Стоит ли Казахстану продлевать контракт с Chevron на Тенгизе
И чем рискует Казахстан в случае выхода западной компании из проекта после 2033 года
В конце сентября агентство Bloomberg опубликовало интервью с главным исполнительным директором Chevron Майком Виртом. В нем CEO компании сообщил: корпорация начала переговоры с правительством Казахстана о продлении контракта на разработку Тенгизского месторождения, срок действия которого истекает в 2033 году.
Быть или не быть
Говоря о целесообразности продления контракта, эксперты, опрошенные Forbes Kazakhstan, расходятся во мнениях. Так, Нурлан Жумагулов, исполнительный директор Союза нефтесервисных компаний Казахстана, считает, что соглашение с Chevron необходимо продлить. По его словам, Тенгиз — одно из самых сложных месторождений в мире с содержанием сероводорода более 13%. К 2033 году добыча, вероятно, начнет снижаться из-за падения пластового давления, а значит «разрабатывать такое месторождение без участия международных партнеров «КазМунайГазу» будет крайне трудно».
Олжас Байдильдинов, автор Telegram-канала «Байдильдинов. Нефть», придерживается противоположной позиции и считает, что продление контракта по Тенгизу нецелесообразно. Он полагает, что Chevron, как и еще один акционер ТШО — ExxonMobil, владеющие в совокупности 75% проекта, добиваются пролонгации еще на 20 лет, ссылаясь на то, что вложения в Проект будущего расширения (ПБР) якобы еще не окуплены. Однако, как утверждает Байдильдинов, заявленные инвестиции вызывают сомнения.
«Бюджет ПБР — $48,5 млрд, что почти в четыре раза превышает стоимость аналогичного морского проекта ExxonMobil в Гайане, где условия значительно сложнее. Тенгиз — сухопутное месторождение с развитой инфраструктурой, но себестоимость проекта оказалась кратно выше и эквивалентна строительству 33 небоскребов Бурдж-Халифа по ценам тех лет — при этом таких объемов инвестиций в реальности в Тенгиз не видно ни на поверхности, ни под землей. Тем не менее именно на эти данные, вероятно, будут ссылаться американские компании, обосновывая необходимость продления контракта», — поясняет Байдильдинов.
(Не)очевидная выгода
По мнению Нурлана Жумагулова, продление соглашения будет выгодно всем действующим партнерам — не только Казахстану и Chevron, но и ExxonMobil с «Лукойлом».
«Запасов на Тенгизе еще много, потенциал месторождения не исчерпан. Сегодня коэффициент извлечения нефти составляет около 35%, но технологии быстро развиваются. В ближайшие десять лет можно ожидать роста этого показателя за счет закачки полимеров, воды, пара и гидроразрыва пласта», — отмечает эксперт.
Более того, Жумагулов считает, что участие западных компаний остается важным элементом экономической и геополитической устойчивости проекта. «После начала российско-украинского конфликта Министерство финансов США выпустило декрет, согласно которому санкции не распространяются на Каспийский трубопроводный консорциум (КТК). А пока нефть по КТК транспортируют западные компании, Казахстан фактически защищен от санкционных рисков. Если Chevron и ExxonMobil уйдут, гарантий такой защиты может не остаться», — считает Жумагулов.
В свою очередь Олжас Байдильдинов убежден, что продление выгодно прежде всего Chevron и ExxonMobil, а не Казахстану.
«Тенгиз — богатейшее месторождение страны, и основная выгода от его разработки должна оставаться в Казахстане. Других таких месторождений у нас нет», — подчеркивает он.
Пересмотр условий
Оба эксперта отмечают, что контракт ТШО изначально не был соглашением о разделе продукции (PSA), а строился как совместное предприятие: республика имела 50% доли и получала доходы от роялти и 30-процентного налога на прибыль. На момент подписания не существовало экспортных пошлин, обязательств по внутренним поставкам и контроля за закупками — всё это появилось позже, поэтому действующая модель уже не отражает экономическую реальность.
По словам Олжаса Байдильдинова, нынешние условия больше не справедливы для Казахстана: государство контролирует лишь около 25% добычи нефти и 15% газа, в то время как ключевые доходы остаются у иностранных компаний.
Эксперты сходятся во мнении, что в случае продления соглашения Казахстану необходимо пересмотреть его ключевые параметры. «Основные корректировки, вероятно, затронут поставки нефти на внутренний рынок. Возможна адаптация улучшенной модели, при которой добывающие компании направляют до 25% нефти на внутренние нужды, освобождаясь от экспортных пошлин», — поясняет Нурлан Жумагулов.
Он подчеркивает, что новый контракт должен опираться на конституционный принцип: недра принадлежат народу.
«Когда соглашение с Chevron подписывалось, правовая модель была иной, — говорит эксперт. — Сегодня государство имеет все основания пересмотреть свое участие в проекте».
По мнению Жумагулова, увеличение доли Казахстана в «Тенгизшевройл» могло бы стать инструментом балансировки интересов. При этом участие государства не обязательно должно происходить через «КазМунайГаз» — компания может войти в проект на равных с нынешними акционерами Chevron, ExxonMobil и «Лукойлом».
Он также допускает пересмотр ставки корпоративного налога, сейчас составляющей 30%. По его оценке, Тенгиз ежегодно приносит Казахстану $6–7 млрд налоговых выплат, но после завершения контракта эти поступления сократятся. Вместе с тем страна сможет получать больше нефти для внутренних нужд — действующих НПЗ и возможного четвертого завода.
Байдильдинов считает, что потенциал дополнительных доходов от пересмотра налоговой модели гораздо выше. «Только по трем контрактам — Тенгиз, Кашаган и Карчаганак — страна ежегодно недополучает не менее $10 млрд, в основном из-за экспортных пошлин и завышенных расходов операторов», — отмечает он.
Даже частичное перераспределение прибыли, по его словам, дало бы ощутимый эффект для бюджета и регионов. Однако если соглашение будет продлено, вероятно, оно изменится лишь незначительно.
«Даже при увеличении доли государства на 5% условия останутся преимущественно выгодными для иностранных компаний. Они продолжают экспортировать нефть по высоким ценам, не поставляя ее на внутренний рынок по социальным тарифам. А до окончания контракта еще восемь лет — всё это время Тенгиз будет работать на льготных условиях», — заключает эксперт.
Что будет, если…?
Говоря о возможных рисках для Казахстана в случае выхода Chevron из проекта после 2033 года, эксперты сходятся во мнении, что ключевым фактором станет геополитика.
По словам Нурлана Жумагулова, если западные инвесторы покинут Тенгиз, у Казахстана в проекте останутся только российские партнеры. В условиях текущей международной нестабильности это создает неопределенность: сложно прогнозировать, как изменится ситуация вокруг России через восемь лет. Усиление санкций или, например, повреждение нефтепровода КТК из-за внешних факторов может привести к серьезным рискам для экспорта.
«Именно поэтому многовекторная политика Казахстана сегодня играет ключевую роль — она позволяет удерживать баланс интересов между Западом, Россией и Китаем», — отмечает Жумагулов.
Он также указывает на технологические риски: после 2033 года часть оборудования на Тенгизе потребуется заменить из-за воздействия сероводорода, концентрация которого достигает 22% при обратной закачке газа. Без доступа к инженерным решениям и технологиям, которыми владеет Chevron, поддерживать добычу на прежнем уровне будет крайне сложно.
В то же время Олжас Байдильдинов считает, что Казахстан способен справиться с проектом самостоятельно. По его мнению, технологическая сложность Тенгиза уже не столь высока, как в 1990-е годы, когда страна зависела от иностранных инвесторов.
«Если у кого-то есть сомнения в возможностях «КазМунайГаза», можно использовать сервисную модель управления — это распространенная мировая практика. Актив остается у владельца, а специализированная компания выполняет работы и получает фиксированное вознаграждение или процент от выручки. При этом основная прибыль и эффект от роста цен на нефть остаются у государства», — поясняет Байдильдинов.
Он уверен, что все необходимые ресурсы для самостоятельной разработки у Казахстана уже есть — кадры, оборудование, технологии и компетенции.
Жумагулов при этом допускает возможность самостоятельного участия «КазМунайГаза», но с оговорками. По его словам, в стране действительно есть сервисные и подрядные компании, способные обеспечить техническое обслуживание, однако проектные бюджеты и инженерные решения придется пересматривать. И главный вопрос здесь даже не в добыче, а в реализации нефти, которую довольно проблематично продать на конкурентных условиях.
Усилить контроль и прозрачность
Спикеры считают, что после завершения срока контракта возможны два сценария. Первый — увеличение доли государства до 50% с выплатой партнерами подписного бонуса. Второй — переход на улучшенный модельный контракт с современными налоговыми условиями и обязательством поставлять 25% добытой нефти на внутренний рынок. Жумагулов считает, что в целом текущая налоговая модель ТШО обеспечивает стране «значительный экономический эффект», однако ключевая проблема заключается в слабом контроле за затратами оператора.
«Компания может относить к расходам любые затраты, включая экологические штрафы. Например, более $300 млн за нарушение экологических норм были зачтены как издержки, что позволило снизить налог на прибыль. Это неправильно, такие штрафы — следствие собственных ошибок оператора», — подчеркивает Жумагулов.
Он также отмечает, что аналогичные случаи фиксировались и в проекте будущего расширения Тенгиза. По мнению эксперта, государству необходимо усилить контроль за расходами, чтобы исключить подобные практики и повысить прозрачность работы проекта.
О необходимости прозрачности говорит и Олжас Байдильдинов. По его словам, условия соглашений по крупнейшим нефтяным проектам остаются закрытыми, и это мешает объективно и в полной мере оценить эффективность действующих контрактов.
ТОО «Тенгизшевройл» создано в 1993 году на основе соглашения между Казахстаном и компанией Chevron. В настоящее время партнеры ТШО — это Chevron (50%), АО НК «КазМунайГаз» (20%), «ЭксонМобил Казахстан Венчурс Инк.» (25%) и «Лукойл» (5%). Срок действия договора с ТШО составляет 40 лет (до 2033 года).
Редакция также обратилась с запросами в Министерство энергетики РК и в пресс-службу «КазМунайГаза». На момент публикации ответы на вопросы нам не предоставили.
