SREP всемогущий

14812

После AQR регулятор ужесточает надзор, внедряя тотальный мониторинг за деятельностью банков

ФОТО: © Depositphotos.com/bartoshd

В течение 2019 года Нацбанк (до января 2020-го – регулятор финансового рынка Казахстана) внедрял риск-ориентированный надзор (РОН) для контроля за финансовыми организациями, основанный на международных стандартах. Основным компонентом РОНа является система SREP (Supervisory Reviewand Evaluation Process), которая оценивает риски конкретного банка и позволяет сегментировать БВУ по уровням рисков, достаточности капитала и ликвидности. Итоги AQR подтверждают, что внимание Нацбанка и Агентства по развитию и регулированию финансовых рынков (АРРФР) к модели РОН – необходимый шаг и краеугольный камень в обеспечении финансовой стабильности, говорится в отчете АРРФР по итогам проверки.

Комплиментарные отзывы по поводу эффективности тех или иных регуляторных инструментов, как правило, подразумевают расширение их применения. Итоги AQR продемонстрировали, что стресс-тестирование является эффективным инструментом глубокой оценки качества банка. Минус AQR как регуляторной компоненты состоит в том, что это одномоментная акция, которая показывает состояние проверяемого банка, что называется, в моменте. Поэтому с 2020 года система SREP становится регулярным процессом по оценке количественных и качественных характеристик деятельности и рисков банков по четырем основным направлениям. Во-первых, при анализе бизнес-модели и доходности банка. Во-вторых, в ходе оценки качества корпоративного управления и системы управления рисками банка. (Анализ данной категории будет осуществляться в целях оценки регулятором соблюдения банком требований и стандартов внутренних политик.) В-третьих, в рамках оценки уровня рисков для капитала банка. (Регулятор будет проводить анализ достаточности капитала для покрытия различных рисков – кредитного, процентного, рыночного, операционного и прочих.) В-четвертых, в рамках SREP будут оцениваться риски ликвидности. (Оценка изучит уровень достаточности ликвидности банка на случай возможных оттоков депозитов и прочих источников фондирования.)

Нужна новая система контроля, способная индивидуально наблюдать за каждым банком

У регулятора огромные планы по масштабному использованию SREP. Они включают в себя несколько направлений. Прежде всего в рамках SREP регулятор намерен контролировать планы исполнения корректирующих мер банками по результатам AQR. Кроме того, выполнение банками требований регулятора окажет влияние на их надзорную оценку по методологии SREP, что повлияет на применение тех или иных мер надзорного реагирования. Дополнительно регулятор объявил о внедрении нового инструмента – надзорной надбавки капитала. Она представляет собой индивидуальное дополнительное требование к минимальным пруденциальным нормативам банка. Применять такую надбавку регулятор намерен опять же с учетом результатов SREP, которые должны стимулировать банк к незамедлительной реализации корректирующих мер, предписанных в ходе проверок.

Появление в Казахстане системы SREP – естественный процесс по внедрению в регуляторную практику передовых международных стандартов. SREP появилась в Европе как ответ финансового регулятора на возникновение финансового кризиса 2008–2009 годов. Кризис показал нежизнеспособность мировой системы банковского надзора, когда национальным центробанкам пришлось вкладывать деньги налогоплательщиков в спасение системообразующих частных банков. Стало понятно, что надзор по стандартным нормативам неэффективен, поскольку не учитывает индивидуальных особенностей каждого банка. И, следовательно, нужна новая система контроля, способная индивидуально наблюдать за каждым банком и просчитывать для него различные стресс-сценарии. Суть мониторинга SREP заключается в том, что банки ежегодно проходят процедуру оценки, после которой каждому присваивается агрегированный балл. Чем он ниже, тем внимательнее регулятор будет наблюдать за банком до следующей оценки. В случае, когда балл оказывается ниже минимального уровня, банку дополнительно ужесточают требования по капиталу.

Забытые практики

Новые стандарты АРРФР по оценке банковской деятельности, прежде всего, должны всколыхнуть непаханое поле корпоративного управления – основу основ в банковском секторе. Акционерам теперь нужно не просто заявлять о прозрачности деятельности банка и принятии решений в пользу всех заинтересованных сторон, но и следовать своим словам на практике. Показывать, как корпоративная культура способствует достижению поставленных ими целей.

Независимый эксперт, член Национального совета по корпоративному управлению Адиль Мамажанов считает, что оценка корпоративного управления (КУ) должна стать одним из основных инструментов риск-ориентированного надзора. Ведь качество КУ – один из ключевых факторов устойчивости финансового института. Оценка кредитоспособности банка включает три основных блока: оценку бизнес-среды и бизнес-модели; оценку финансового состояния и оценку качества управления. Как показывает местная практика, качество управления – одно из наиболее критичных измерений устойчивости финансового института. Не случайно международные рейтинговые агентства в своих отчетах пишут о слабом уровне КУ в казахстанских банках. Такое положение дел приводит к формализации деятельности институтов КУ и в итоге к связанным с акционерами сделкам.

Если регулятор намерен отслеживать качество КУ, такая оценка должна быть независимой, то есть внешней, с привлечением консультантов с компетенциями по оценке финансовых институтов. Подобная практика считается передовой с точки зрения международных стандартов. Такие же компетенции для оценки корпоративного управления должны быть у регулятора в рамках стандартных надзорных процедур. Почему это столь важно? По профессиональным наблюдениям Мамажанова, эффективное корпоративное управление в казахстанской финансовой системе – скорее исключение, чем правило. «Мы видим формальную работу совета директоров (СД), в банках слабый уровень прозрачности. Мы проводили соответствующее исследование в 2019 году и убедились в этом на конкретных примерах. Кроме того, наблюдаем высокий уровень вовлеченности крупных акционеров в операционную деятельность финансовых институтов. Упомянутая формальность СД является прямым следствием вовлеченности крупных акционеров, когда активный собственник назначает руководителей исполнительного органа, напрямую с ними взаимодействует и таким образом непосредственно влияет на операционную деятельность. Когда выстраивается такая жесткая система взаимодействий между акционером и исполнительным органом, СД, понятное дело, остается не у дел и надзор за работой исполнительного органа выполняет формально», – объясняет Мамажанов.

Формальность процедур КУ, по словам собеседника, заключается в том, что на бумаге они давно прописаны и приняты, но на практике не выполняются. Ответственность и реальная независимость членов СД зачастую под вопросом – из-за сильной вовлеченности в управление крупных акционеров и бездействия СД. Нередко правление финансового института не хочет себя обременять лишними согласованиями с советом директоров, а акционер не заинтересован в профессиональном независимом надзоре. Поэтому независимые директора не обладают достаточной компетенцией и принципиальностью, чтобы отстаивать собственное суждение. При такой оценке уместно вспомнить процитированный в 2008 году Financial Times комментарий одного из инвестбанкиров с Уолл-стрит: «Для меня не составило бы большого труда представить финансовую информацию совету директоров таким сложным образом, чтобы люди, боясь показаться глупыми, сами не захотели спрашивать, «голый ли король».

В совокупности же все это вызывает большие опасения за долгосрочную устойчивость финансовой системы. «Вынужден согласиться с тем, что качество КУ – одна из причин слабой устойчивости нашей финансовой системы и отдельных финансовых институтов. И здесь мы подходим к проблеме приверженности принципам корпоративного управления нашими собственниками. К сожалению, у крупного собственника бизнеса низкий уровень ответственности за компанию перед другими стейкхолдерами – клиентами, сотрудниками, поставщиками, местными сообществами, которые взаимодействуют с компанией. Ответственность собственника не закреплена законодательно и тем более не перешла в практику учета интересов всех стейкхолдеров. Единственный либо контролирующий акционер все еще считает, что может делать с финансовым институтом все что угодно. Такой подход сильно отстает от более прогрессивного похода к тому, как сделать бизнес устойчивым на долгосрочную перспективу. Однако пока наши регулирующие органы и власти прикладывают недостаточно усилий, чтобы крупные или единственные акционеры придерживались более ответственной политики по отношению ко всем стейкхолдерам финансовых институтов», – выражает свою точку зрения Мамажанов.

Далее для повышения качества КУ и через него повышения устойчивости финансовых институтов нужна практическая реализация того, что обозначено в отчете по итогам AQR: независимый аудит процедур КУ на регулярной основе. Причем такую практику необходимо постепенно распространять не только на финансовые организации, но и нефинансовый сектор – крупных заемщиков банков и эмитентов ценных бумаг. Поскольку качество управления является одним из важных факторов кредитоспособности, а значит, и качества активов в финансовой системе. И, конечно же, такую оценку надо осуществлять не по формальным признакам, а по качественным параметрам эффективности работы процедур корпоративного управления, которые вполне измеримы и подлежат регулярной внешней оценке.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить