Адвокат Габриэль Лански: Я верю, что Рахат Алиев покончил собой

13534

Адвокат Габриэль Лански, представляющий на суде по делу об убийстве топ-менеджеров «Нурбанка» интересы потерпевших, дал в Вене эксклюзивное интервью журналисту Forbes.kz Анастасии Новиковой

Габриэль Лански в своем кабинете в Вене.

Головной офис адвокатского бюро «Lansky, Ganzger и партнеры» расположен в респектабельном 6-этажном здании в деловом центре Вены. Рабочий день уже закончился, клерки разошлись по домам, улицы выглядят опустевшими. Я звоню в дверь, поднимаюсь на лифте на последний этаж и в уютной переговорной, которую можно принять за гостиную жилого дома, жду, когда меня пригласят к Габриэлю Лански, адвокату и управляющему партнеру бюро.

Фото: lansky.at

Лански получил известность в Казахстане, когда взялся представлять интересы Армангуль Капашевой и Шолпан Хасеновой, вдов Жолдаса Тимралиева и Айбара Хасенова. Его клиентами также стали бывший председатель правления «Нурбанка» Абильмажин Гилимов и Булат Абдуллаев, экс-владелец бизнес-центра «Кен Дала» (там располагался головной офис «Нурбанка»), отобранного, по версии следствия, пособниками Рахата Алиева.

14 апреля 2015 в Земельном суде Вены начался процесс по этому громкому делу. Экс-глава КНБ РК Альнур Мусаев и помощник Рахата Алиева Вадим Кошляк обвиняются в вымогательстве, незаконном лишении свободы, убийстве и других преступлениях. Им грозит наказание вплоть до пожизненного заключения. Напомню, главный обвиняемый – экс-посол Казахстана в Австрии Рахат Алиев – был найден мертвым в камере следственного изолятора 24 февраля 2015. Процесс должен завершиться 19 июня, но, вероятно, продлится дольше.

Секретарь приглашает меня к Габриэлю Лански. На стенах небольшого кабинета много книг и папок, к одному из книжных шкафов придвинута стремянка; освещенный несколькими лампами рабочий стол управляющего партнера адвокатской конторы, на которую работают 140 человек из 20 стран, завален бумагами. Рядом, на полу, небольшой раскрытый чемодан (вероятно, его хозяин недавно из аэропорта или собирается улетать после нашей беседы).

Габриэль Лански, чрезвычайно энергичный мужчина с ленинским прищуром, предлагает мне присесть за скромных размеров журнальный столик и внимательно изучает мою визитку.

«Когда мне сообщили об интервью с Анастасией Новиковой (так звали близкую знакомую Рахата Алиева, убитую, по версии следствия, по его приказу в Ливане. - F), я подумал, что меня ждет спиритический сеанс», - похоже, шутит адвокат.

Пришлось объяснить, что эти имя и фамилия нередко встречаются среди жительниц бывшего Союза. Лански понимающе кивнул и предложил перейти к делу.

F: Господин Лански, вы лично участвовали в процессе по делу об убийстве топ-менеджеров «Нурбанка»?

- Нет, я не присутствовал на слушаниях, там работают наши адвокаты.

F: Вы наверняка беседовали с ними. Какое впечатление осталось у вас после их рассказов о процессе?

- Очень нетипичная ситуация сложилась. Прокуратура проделала просто фантастическую работу...

F: Вы говорите про казахстанскую прокуратуру?

- В том числе. Казахстанская прокуратура проделала хорошую работу. Австрийский прокурор, миссис Белтина Вальнер, также отлично поработала – она написала обвинительное заключение на 120 листах, которое потом послужит хорошей базой для жюри присяжных. Вы должны понимать, что над этим обвинением работали австрийские власти. Консультативный совет, в который вошли лучшие адвокаты Австрии, дал свои рекомендации министру юстиции, чтобы избежать предвзятого или необъективного взгляда на это дело (министр юстиции Австрии Вольфганг Брандштеттер ранее представлял интересы Алиева. - F). Этот Консультативный совет также работал над обвинениями, предъявленными Мусаеву и Кошляку.

Таким образом, у нас есть как минимум 4 отчета по 15-50 страниц, которые были представлены Верховному суду Вены, а также еще больше доказательств того, что Алиев и его подельники должны оставаться в тюрьме, потому что у нас на руках достаточное количество доказательств их причастности к убийствам.

F: Несмотря на это, Мусаев и Кошляк вышли под подписку о невыезде, когда процесс уже начался.

- Спустя восемь дней после начала процесса председательствующий по делу судья показал свою совершенную предвзятость по отношению к этому делу и то, что он фактически полностью попал под влияние пропаганды, которую вели в СМИ структуры Алиева. Он поверил, что всё, что исходит от Казахстана – неправда и ложь. Точнее, скорее всего ложь.

По моему мнению, без всякой обоснованной причины было объявлено, что Кошляк и Мусаев должны быть освобождены из-под стражи (в понедельник, 8 июня, Верховный суд Вены отменил это решение. - F).  Это повергает меня в шок.

F: Но решение по этому делу будут принимать присяжные…

- Вы должны понимать, что в жюри присяжных сидят обычные люди, не адвокаты. И если бы я был одним из них, я был бы шокирован тем, что судья пытается делать мою работу, потому что, согласно австрийскому законодательству, только суд присяжных может решать, виновен человек или нет. Судья не может вынести приговор.

Когда трое профессиональных судей в самом начале слушаний объявляют о том, что все доказательства обвинения не вызывают доверия, это очень странно. И в этой ситуации единственное, что мы можем сделать, - это ждать, что случится дальше. Это во-первых.

Во-вторых, Верховный суд Вены, который проанализировал это дело,  сказал, что да, эти люди должны оставаться под стражей.

F: Вы считаете, что решение суда первой инстанции по поводу меры пресечения – ошибка (Лански нервно встает со своего места, торопится к другому столу, чтобы налить чай, не предлагая мне, и, вернувшись, берет в руки диктофон, громко говоря)?

- Это мягко сказано – ошибка! Ошибка – слишком мягкое слово. Смотрите сами: согласно документам, эти трое людей (теперь двое) должны находиться в тюрьме. Но суд первой инстанции их освобождает. Сложилась какая-то парадоксальная ситуация…

F: Как вы полагаете, каков будет вердикт жюри присяжных?

- Я не Бог, чтобы говорить, что решат присяжные. Всё, что я могу сказать, – это то, что, если бы я был бы присяжным, я бы очень осторожно отнесся к тому, что судья необъективен. Я бы чувствовал ответственность перед обществом, если бы знал, что эти двое людей виновны и свободно расхаживают по нашей стране. Поэтому, если бы я был присяжным, то максимально постарался отгородить себя от влияния этого предвзятого судьи. Я бы постарался сделать максимально лучше свою работу.

F: Как вы относитесь к доказательствам вины, собранным казахстанской прокуратурой?

- Доказательства, которые имеются в уголовном деле (не только казахстанские), сильны. Австрия провела тщательное расследование, и австрийская прокуратура делала акцент на тех доказательствах, которые удалось добыть именно им.

Поэтому тут вопрос не в доверии к казахстанской прокуратуре, а в том, что это дело было выстроено полностью австрийскими властями. Это полностью наше расследование. Я, конечно, отмечу, что казахстанские коллеги нам изрядно помогли, но всё же австрийская прокуратура проделала титаническую работу, учитывая то, что обстоятельства дела происходили 8 лет назад за 8 тыс. км от самой Австрии. Австрийская сторона, в том числе полиция, постаралась полностью восстановить события тех дней, и я полагаю, что у них есть очень сильные аргументы в пользу виновности обвиняемых. Но, тем не менее, решать будут присяжные.

F: Сколько свидетелей проходят по этому делу?

- Я не занимаюсь этим делом непосредственно, поэтому всех деталей не знаю. Единственное, о чем я могу вам поведать, учитывая мой опыт и мои знания, это свое видение. Для меня абсолютно очевидно, что адвокаты Алиева были не в курсе содержания самого дела, потому что у них не было доступа к нему. Последний раз они просматривали материалы дела за три месяца до того, как Алиев принял решение сдаться властям и прилетел в Вену. По моему убеждению, адвокаты Алиева неправильно оценили ситуацию, исходя из того, что не были знакомы с последними деталями. Думаю, если бы Рахат Алиев знал подробности уголовного дела, он бы вряд ли прилетел, зная наперед, что его наверняка посадят в тюрьму.

F: Господин Лански, что вы думаете по поводу обстоятельств смерти Алиева?

- Если вы хотите знать мое мнение, то я абсолютно уверен в том, что он покончил собой. Насколько я знаю, не было никаких доказательств или предпосылок того, что Алиева убили (я хотел бы подчеркнуть, что это мое мнение, и оно не обосновано фактами из дела, так как у меня нет доступа к ним). Я основываюсь на том, что я узнал, и что я услышал по поводу этого дела. Вы спросите, почему?

F: Конечно.

- Я, конечно, не эксперт, но судите сами. Очевидно, что Рахат вернулся в Вену и сдался властям по рекомендации своих адвокатов. Очевидно, что эти адвокаты не были знакомы с ходом расследование в течение трех последних месяцев, потому что у нас есть точные свидетельства того, что у его адвокатов не было к нему доступа. Поэтому он наверняка сдался властям, рассчитывая, что его скоро освободят, иначе бы не прилетел.

Его сокамерники утверждают, что сразу после ареста Алиев был настроен оптимистично, но по прошествии нескольких недель впал в депрессию. За день или два до смерти он разговаривал со своей матерью, которая, вероятно, обвинила его в смерти отца.

Помимо этого, до своей смерти Алиев получил компьютер с доступом к подробностям расследования уголовного дела в отношении него. Его последним шансом избежать суда присяжных было ходатайство Мусаева в Верховный суд Вены о прекращении этого расследования, которое не было удовлетворено, о чем он узнал незадолго до своей кончины. На момент своей смерти он узнал также, что суд начнется в середине апреля.

В итоге в день своей смерти Алиев был расстроен смертью отца, а также тем, что суд присяжных, который, по его планам, не должен был состояться, всё же пройдет. Я считаю, что обстоятельства достаточны для того, чтобы человек решил покончить собой. К сожалению, это трагический конец Рахата Алиева.

Все материалы о Рахате Алиеве см. здесь.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить