» (его издание на английском он и прибыл в британскую столицу презентовать) и только что вышел знаменитый «Generation П». Рерих же в моих глазах оказался знаменит тем, что к тому времени успел оба труда прочесть. А я-то – пока ни одного. Но смело ответил: «А пошли!» Хотя на всякий случай попросил пересказать вкратце содержание обоих произведений.

Что представляли из себя слависты Лондонского университета? Рерих сейчас навертел бы три страницы описаний. Но я не такой начитанный и скажу просто - сплошь постбальзаковские толстые фемины. И все как одна – с чапаевскими усами. Так что формально Виктор Олегович со своим романом попал вроде бы по адресу.

Увы, содержание с формой угодили в шаблон разрыва.

36-летний (тогда) Пелевин явился в прикиде, до боли напоминающем тюремную робу (но весьма дорогую, отметил я про себя). Что-то побухтел о творчестве и затем предложил задавать вопросы. И первый от усатых был таким:

- Расскажите, пожалуйста, - о чем ваш роман?

За такие вопросы, как говорил Мельцер, надо давать 15 лет расстрела солеными огурцами. Я испытал дикое чувство неловкости за всю аудиторию, которая тем временем, ни о чем таком не помышляя, терпеливо ждала ответа. И Пелевин, внешне ничем не выдав замешательства (даром, что ли, буддист), начал сооружать объяснение – о чем это он, собственно, писал.

Его слова оказались за пределами понимания публики. Чапаевские ламы (опечатался, хотел написать – дамы, да так лучше) скучали. Рерих скромничал. Но надо же спасать мужика! И тогда я, вооруженный лишь пересказанным либретто, потянул руку:

- В «Generation П» вы очень ярко изобразили «приход» от черных мухоморов. Так не напишешь, не испытав это лично. Вы часто пользуетесь наркотиками при сочинении романов?

Виктор Олегович на глазах взбодрился и живо откликнулся:

- Нет! Это опытный товарищ всё красочно так описал. А я только пересказал.

Мне казалось, он сам над собой балдеет. Вдогонку я заслал второй вопрос:

- В таком случае - какими расширителями сознания вы пользуетесь?

- Ну, разве что водочкой…

В эту минуту мои познания и время встречи удачно иссякли. Напоследок я щелкнул Пелевина на фотик. Он запоздало заслонился рукой. Где-то лежит этот негатив.

С тех пор видел всего одно интервью с Пелевиным – в начале 2000-х, в «Известиях». Общался с ним Игорь Свинаренко, в ту пору редактор журнала «Медведь».

Ну и правильно писатель не хлопочет лицом в прессе. Жизнь – тоже художественное произведение. Со своей тайной и мифологией. Просто многие думают, что она – черновик. А вот буддист, у которого куча инкарнаций в запасе, пишет ее набело.

Нынче Виктор Олегович издает по роману в год. Обычно по осени. Теперь не пропускаю ничего. Дома у телевизора лежит недочитанный «Batman Apollo».

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить