Коллапс Obamacare

Республиканцам стоит запастись идеями, которые помогут здравоохранению стать обычным рынком, где ответственность за оплату лежит на пациентах, а не на третьей стороне, такой как страховые компании, Medicare и Medicaid. Сейчас пациент не является клиентом, и именно поэтому тысячи людей умирают от инфекций, полученных в больницах, или в результате медицинских ошибок. Существующая система работает на то, чтобы сделать пациента максимально пассивным.

Возможность приобретения медицинской страховки в любом уголке страны. Нужно сломать нашу систему разделенных штатов. В конце концов, мы одна страна. Нет причины, по которой жителю, скажем, Нью-Джерси не должно быть разрешено купить договор страхования в Висконсине.

Прозрачность цен. Установить требование к больницам и клиникам публиковать цены на все процедуры, лекарства и услуги. Несоответствие цен ошеломляет. Марк Галвин, гендиректор My Medical Shopper из Нью-Гэмпшира, обнаружил, что цена, которую запрашивают клиники за радионуклеидный стресс-тест пациентам с заболеваниями сердца, варьировалась от $1450 до 7000. Если бы рынок широкоформатных телевизоров шел по этому пути, мы до сих пор платили бы за них $10 000 вместо нескольких сотен.

Прозрачность деятельности. Необходимо обязать больницы публиковать ежемесячные отчеты о том, сколько пациентов скончалось от инфекций, полученных после помещения в лечебное учреждение.

Прозрачность системы Medicare. Нужно каждый год раскрывать данные о том, какие суммы получают от программы Medicare ее партнеры – клиники, частные врачи. Это нужно для обнаружения фактов мошенничества, подозрительные схемы и действия быстро станут очевидны.

Одинаковые налоговые режимы. Работодатели и индивидуальные предприниматели имеют возможность вычитать страховые премии из налогооблагаемой суммы. Физические лица – нет, что ставит их в невыгодное положение в части реальной цены за приобретение страховки.

Отказ от лозунгов в духе «Покупай это или будет плохо». Принуждать компании и физические лица приобретать страхование не по-американски и противоречит Конституции.

Такие меры были бы эффективны и популярны. Они стали бы частью большого пути, который приведет рынок здравоохранения к тому, что естественно для других рынков: снижающие затраты инновации и продуктивность, отчетность и возможность настоящего выбора вместо структуры, которая якобы должна подходить всем и в которую мы оказались втиснуты сегодня.

Нужны и другие перемены, но мы никогда не получим свободного рынка, ориентированного на пациентов, если реформаторы попытаются сделать все сразу.

Республиканцам придется разбираться с системами гарантирования, также необходимо подготовить законодательные акты, которые позволят Штатам создать высокорисковые пулы для лиц, не подлежащих страхованию, и предоставить некоторое финансирование. В противном случае мы останемся с требованием к страховым компаниям принимать всех, кто приходит для приобретения страховки, что привело к появлению элемента азартных игр в системе: не приобретай покрытие, пока не заболел.

Республиканской партии также стоит оставить в покое популярную схему заключения семейных договоров страхования, которые покрывают детей до достижения ими 26 лет.

Лучший банкир Америки

Амадео Джаннини был одним из величайших банкиров в истории, превосходным лидером, чье имя сегодня большинству неизвестно. Принимая во внимание, что банкирам со времен кризиса 2008–2009 годов сопутствует дурная репутация, возможно, действительно стоит вспомнить того, кто многое сделал правильно.

Рожденный на севере Калифорнии в 1870-м, сын итальянских иммигрантов (в возрасте семи лет мальчик стал свидетелем убийства отца в ходе денежного спора), он стал посредником в сельскохозяйственной сфере и настолько преуспел, что отошел от дел уже в 31 год. Вскоре после этого Джаннини вошел в совет директоров местного банка. Он не мог понять, почему банк отказывается обслуживать быстрорастущее число иммигрантов. Банковские услуги, твердили ему, предназначены только для успешных людей. Джаннини ушел и основал свой собственный банк, назвав его Bank of Italy, который годы спустя превратился в Bank of America. Он сделал его крупнейшим банком США. Его жизнь оказалась богатой на уроки, полезные для желающих стать предпринимателем.

Нарушай все правила. Его банк работал больше часов, чем другие, чтобы удовлетворять потребности рабочих, занятых посменно. Они консультировали своих клиентов по всем вопросам, начиная с заполнения бланков на пополнение счета и заканчивая управлением текущими счетами. Размер выдаваемых займов начинался с $25, что было смехотворным в глазах классических банкиров, при этом по низким процентным ставкам, кардинально отличавшимся от тех, что иммигранты имели раньше. Невыплаты по кредитам были редки. Джаннини научился оценивать людей. Он использовал рекламу, чего банки прежде не делали. Банкир и его коллеги постучали в бессчетное количество дверей, чтобы привлечь вкладчиков.

Он неустанно открывал новые филиалы и покупал небольшие банки. Он стал первым банкиром, основавшим банковский холдинг и расширившим деятельность за пределы своего штата.

Джаннини оказался новатором не только в обслуживании иммигрантов и внедрении потребительского кредитования (для покупки новых и подержанных автомобилей, жилья и бытовых приборов). Он применил аналогичный подход к целым сферам жизни: к примеру, выдавал кредиты новой индустрии – кинопромышленности, зарождавшейся в Голливуде (в том числе студиям Columbia и MGM), и винодельням Калифорнии.

В 1937-м, когда Уолт Дисней находился на грани финансового краха из-за колоссального перерасхода средств на съемки того, что считалось сумасшествием – полнометражного мультфильма «Белоснежка и семь гномов», Джаннини выдал ему большой спасительный заем, вразрез с советами своих коллег.

Джаннини профинансировал Уильяма Хьюлетта и Дэвида Паккарда, когда их компания все еще базировалась в гараже.

После Второй мировой войны Джаннини заставил Bank of America энергично кредитовать искалеченную войной Европу и Японию. К примеру, он выдал кредиты на восстановление разрушенных фабрик Fiat.

Кризисный менеджмент. Землетрясение 1906 года и последовавшие за ним пожары оставили Сан-Франциско в руинах. После землетрясения, но до начала пожаров Джаннини загрузил банковские деньги и золото в повозку, прикрыл овощами и фруктами и вывез за город. Когда пожары стихли, Джаннини вернулся, бросил доску поперек двух бочек, положил деньги на этот импровизированный стол и объявил, что любой предприниматель, который хочет получить кредит для восстановления, может прийти к нему и получить средства незамедлительно.

Неудивительно, что Джаннини тем самым пробудил зависть со стороны конкурентов. Когда Франклин Рузвельт в 1933-м закрыл все банки, чтобы проверить, какие из них устойчивы, приверженцы традиционного банковского дела лоббировали закрытие Bank of America. Чтобы спасти свой банк, Джаннини пришлось использовать все имеющиеся у него политические связи и дар убеждения. По обычным меркам, многие из выданных им займов были проблемными, но он верил, что знает финансовую устойчивость своих заемщиков лучше, чем любой вашингтонский бюрократ.

Характер. Джаннини внушал доверие, потому что был человеком с благородной миссией, умело обслуживающим нужды игнорируемой остальными банками аудитории.

Богатство не самоцель. Джаннини умер в 1949-м, с состоянием меньшим, чем то, которое у него было, когда он продал сельскохозяйственный бизнес за полвека до этого. Он постоянно выделял деньги на стипендии и медицинские исследования. Никогда не платил себе больше, чем $50 000 в год, что в то время считалось хорошей суммой, но не идет ни в какое сравнение с тем, что получают современные СЕО крупных компаний. Во время Великой депрессии он отказался от зарплаты.

К сожалению, банковская сфера сейчас зарегулирована настолько, что человек с незаурядными талантами вроде Джаннини, возможно, просто ушел бы.