ИИ-пузырь на рынке: стоит ли инвестировать в стартапы?
Рынок искусственного интеллекта переоценён, считает партнер и сооснователь фонда Alpha Intelligence Capital
Когда мы читаем новости об информационных технологиях, искусственном интеллекте или венчурном финансировании, перед нами обычно возникает один и тот же образ: мужчина лет сорока — кто-то вроде Марка Цукерберга, Илона Маска или Сэма Альтмана. Но самом деле у индустрии все больше проявляются женские черты. Молодые женщины становятся основателями и руководителями крупных ИТ-компаний, управляют масштабными инвестфондами и координируют работу сотен специалистов. Трое из таких «капитанов ИТ-бизнеса» ответили на наши вопросы. Это Терри Чоу, партнер и сооснователь фонда Alpha Intelligence Capital, Грейс Хайнд, главный операционный директор Advanced Navigation, и Джолин Лян, сооснователь и директор Squirrel AI Learning. Бизнесвумен рассуждали о том, как развивающимся странам, таким как Казахстан, не отстать в ИИ-гонке, какое образование нужно получать выпускникам школ в эпоху ИИ, а также рассказали, каков был их путь на топовые позиции в компаниях.
Сегодня мы представляем ответы первой из них — Терри Чоу, она рассуждает о рентабельности инвестиций в ИИ-компании.
В венчурном фонде Alpha Intelligence Capital (AIC) Терри Чоу отвечает за инвестиции и контролирует направление по Азиатско-Тихоокеанскому региону. Фонд, ориентированный на ИИ, машинное обучение, deep tech и университетские стартапы, профинансировал много ведущих мировых проектов. Назовем лишь несколько: ИИ-«единорога» SenseTime, универсальную платформу для вычислений FlexAI и разработчика навигационных систем Advanced Navigation (чей СЕО — Грейс Хайнд, о которой вы уже знаете).
«Я познакомилась с Антуаном Блондо, партнером-основателем AIC, за чашкой кофе в 2017 году, — рассказала Терри. — Это была моя первая встреча с deep-tech-экспертом, создающим венчурный фонд специально для таких предпринимателей, как он сам. Антуан более 25 лет проработал в сфере искусственного интеллекта до того, как это стало трендом. Меня сразу поразила его дальновидность. В конце первой встречи он сказал: «Я никогда не управлял венчурным фондом». На что я ответила: «Я знаю, как это делать».
Так Терри присоединилась к команде AIC в качестве старшего менеджера и занялась ранними инвестициями.
«Я продвигалась по карьерной лестнице и, после нескольких успешных экзитов, в 2022 году вошла в состав партнеров фонда», — продолжила она.
Вспоминая о своем старте, Терри говорит, что ее семья жила очень скромно. «Я выросла в муниципальной квартире, где на 29 квадратных метрах помещались пять человек. Позже, когда я училась в старшей школе, моя семья смогла оплатить мое обучение в Великобритании. Я никогда не думала, что учеба за границей реальна, ведь плата казалась астрономической. Но это осуществилось благодаря моей матери, которая годами инвестировала в недвижимость», — рассказывает собеседница.
В итоге Терри окончила Лондонскую школу экономики, за что всегда будет признательна своей матери. «Ее смелость и то, как она училась, всегда были для меня вдохновением, — говорит Терри Чоу. — В 1997 году она пережила банкротство, когда взяла на себя слишком много обязательств, но вернулась к делу уже с более взвешенным походом и контролем рисков. Больше всего меня вдохновлял свет в глазах моей матери, когда она говорила об инвестициях. И по сей день этот свет не угасает — я мечтаю о таком же свете в моем сердце».
Терри пошла по стопам матери, но выбрала другую сферу для инвестиций: технологии и искусственный интеллект. Однако в последнее время все больше экспертов сравнивают вложения в ИИ-компании с дотком-бумом и говорят, что на рынке надувается инвестиционный пузырь. Не боится ли Чоу за средства фонда?
«Рынок ИИ, безусловно, переоценен — я бы в лучшем случае охарактеризовала его как «пузырящийся», — признает Чоу. — Но я не думаю, что это отражает экстремальные условия пузыря доткомов. Ключевое отличие заключается в поведении инвесторов. Если в конце 1990-х — начале 2000-х годов инвесторы на публичных рынках часто вкладывали капитал в компании, не имевшие четкого соответствия продукта рынку, то теперь мы не видим такого же безудержного ажиотажа. Сегодня акцент делается на наглядных результатах и устойчивых бизнес-моделях». Однако сравнение с эпохой доткомов вполне объяснимо, продолжает она.
«Мы находимся в похожей переломной точке, когда ИИ может коренным образом изменить поведение человека и общественные нормы, так же как когда-то появление интернета и iPhone. Преобразующая сила ИИ неоспорима, его применение охватывает различные отрасли — от здравоохранения и финансов до транспорта и развлечений. И хотя потенциал огромен, взвешенный подход к инвестициям и развитию имеет решающее значение, чтобы избежать ловушек прошлых технологических бумов, — предупреждает Чоу. — Нам необходимо отдавать приоритет компаниям, создающим реальную, устойчивую ценность, а не только «хайповым» венчурным проектам».
Отвечая на вопрос, как быть Казахстану, чтобы не отставать в глобальной гонке за ИИ, Терри говорит, что «потенциал каждой страны в области искусственного интеллекта основан на трех элементах: данных, вычислениях и талантах».
«На первом этапе необходимо обеспечить изобилие данных в повседневной жизни людей, от электронных медицинских карт до… даже не знаю, чего угодно, — показывает куда-то вверх собеседница. — На следующем этапе необходимо привлечь таланты — сформировать резерв казахстанских инженеров на местном и зарубежном уровне через сотрудничество с ведущими зарубежными техническими вузами. Африканские страны, такие как Тунис и Сенегал, подали хороший пример, отправив своих специалистов на обучение в лучшую школу науки о данных и инженерии во Франции».
Чоу советует применить этот опыт и в Казахстане.
Еще один пункт — компьютерная техника. Как считает Терри, венчурный фонд в размере $1 млрд для инвестирования в стартапы в области ИИ станет отличным началом. «Наряду с этим страна может также предоставить доступ к чипам по разумной цене, — поясняет свою мысль Чоу. — Казахстан может рассмотреть возможность предоставления вычислительных ресурсов в качестве грантов для компаний на ранних этапах, а также помочь с созданием надежной инфраструктуры данных и энергетики на долгосрочную перспективу».
