Что может подвигнуть РК к институциональным реформам

8760

Эксперты Давоса ожидают в Казахстане и других странах региона в 2016 гиперинфляцию и дефицит бюджета. Повод ли это для значительных изменений?

Фото: Андрей Лунин

Психологи утверждают, что в подростковом возрасте осознание своей ординарности может стать шоком. Несмотря на совершенно очевидную схожесть процессов в сырьевых экономиках, казахстанские власти продолжают убеждать всех и себя, что в нашем случае успехи были обеспечены грамотным государственным менеджментом, а неудачи – внешними причинами. Налицо еще один признак незрелого поведения –стремление уйти от ответственности. Нефиксирование ошибок приводит к их повторению, что сильно сужает возможности Казахстана пройти без роковых потерь ту часть суперцикла, когда двуликий Янус рентной экономики являет печальный образ failed states.

В этом году в Давос на Всемирный экономический форум от Астаны поехала представительная делегация во главе с премьер-министром. Карим Масимов провел немало встреч, направленных на привлечение зарубежных инвестиций. ПИИ являются предметом особой заботы правительства (а долгое время были предметом гордости – многие годы их отношение к ВВП более чем в 3 раза превышало средний показатель по Европе и Центральной Азии, составив за годы независимости около $130 млрд). Однако эксперты Всемирного банка считают, что благотворность ПИИ для страны зависит от ее способности управлять потоками, регулировать деятельность иностранных фирм и следить за влиянием иностранных инвестиций.

Ренат Локомет, член правления банка Rietumu (Латвия)
Ренат Локомет, член правления банка Rietumu (Латвия)
«Казахстан, так же как Россия, переживает период снижения доходов, связанный с падением цен на энергоресурсы. В то же время осуществленные республикой в последние годы реформы по диверсификации экономики, на мой взгляд, должны помочь восстановиться быстрее своих соседей. Немаловажно, что Казахстан имеет хорошую международную репутацию как стабильная страна с понятным и благоприятным инвестиционным климатом. Поэтому инвесторы, нацеленные на реализацию долгосрочных проектов, сегодня по-прежнему сохраняют интерес к вам. Грузы из Казахстана, как и в предыдущие годы, следуют через латвийские порты Рига, Вентспилс и Лиепая. Мы видим высокий интерес латвийского и казахстанского бизнеса к совместным проектам и взаимным инвестициям».

В Казахстане, например, реинвестирование доходов нерезидентов в 2005–2014 в среднем было в 3 раза меньше, чем по развивающимся странам: 10% против 25–33%. «Низкий уровень реинвестированных доходов означает, что прибыль, как правило, изымается. В свою очередь, это может указывать на проблемы в сохранении существующих иностранных инвесторов или в том, что иностранные инвесторы встречают слабые стимулы для того, чтобы расширить свою деятельность», – говорится в недавнем докладе ВБ по Казахстану.

То есть без решения системной проблемы рекламные вояжи и хороводы вокруг инвесторов имеют эффект ношения воды в решете. Тем более что на протяжении многих лет лидерство по части ПИИ в Казахстан удерживают Нидерланды, а у большинства работающих здесь голландских BV (частных фирм) бенефициары и капитал имеют явно выраженные казахстанские корни. Так, одна из аффилированных с такой BV местных компаний, с собственным капиталом в $1,5 млн, за три года перечислила своим акционерам $307 млн дивидендов.

За неделю до открытия Давосского форума был опубликован доклад о возникающих рисках, основанный на опросе 750 членов ВЭФ. Относительно нашего региона, определенного экспертами Давоса как «Россия и ее партнеры в Центральной Азии», в 2016 с вероятностью 100% ожидается бюджетный дефицит, а с вероятностью 86% – гиперинфляция, ввиду в том числе «вероятной неспособности властей провести глубокие структурные и бюджетные реформы». Даже при базовом сценарии эксперты ожидают всплеска безработицы.

Почему же, несмотря на постоянное реформирование, наши успехи в институциональном строительстве столь мизерны? Специалист в области фондового рынка и управления активами, директор программы «Экономическая политика» Московского центра Карнеги Андрей Мовчан считает, что неэффективность госуправления – естественная черта рентной экономики: «Проблема возникает тогда, когда страна приобретает устойчивое конкурентное преимущество благодаря наличию ресурса. Рентная экономика вызывает естественную централизацию – концентрацию в руках наиболее сильных и удачливых групп. Усиливается конкуренция за контроль над ресурсом, и бизнес сращивается с властью, потому что решающим аргументом в этой борьбе является наличие власти. Возникает монополистическая экономическая система, феодализация экономики, когда собственность находится в центре и оттуда распределяется. Конкуренция исчезает, а это ведет к снижению качества, увеличению издержек, количества ошибок и дедиверсификации экономики. Центральное распоряжение ресурсами всегда неэффективно, поскольку лояльность становится более важным критерием, чем профессионализм. В трудовой экономике всего этого не происходит, потому что труд, в отличие от ресурса, сконцентрировать нельзя».

Нельзя сказать, что казахстанские власти вовсе не озабочены структурными реформами. Принятая в мае 2015 программа «100 конкретных шагов, современное государство для всех» направлена на сокращение регуляторного и экономического участия госсектора, развитие более профессионального, эффективного и прозрачного государства. Предполагается создание профессиональной госслужбы на основе открытого найма, расширение юрисдикции суда присяжных, передача полномочий из центра в регионы (вместе с частью бюджетных средств), расширение использования систем электронного правительства и т. д. «Однако успех программы реформ будет зависеть от ее эффективности и комплексной реализации», – указывает ВБ.

Первые действия же власти в 2016 не впечатляют – снова роспуск парламента и досрочные выборы, без стимуляции выхода на политическую арену новых игроков (после объявления о досрочных выборах  несостоявшийся лидер партии «Рух» Серикжан Мамбеталин получил два года колонии за перепост в Facebook цитаты из некоего анонимного произведения про недостатки менталитета казахов). Единственное сколько-нибудь значимое законодательное изменение – акимы аулов, поселков, районов и городов районного значения теперь будут избираться маслихатами на альтернативной основе. Но… кандидатуры представляются вышестоящим акимом.

Экономист, директор Oil Gas Project Жарас Ахметов полагает, что особенности экономики не столь важны, как качество институтов, а последнее определяют элиты. «Во Франции в XVIII веке были произведены большие экономические реформы, сделаны огромные инвестиции в промышленность, так называемые реформы Кольбера. В Англии ничего этого не было – она накануне проиграла войну голландцам, произошла «Славная революция» (госпереворот 1688–1689, когда был смещен Яков II Стюарт и провозглашен королем Вильгельм III Оранский, с ограничением прав короны. – F), происходили другие неприятности. То есть Англия была слабее. Но промышленная революция произошла именно там. Потому что во Франции были сильные консолидированные элиты, которых устраивал сложившийся порядок вещей. А в Англии элиты были разобщены и слабы, и потому тори и виги оказались вынуждены вырабатывать правила игры, которые не дали бы одним отобрать все у других. Им пришлось стимулировать свободу торговли, предпринимательства – в своих интересах, но попутно получали свободу и остальные», – поясняет Ахметов.

На его взгляд, в Казахстане в 1990-х были в какой-то степени схожие условия и потому поначалу были проведены серьезные либеральные экономические реформы, которые дали толчок восстановлению экономики. «Мы росли на 12–13% еще до высоких цен на нефть, потом на 10% до 2004, – приводит цифры экономист. – Это создало иллюзию благополучия, и реформы стали сворачиваться. В 2004 я видел уже почти подписанное постановление о реструктуризации КТЖ – ремонтный парк, подвижной состав, локомотивная тяга должны были передать в частные руки, у государства оставались лишь магистрали. Но к этому времени деньги уже лились рекой. Налоги снизили – доходы не упали. И вместо приватизации начали создаваться то «Самрук», то «Казына»…»

Андрей Пискунов, руководитель группы суверенных и региональных рейтингов АКРА (Россия)
Андрей Пискунов, руководитель группы суверенных и региональных рейтингов АКРА (Россия)
«Экономика Казахстана, будучи менее диверсифицированной по сравнению с экономикой России, в значительно большей степени зависит от конъюнктуры сырьевых рынков. Мы ожидаем, что во второй половине 2016 года избыток предложения на рынке нефти сократится с нынешних 2  до 0,5 % и нивелируется к началу 2017-го. Если Иран сможет быстро наращивать добычу, то период перепроизводства может затянуться дольше. Падение инвестиций в нефтедобычу в мире в 2015-м составило 20 %, но влияние от этого сокращения на добычу мы увидим только через четыре-пять лет.
Положительные темпы роста ВВП РК в 2015 году могут быть отнесены как на счет инерции, так и на счет структурных изменений в номенклатуре экспорта, повлекших кратковременный рост объемов продаж, однако способных привести к негативным последствиям в будущем. Среди наиболее опасных тенденций – снижение доли экспорта готовой продукции в пользу экспорта сырья на фоне наращивания перерабатывающих мощностей КНР. Сокращение инвестиционного спроса способно усугубить эту тенденцию и привести к деградации ряда производств.
Также вызывает опасение рост государственных расходов в общей структуре спроса (более 30 % в 2014-м). Ключевыми рисками являются конечность ресурсов данного источника роста, а также сомнения в эффективности расходования средств».

Казахстанские элиты достаточно быстро консолидировались – перестали конкурировать между собой уже к концу 1990-х, говорит Ахметов. Консенсус, по его словам, сохраняется и сейчас.

«Институциональные изменения, которые могли бы послужить базисом для выхода из кризиса, приводят к переформатированию элит. То есть всегда есть риск потерять свое положение. А сохранять статус-кво можно и при ухудшении экономической ситуации: тучные годы позволили неплохо заработать. Дело в том, что экономическая система сама по себе вещь достаточно устойчивая. Она никогда не разрушается до конца и, если не мешать, тем более помогать, всегда находит точки роста внутри себя, – считает Ахметов. – Например, у нас примерно 400 тыс. домохозяйств ведут натуральное хозяйство. В начале 2010-х их было около 800 тыс. Ну станет 2 млн»

То есть ничто не гарантирует институциональных реформ даже при $10 за баррель. Тем не менее теоретическая возможность сбалансировать экономику существует, и начинать нужно, по мнению Ахметова, с урбанизации и развития финансового рынка.

«В стране неэффективное сельское хозяйство, невосприимчивое к повышению производительности труда и инвестициям, потому что в основе его – дешевая рабочая сила. Примерно четверть всех трудовых ресурсов страны производит 5% ВВП. В условиях, когда патерналистские возможности государства сокращаются, поддерживать хоть какой-то приемлемый уровень жизни на селе будет все тяжелее, – прогнозирует экономист. – Уже сейчас официальная статистика не отражает реальную миграцию. По уточненному в прошлом году генеральному плану развития, население Алматы в 2020 должно составить 1 млн 700 тыс. Притом что уже сейчас здесь живет, судя по нагрузке на социальную инфраструктуру, под 2 млн человек».

Никто не занимается осуществлением Концепции регионального развития, а ведь при реализации обозначенного в ней развития агломераций только Алматы может оттянуть на себя вместе с городами-спутниками 4–5 млн человек. «Это гигантская точка роста – рынок с низкими транспортными издержками, потому что плотность населения высока. На этом уже можно привлечь инвесторов. Это сработало в Корее, Италии, сработает и у нас», – убежден Ахметов.

Для того чтобы инвесторы появились, нужен развитый финансовый рынок. МФЦ «Астана» намечено открыть 1 января 2018, но у страны уже нет времени на неспешные действия. На KASE сделки отсутствуют.

«Значит, нужны изменения в законодательстве по движению капитала, льготы по реинвестиции прибыли. Надо пустить на рынок иностранные бумаги – российские, иранские, узбекские, какие угодно. Нужен более активный рынок государственных ценных бумаг, с нормальной доходностью. Скидка, которая будет по ним даваться, будет отражать уровень доверия бизнеса и населения к государству: дисконт в 30% – один уровень, в 5% – другой. Необходимо заниматься расчисткой балансов компаний, идти на другие площадки – в Москву, Стамбул, Гонконг. Этого, может быть, недостаточно, но это модельные вещи, которые можно посчитать – расписать институциональные изменения и построить математическую модель. 25 лет назад такого аппарата не было. Беда в том, что наши экономические начальники книг не читают, а читают отчеты зарубежных консалтинговых компаний, которые для снижения издержек нанимают не самых квалифицированных специалистов», – заявляет Ахметов.

По его прогнозу, в 2016 возможно два сценария развития событий.

1. Социально-экономическая ситуация будет ухудшаться, но запас прочности, полученный в предыдущие годы, позволит с этим мириться. Могут быть локальные социальные выступления, которые будут легко купироваться. Если нефть, как предрекают некоторые эксперты, поднимется до $60 за баррель, все почувствуют облегчение: тенге укрепится, зарплаты вырастут, государство активизирует влияние на экономику.

2. Проведение содержательных реформ. Такой вариант возможен, хотя и маловероятен, потому что элиты в нем не заинтересованы и будут всячески избегать. Произойти это может в силу ряда случайностей, как потянутая нить разматывает весь клубок. Так, бюджет на 2016 еще до недавнего времени был фантастичен и нереален. Сократить его можно только за счет социального блока. Идти на это рискованно ввиду угрозы эскалации напряжения в обществе. На этих опасениях правительство может принять меры по запуску свободного финансового рынка. А это уже начнет переформатировать экономику: когда вы имеете свободный доступ к ресурсам, то квазигосударственные распределители не нужны. И тогда институциональные перемены пойдут дальше.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить