Гога Ашкенази: «У меня аллергия на тушь»

40702

Владелица парижского дома моды Vionnet дала большое интервью светскому изданию Tatler

Гога Ашкенази привыкла, что о ней сочиняют всевозможные небылицы, и охотно подкидывает дровишек в очаг досужих домыслов.

«Я же просила вот так. Переделайте, пожалуйста», — в тихом Гогином голосе нет ни капли раздражения, и, однако, звучит он настолько властно, что спорить с ней у парикмахера не возникает ни малейшего желания. За последние сорок минут он уже в пятый раз переплетает косу, но сгустившиеся над бассейном тучи — плакала дождем съемка для Tatler — Ашкенази решительно не волнуют. За долгие годы старательного взбивания светских сливок она привыкла получать лучшее, и слово «компромисс» — в данном случае судьбоносное смещение косы на семь миллиметров вправо — в ее вокабуляре явно отсутствует.

Аккурат накануне фотосессии для Tatler в арендованном Гогой Chateau Garibondi под Каннами все гремело, сверкало и пенилось. Дом моды Vionnet давал вечеринку на  пятьсот дорогих гостей. По этому случаю парижский клуб Le Baron, повидавший немало Гогиных чудачеств (но ведь и сдобренных весьма щедрой порцией чаевых), привез с собой пятерку звездных диджеев и фейс-контроль: чужим на этом празднике жизни находиться не полагалось. Ева Кавалли, Каролина Куркова, Джессика Харт, корейский рэпер PSY... Хозяйка в очень желтом и очень прозрачном наряде Vionnet, как обычно, оставляющем максимум прос­тора для фривольных домыслов, едва успевала переходить из одних цепких объятий в другие. Всех расцеловать, всех назвать по имени, с самыми сведущими перекинуться сплетнями с Фобура, обсудить динамику цен на «лазурную» недвижимость — тут впору устать так, как устала Маргарита после памятного бала в «нехорошей квартире».

И, тем не менее, тридцатитрехлетняя Гога довольная сидит передо мной в обычной белой майке и джинсах. Для человека, отдающегося веселью столь же истово, сколь и работе, ее кожа излучает весьма здоровое золотистое сияние: «Я всегда крашусь сама, потому что я... не крашусь. У меня ужасная аллергия — на тушь и все остальное. То есть самое неприятное, что может случиться с девушкой. Стоит нанести каплю макияжа — жутко краснеют глаза».

В доме, наконец-то избавленном от шумного присутствия «Барона», все чинно и спокойно — как было в те добродетельные времена, когда сюда летом наезжали британская королева Виктория (ей приписывают посадку во дворе раскидистой средиземноморской сосны) и семейство Спенсеров: от приемной матери принцессы Дианы, леди Рейни, на вилле сохранилась кое-какая мебель, и судя по ощутимому нафталиновому флеру, ни одного нового стула нынешние хозяева с тех пор так и не приобрели.

Впрочем, нет, я ошибаюсь. На моих глазах шато потихоньку начинает оживать. Мимо нас один за другим к бассейну проплывают свежайшие красавцы в плавках и с голыми торсами. Задорно улыбаются, заинтересованно целуют хозяйку. Один, другой, пятый, шестой... Гога ловит мой одобрительно-недоуменный взгляд и объясняет: «Это мои друзья. Фотограф. Художник. Модель. Пиарщик... Хотите — оставайтесь с нами. У меня здесь что-то вроде boarding school: первый этаж для мальчиков, второй — для девочек. Правда, две мои подруги уже сбежали в Лондон — говорят, до смерти устали отдыхать».

Гога привыкла, что о ней сочиняют всевозможные небылицы, и охотно подкидывает дровишек в очаг досужих домыслов. Одна из сплетен, рожденная в недрах чьего-то разгулявшегося воображения и передаваемая с той поры из издания в издание, гласит, что в ранней юности она была замужем за сыном президента Киргизии Айдаром Акаевым. На самом деле они ни разу в жизни даже не встречались — Гогу, очевидно, перепутали с ее ровесницей, другой казахской золотой девочкой Алией Назарбаевой: «Я училась в английской школе Rugby, потом пошла в Оксфорд — когда мне было выходить замуж? Даже логистически это было нереально».

Полный текст интервью см. здесь.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить