ZYFRA Asia в Казахстане: у нас только один конкурент – бездействие

Мировой игрок на рынке цифровизации добывающей промышленности и трудоёмких производств роботизирует горную технику и внедряет первую индустриальную IoT-платформу, помогающую клиентам использовать промышленные данные как для оптимизации процессов и расходов, так и для создания новых направлений бизнеса. 

Роботы вместо горнопроходчиков, самопилотируемые грузовики и интеллектуальные буровые станки – не мечты будущего, а реалии сегодняшнего дня. Доверять самые опасные и вредные работы умной машине, способной за счет искусственного интеллекта увеличить коэффициент полезного действия и сэкономить на расходных материалах, уже не роскошь, а необходимость.

Амбициозной компании ZYFRA Group (группа компаний «Цифра») всего 5 лет, но за это время она собрала продуктовый портфель, автоматизирующий практически все процессы добывающей промышленности. Решения группы используютсяна 474 промышленных предприятиях стран СНГ, Европы, Юго-Восточной Азии, Африки и Латинской Америки. Безопасность, эффективность, экологичность – три кита, на которых ZYFRA строит клиентам во всем мире цифровые производства. Казахстан – не исключение. Управляющий директор ZYFRA Павел Растопшин считает Казахстан крупным рынком сбыта передовых интеллектуальных технологий. 

Павел, ZYFRA Group впервые приходит в Казахстан или уже имеет опыт работы с нашим рынком? Почему представительство в Центральной Азии вы решили открыть именно в Казахстане?

- На самом деле мы работаем в Казахстане с 2017 года. Саму ZYFRA Group мы образовали в 2016 году и инвестировали в крупные компании, которым по 20-30 лет. Среди них была «ВИСТ Групп» - лидер цифровизации горной индустрии с офисом «ВИСТ Азия» в Казахстане. В 2021 году мы усилили команду «ВИСТ Азия» и переименовали представительство в ZYFRA Asia. Кстати, совсем недавно команда ZYFRA Asia получила премию «Золотой Гефест» как лучший зарубежный партнер для развития горно-металлургической индустрии Казахстана.

50% нашего бизнеса – это горная индустрия, а Казахстан – крупнейший рынок, который заметен в мировом масштабе с точки зрения добычи полезных ископаемых. Кроме того, страна открыта к инновациям. Менеджмент современно смотрит на технологичные решения и видит в этом источник для дополнительной эффективности. Для трансформации на республиканском уровне, для трансформации бизнес-моделей и моделей экспертиз. В конечном счете эффективные производства формируют ВВП. Поэтому для меня куда более актуальный вопрос - почему мы пришли в Казахстан так поздно?

В России по горной отрасли мы являемся практически безусловным лидером – 80 разрезов и карьеров, всего 474 клиента. Это машиностроительные и металлообрабатывающие заводы, НПЗ, скважины и так далее.

Усиление регионального представительства в Казахстане – это логичный и нужный этап развития компании. Во-первых, нужна местная команда – невозможно работать с предприятиями, которые на земле, откуда-то издалека. Во-вторых, мы активно развиваем партнерство с казахстанскими IT-компаниями – автономным кластерным фондом «Парк инновационных технологий» (Tech Garden), Институтом промышленной автоматизации и цифровизации Satbayev University, Назарбаев Университетом, ТОО «Цифра Казахстан» и ТОО «Евразийский центр промышленных инноваций».

К примеру, с Назарбаев Университетом мы делали совместный пилот по созданию роботизированных КАМАЗов.

Задач много – и среди совместных разработок, и в развитии специалистов в индустрии, и инновационных бизнес-проектов, поэтому в Казахстане мы видим для себя большой потенциал.

Как вы оцениваете готовность казахстанского производственного сектора к цифровизации? Насколько реально у нас внедрить полный цикл умных решений в промышленности?

- Готовность к цифровизации в теории состоит из трех составляющих:

● первая и самая важная – организационная и управленческая готовность. То есть наличие команды, готовой к трансформации;

● вторая – уровень модернизации основного производства. Потому что если оборудование очень старое, а на предприятии нет сетей связи, то сначала нужно их протянуть для подачи цифровых решений;

● третья – готовность инвестировать в базовые технологии, которые не обязательно повысят эффективность производства в краткосрочном периоде, но являются основополагающими в стратегическом развитии компании.

Подробнее остановлюсь на третьей составляющей. У нас есть такие клиенты, которые так и заявляют, что инвестируют в цифру, чтобы получить эффект в деньгах в следующем году, а лучше – прямо в этом. Это очень прагматичный подход. Есть другая категория бизнеса, которая инвестирует в новые технологии с расчетом на 5-10 лет вперед, что в итоге помогает быть готовыми к рыночным вызовам, но тут нет расчета возврата вложенных денег в краткосрочном моменте. Так вот, более успешны и эффективны такие компании, которые сбалансировали комбинацию из двух этих подходов.

Как эти составляющие применимы к Казахстану? Здесь очень сильно развито ментальное продвижение. Много образованных людей с западными взглядами. Но также я заметил тенденцию к тому, что часто делают красиво не потому, что так надо, а потому что так хотят. Чистый капитализм подразумевает, что некоторые вещи бизнес не будет делать. Например, не надо ежегодно обновлять оборудование, как люди меняют смартфоны. Но и действовать по принципу экономического консерватизма – тоже риск безнадежно отстать от остального мира. Умение балансировать между разумной экономией и эффективным использованием имеющихся ресурсов – это про нас.

Почти все наши самые крупные предприятия национализированы. Периодически в них меняется менеджмент, все процессы консервативны. С их стороны интерес к цифровизации технологических процессов есть? Или в основном интерес у частного бизнеса?

- Мы ведем переговоры практически со всеми компаниями Казахстана, включая нефтяные и квазигосударственные, поскольку наша деятельность приносит ощутимый эффект на макроэкономическом уровне. Например, в России промышленные производства создают 26% ВВП, или 28 трлн рублей. Повышение производительности лишь на 5% за счет оптимизации рутинных процессов предприятия позволило бы строить почти 300 новых школ в год при налоге на прибыль 20% и получать дополнительно 1,5 трлн рублей прибыли промышленным предприятиям. Промышленность – это очень большие объемы общего национального благосостояния. И это понимание сейчас есть у разных форм бизнеса – от частного до квазигосударственного.

Я в IT-индустрии больше 20 лет, уже давно не встречал, чтобы бизнес не интересовала эффективность. Цифровизация и роботизация промышленности имеет социально-экономическое воздействие на все процессы в стране. Согласитесь, когда в опасных зонах работают не люди, а роботы-самосвалы, государство получает безопасную промышленность. А сами предприятия за счет искусственного интеллекта и роботов получают значительную экономию на рациональном использовании топлива, на увеличении срока эксплуатации техники, на сокращении опасных инцидентов или нивелировании их последствий и т.д.

В этом и заключается ваше партнерство с Казахстаном на уровне ГЧП? Или вы планируете какие-то другие проекты?

- Мы нацелены на партнерство непосредственно с потребителями цифровых продуктов, а также с институтами развития Казахстана.

Например, с Tech Garden совместно реализуем образовательный проект – бесплатные онлайн-практикумы по всей экосистеме цифрового производства для инженеров и руководителей. Задача на выходе - получить универсальных работников, которые на производстве смогут понимать друг друга и говорить на одном языке.

Очень важный момент. Казахстан в целом на национальном уровне намерен быстро, дешево, эффективно диверсифицировать те производства, которые есть. Им зачастую по 30-40 лет. Так что вряд ли можно говорить об их технологичности. При переходе на полный цикл цифровизации, которую вы предлагаете, хватит ли у персонала компетенции справляться с умным производством? Кто будет обучать? Много ли придется потратить на обучение?

- Я даже не могу себе представить, какими будут основные профессии через 20-30 лет. Безусловно, трансформация компетенций в меняющемся мире идет непрерывно. И сейчас промышленность сталкивается с беспрецедентным кадровым голодом. Все хотят работать в Google и не очень хотят сидеть в вахтовом поселке.

Казахстан – это огромная территория. Много промышленных объектов расположены удаленно от городов. Поэтому предприятия, которые смотрят на свой бизнес на шаг-два вперед, заранее понимают, что им нужно трансформировать свою организационную модель компетенций. Чтобы на 20 производственников приходился не 1 цифровизатор, а хотя бы 5. А этого сделать нельзя никак – их просто нет в таком количестве. Значит, растить потенциал нужно в тех людях, которые пришли на производство и хотят идти вперед, развиваться. Наиболее успешными становятся наши проекты, в которых новые навыки приобретает максимальное количество производственного персонала. Универсальная команда – это уже даже не дилемма.

В 2020 году исследование Всемирного экономического форума показало, что в России 83 процентам сотрудников нужны новые навыки. И мы, как лидеры в промышленной цифровизации, инвестируем серьезные ресурсы в развитие человеческого капитала. В России мы объединили более 40 промышленных предприятий, международных вендоров, учебных заведений для создания бесплатных онлайн-практикумов для инженеров и руководителей машиностроительной и горно-добывающей отраслей. За 3 года наши практикумы прослушало около 20 тысяч человек, и более 21% из них сдали экзамены и получили сертификаты. Если посмотреть на слушателей курсов, то это аудитория от реальных студентов вузов, отраслевых специалистов до опытных практиков-цифровизаторов. Это те люди, которые, используя опыт успешных проектов, строят или будут строить быстрее свое эффективное предприятие с помощью передовых технологий.

То есть перспективы полного замещения человека роботами в будущих производствах – это миф? Есть ведь прогнозы скорого тотального сокращения рабочих мест повсюду.

- В условиях России, Казахстана и даже всего постсоветского пространства и обозримой перспективе цифровизация не создаст никаких проблем с работой. Потому что вахтовые поселки были и будут, тяжелая работа в жару и в мороз – была и будет. Достаточно спуститься в рабочую смену в угольную шахту и посмотреть, как там работают шахтеры.

Внедрение цифровых технологий в трудоемкие производственные процессы – задача не одного дня. Кроме того, нужно не забывать, что ни на одном предприятии не будет 100-процентного количества желающих учиться новым технологиям, хотя такую возможность получат все. Перетекание компетенций из классических профессий в цифровые занимает достаточно много времени. Главное – желание персонала расти. Так что у ZYFRA Group на постсоветском пространстве есть только один конкурент - это бездействие.

Сколько примерно времени занимает полная оцифровка производства под ключ?

- Раньше основной сложностью в том, чтобы все собрать и построить сквозной процесс управления, было отсутствие физики – проводов, одинаковых протоколов, одинакового интернета, оборудования, готового отдавать данные. Поэтому попытки внедрить цифровые системы были, но они занимали очень много времени. Сначала требовалось написать тонны документации, а потом долго переносить данные с бумаги в железо. Тогда эталонным показателем был 1 год на цех. И даже в этом случае на одном производстве все производственные линии работали отдельно друг от друга, не умели «разговаривать» между собой. Эту проблему решила наша IIoT-платформа, которая не только позволила все производственные процессы объединить в едином командном центре, но еще и ускорить их взаимодействие.

Сколько на это требуется времени? В целом, я думаю, что среднего размера предприятие путь из точки 0 в точку 90-95% технологичности может пройти за 3 года. Сразу скажу, что эта величина абстрактная, так как все предприятия очень разные. К примеру, превращение руды в столовую вилку это такой многоступенчатый физический процесс, что в нем задействованы сотни специалистов разных профилей. То есть производства XXI века – гораздо более сложные технологически, чем те, что человечество внедряло последние 50 лет. Сделать с нуля за 3 года – это быстро.

Насколько это дорого?

- Можно ли ускорить еще? Сколько это стоит? Сколько денег это может принести? Самые частые вопросы к нам. Всегда отвечаю, что это стоит очень недорого по сравнению с инвестициями в капитальное строительство, к которому привыкли большие промышленные холдинги. Для сравнения, одна шина для горного большегрузного самосвала стоит $40 тысяч. Их на каждый самосвал нужно 6 штук. Один самосвал стоит $1-2 млн. Их – десятки. При этом, расходы на топливо у крупных горных предприятий – сотни миллионов долларов. Поэтому ценник того, что делаем на производствах мы, по деньгам – капля в Тихом океане.

Как в цифрах меняется производство после внедрения ваших решений?

- Почему все производственники заговорили о цифровизации, хотя еще 10 лет назад IT не считалась профессией? Потому что в умное производство можно вложить стоимость 5 самосвалов, а экономического эффекта получить - как от двухсот машин. Умным самосвалам не нужен водитель. Искусственный интеллект изучает поверхность карьера и работает с той скоростью, какая максимально эффективна в моменте. Умный самосвал не допускает резких разгонов и торможений. Экономия на износе шин, топлива, людях – гигантская, а коэффициент полезного действия цифровой техники растет в разы.

Чтобы сделать умное предприятие за 3 года, нужно $10 млн. Окупятся эти затраты полностью за первый год. При этом другие капитальные инвестиции, например, на расширение производства, потребуют сотен миллионов долларов и долгой окупаемости. Несравнимые деньги, на самом деле.

На текущий момент наши решения - самый дешевый способ повышения эффективности производства на имеющемся оборудовании. Дешевле нет нигде в мире. Эффекты, о которых заявляют наши клиенты, невероятные. 

Например, наше партнёрство с одной из крупнейших энергетических мировых компаний СУЭК охватывает несколько направлений работы. К системам подключено 548 единиц техники на 8 разрезах. Среди эффектов: 19,2% - увеличение объема грузооборота, 10% - снижение расхода дизельного топлива, 21,9% - увеличение производительности автономных самосвалов, в итоге более $13,5 млн – суммарная ежегодная экономия за счет полученных эффектов. Стоит отметить, что производственный травматизм на предприятиях снизился в 4 раза.

На крупных горно-металлургических или нефтедобывающих производствах процесс цифровизации идет чуть подольше. Впрочем, как и экономический эффект достигается позже исключительно из-за долгого цикла производства. Как, например, на месторождениях, срок разработки которых достигает нескольких десятков лет. И чем компания крупнее, тем больше нам нужно «победить» автоматизированных рабочих мест, которые там когда-то внедрили как ноу-хау. Но которым сейчас нужно дать второе дыхание и перевести на новый уровень взаимодействия.

На самом деле в функционале цеховых систем на разных заводах одного предприятия до 80% одинаковых систем: сменно-суточные задания, календари, планирование, отчеты мнемосхем и так далее. Наша IIoT-платформа, на которой работают абсолютно разные предприятия, использующие одинаковый функционал, позволяет сократить штат обслуживающих IT-сотрудников и собственных программистов в разы. При этом ускорение модернизации автоматизированных рабочих мест достигает от 3 до 5 раз, а общий срок цифровизации производства запросто можно сократить с 1 года до 3 месяцев. 

При всех плюсах решений ZYFRA Group, какие казахстанские предприятия уже воспользовались вашими решениями?

- На золотодобывающем предприятии «Алтыналмас» в рамках программы «Цифровой рудник» мы внедрили системы оперативного управления работами и промышленной безопасностью. В ходе реализации этого проекта необходимо было достичь автоматизации систем управления в части производственного контроля и сменных заданий на производственных площадках и обеспечения оптимизации бизнес-процессов. В результате автоматизации процесса выдачи и закрытия наряд-заданий удалось направить в среднем 50 минут, высвободившихся от ручного заполнения бумажных носителей на операционный контроль инженерно-технических работников рабочих участков.

Следующий пример – ERG, АО «Алюминий Казахстан», ПАЗ. Внедрили программное обеспечение «Цифровой двойник». От этого проекта требовалось повысить качество и эффективность оценки различных сценариев производства для принятия стратегических, тактических и операционных решений. В результате удалось достичь 97% точности прогнозов точности, а также сформировать более 350 прогнозируемых параметров.

По заказу компании Bapy Mining мы внедрили автоматизированную систему управления горно-транспортным комплексом «Карьер» на месторождении Бапы. Проект внедрялся с целью повысить производительность горно-транспортного комплекса и жизненный цикл горного оборудования. Также задачей было уменьшение эксплуатационных издержек и расхода ГСМ. Результатом стали как повышение эффективности работы техники, так и повышение эффективности всего горно-транспортного комплекса. Расходы ГСМ также были существенно снижены.

Объемы уже реализованных в Казахстане и в СНГ проектов мы считаем очень хорошими. Самое главное – эффективное применение инновационных решений с точки зрения интеграции производственной отчетности в управленческую.

В Казахстане многие бизнес-структуры понимают важность того, что мы делаем. ZYFRA Asia обязательно наверстает то время, которое упустила. Поэтому мы усилили представительство в Казахстане в 2021 году. Надеюсь, что скоро расскажем про другие проекты, с роботами – в том числе. И сможем подвинуть часть наших олдскульных американских конкурентов. Почему нет? Мы не дороже и точно лучше. Потому что такой цифровой платформы, как наша, нет ни у кого.