Крутые виражи Кокжайлау

18747

Во вторник, 18 марта, Алматинский горсуд отказал в удовлетворении апелляционной жалобы по иску экологического общества «Зеленое спасение» о признании недействительным заключения государственной экологической экспертизы по материалам ПредОВОС в составе ТЭО проекта Горнолыжный курорт «Кокжайлау». Ответчик по иску – Управление природных ресурсов и регулирования природопользованияг Алматы. Тем временем, споры вокруг горнолыжного курорта «Кокжайлау» не утихают. Forbes.kz выслушал и противников, и сторонников проекта

Фото: Николай Гуров

Оппоненты масштабного строительства, на которое государство, согласно ТЭО, выделит $450 млн, уверены: проект затевается ради приватизации земель в горной местности. Эту мысль высказал член общественного совета «Кокжайлау», экономист Петр Своик на пресс-конференции, прошедшей в феврале. Тогда же другие участники общественного объединения привели свои доводы, почему нельзя строить курорт в урочище.

Однако мы эти доводы «попридержали», чтобы получить комментарий другой стороны и показать перспективы Кокжайлау как горнолыжного курорта с разных точек зрения. Ниже приводим мнения участников общественного совета «Кокжайлау». Также подробное интервью Forbes.kz дал директор проекта курорта Кокжайлау Лукас Марчанд.

«Емкость Шымбулака можно увеличить на 40-50%»

Андрей Старков.

Андрей Старков, руководитель проектного бюро «Старков ARCHPRO», судья по горнолыжному спорту первой категории и член общественного совета «Кокжайлау», говорит, что сама идея строительства курорта базируется на ошибочных постулатах:

а) мировой рынок горнолыжных услуг растет;

б) на Кокжайлау можно создать горнолыжные трассы мирового уровня.

– Разработчики ТЭО приводят доводы, якобы говорящие о том, что площадка Кокжайлау имеет преимущества по сравнению с другими. Первый довод: Шымбулак достиг пика развития, но у него есть возможность принимать еще столько же лыжников, сколько он принимает сейчас. По некоторым оценкам, до 5 тыс. человек в день катаются на Чимбулаке. Это предельная цифра для существующей трассы. Но перенасыщен он в выходные дни, а в будни – пустой. Можно активнее проводить политику по привлечению людей в будние дни, – предложил Старков.

Кроме того, он уверен, что у Шымбулака есть потенциал для расширения, например, за счет Сухого лога, который примыкает к урочищу.

– Там можно расположить трассы, которые на 40-50% увеличат емкость Шымбулака при существующей инфраструктуре: туда уже подведена вода, электричество, канализация, осталось построить один или два подъемника, чтобы включить склоны в систему катания. Это делается за одно лето, - утверждает руководитель проектного бюро. – Если динамика роста показывает, что горнолыжников в Алматы становится больше (разработчики ТЭО говорят, что в идеале у нас каждый десятый будет горнолыжником), то Шымбулак имеет возможность развиваться за счет ледника Богдановича. Туда можно провести канатную дорогу и увеличить количество свободно катающихся лыжников до 11 тыс. в день, то есть до той цифры, о которой мечтают чиновники, ратующие за Кокжайлау.

Фото: Вадим Борейко

«У Кокжайлау есть альтернатива»

Проектировщики утверждают, что существующий и строящийся курорты могут быть объединены, а значит, клиент, прибывший на Медео, может выбрать – либо ему ехать на Шымбулак, или на Кокжайлау.

– Технически объединить их невозможно, – возражает Старков, – потому что время в пути между ними будет 1-1,5 часа, и лыжнику лучше кататься на склоне, чем тратить короткий зимний день на переезды.

Кроме того, составители проекта считают, что ландшафтная структура склона Кокжайлау лучше, чем все остальные площадки: там отсутствуют скальные породы и глыбы. Между тем, глава бюро «Старков ARCHPRO» говорит, что это не соответствует действительности.

– Те, кто ходил на Кумбеле (гора в урочище Кокжайлау), знают, насколько там много обломочного материала, и земляные работы, если они там начнутся, будут чрезвычайно осложнены наличием скальных пород. Хотя есть альтернативные площадки с замечательными склонами. Сам я горнолыжник с большим стажем и хотел бы, чтобы возникли курорты мирового уровня. Но не на Кокжайлау, - подчеркнул Андрей Старков.

Альтернативными площадками он называет Тургень и Текели, которые вписываются в европейские стандарты по доступности курортов: считается, если дорога до места отдыха составляет 1,5-2 часа, то это нормально.

По его словам, протяженность горнолыжных трасс международных курортов, которых в той же Европе сотни, составляет 5 и более километров.

– Трасса на Шымбулаке имеет длину 3 км, то есть даже она не может конкурировать на международном уровне. А на Кумбеле максимальная длина трассы - 1700 м. Мало того, что она кроткая, так еще и по рельефу не может считаться удобной для катания. В верхней трети трасса чрезвычайно крутая – 40% уклона. В нижней – слишком пологая, что делает ее неинтересной для опытных лыжников. В Тургене трассы можно делать по 8 км. В Текели есть Черная гора, на которой можно расположить десятки трасс длиной 3-4 км, - уверен судья по горнолыжному спорту.

Фото: Николай Гуров

«Через несколько лет снега вовсе может не быть»

Еще один довод разработчиков, который объясняет, почему они выбрали Кокжайлау, - это недостаточный снежный покров на альтернативных площадках. Но и на это у Старкова приготовлен контраргумент.

- По оценкам западных специалистов, к 15 декабря, когда начинается сезон, на курортах международного уровня должно быть не менее 60 см снега, чтобы трассы могли обслуживать клиента. По данным Казгидромета, к 15 декабря на Кокжайлау снега нет в полном объеме. Доводы о том, что искусственное оснежение может решить эту проблему, - тоже надуманные, – считает специалист.

По мнению Андрея Старкова, курорт Кокжайлау будет убыточным либо отдых там будет стоить очень дорого.

– Уже сейчас и Шымбулак не все могут себе позволить: абонемент в выходной день стоит 7 тыс. тенге. А Кокжайлау в эксплуатации будет дороже. Разработчики говорят, что новый курорт начнет способствовать развитию горнолыжного спорта. На самом деле курорт погубит его [массовость]: он окончательно станет элитным, – считает Старков.

«Никакой курорт не будет интересен, если там будут гибнуть люди»

Владимир Вуколов.

Владимир Вуколов, мастер спорта международного класса по спортивному туризму, доктор педагогических наук, профессор, обратил внимание на вопрос безопасности планируемого объекта.

– Никакой курорт не будет интересен, если там будут гибнуть люди. На Кокжайлау лавины часто сходят. В 1975 году мощная лавина была - 32 млн кубометров снега туда выпало. Высота языка лавины составила 5 м. Две недели мы людей не могли найти, тела пришлось искать весной. Там погибали люди и будут погибать. Этот факт нельзя игнорировать. Говорят, что сделают специальные сооружения. Горнолыжный курорт Шымбулак существует более 70 лет, там регулярно сходят лавины, и регулярно гибнут люди. Если все было бы так легко сделать, то можно было бы и на Шымбулаке такие сооружения создать. Но – увы. Единственная альтернатива – надо выбирать место, где лавиноопасность была бы минимальной, – предложил профессор.

Андрей Старков напомнил, что на Шымбулаке, если лавина сходит, она пересекает горнолыжную трассу только в одном месте.

– На Кокжайлау ситуация совсем другая, – отметил спикер, – там почти 100% длины трасс проходят по местам лавиносброса. Если лавины будут искусственно сбрасывать, то каждый раз будет страдать почти 100% трассы, каждый раз будет весь курорт останавливаться, чтобы дождаться ликвидации последствий естественных или искусственных лавин. Да, это можно делать. Но это отразится на рентабельности курорта, на стоимости пребывания на курорте.

Фото: Николай Гуров

«Давайте не будем говорить “лучше”, давайте будем говорить “уникально”»

Лукас Марчанд.

Forbes.kz попросил Лукаса Марчанда, директора проекта курорта Кокжайлау, который ранее три года работал управляющим директором Шымбулака, ответить на вопросы, касающиеся «яблока раздора».

F: Лукас, нам обещают построить горнолыжный курорт мирового уровня. Существуют ли официально установленные параметры, которые определяют: вот этот курорт - мирового уровня, а этот - нет?

– Единственным реальным параметром является сопоставление. Туризм, особенно горный – очень конкурентный рынок. Все курорты пытаются обойти друг друга. Если мы ставим амбициозную цель – привлечь людей из-за рубежа, нам нужно убедиться, что мы предлагаем инфраструктуру и услуги настолько же хорошего качества, а может, даже и лучше, чем у других.

F: Что у нас будет лучше?

– Давайте не будем говорить «лучше», давайте будем говорить «уникально» и «привлекательно». Мы верим, что Казахстан и Алматы – это «золотая жила» неизведанных красот, невскрытый пласт потрясающих историй. Если мы сможем построить комфортный и доступный горный (подчеркну – не горнолыжный, а горный, где можно отдыхать не только лыжникам, и не только зимой, а круглый год) курорт и правильно рассказать эти истории, раскрыть этот уникальный колорит, тогда мы добьемся успеха.

F: В феврале 2012 министр индустрии и новых технологий Асет Исекешев сообщил, что стоимость Кокжайлау составит порядка 112 млрд тенге (по додевальвационному курсу – примерно $750 млн.). В резюме ТЭО указано, что, по предварительным подсчетам, бюджет будет равняться $450 млн. Почему цифры разнятся?

– Вот эту конкретную цифру ($750 млн. - F) не слышал. Но это нормально, когда в процессе реализации проекта что-то меняется: начинаешь с идеи, потом делаешь ТЭО, потом проект, вносишь уточнения и все лучше и лучше понимаешь ключевые моменты, которые необходимо реализовать.

У нас в ТЭО фигурирует цифра $450 млн: это та сумма, которая потребуется на организацию горнолыжной инфраструктуры, но она не включает подведение наружных и инженерных сетей до границ курорта.

F: А сколько будет стоить подведение?

– Я не владею этой информацией. Но вопрос хороший, и в действительности это одна из причин, почему проект курорта надо реализовать на Кокжайлау. Так как это урочище находится в черте города, это будет экономически целесообразно: стоимость подведения наружных инженерных сетей будет ниже, чем их подведение к другим возможным местам. Это было одним из важных факторов при принятии решения о создании первого курорта такого уровня именно на Кокжайлау. Кокжайлау хорошо еще и тем, что туда можно добраться от Медео так же быстро, как и до Шымбулака – около 15-20 минут (протяженность гондольной дороги от Медео до нового курорта составит 4,6 км, то есть столько же, сколько до уже действующего Шымбулака).

Фото: Вадим Борейко

«Соотношение частных инвестиций к государственным составит 3:1»

F: Кто будет финансировать Кокжайлау?

– Горнолыжная инфраструктура будет финансироваться за счет государства. А уже наличие такой инфраструктуры, естественно, привлечет частных инвесторов для развития деревни. Такая же модель была реализована на курорте Куршевель 50 лет назад. И сейчас там никто не скажет: «Не надо было инвестировать!» Мы полагаем, что соотношение частных инвестиций к государственным составит 3:1. Но на это потребуется время.

F: Тогда что конкретно будет продано частным инвесторам через 10 лет, как написано в ТЭО?

– В ТЭО рассматривался вариант на тот случай, если государство захочет вернуть средства, которые вложило в проект, и через 10 лет продаст горнолыжную инфраструктуру на открытом аукционе. Но это только один вариант: на Куршевеле, например, вся инфраструктура - государственная, и они так хорошо на этом зарабатывают, что я совсем не уверен в том, что инфраструктура когда-либо будет продана частным инвесторам.

Доходы от туризма гораздо больше, чем доходы от просто работающей канатной дороги. Потому что туризм глубоко вплетается в экономику страны. Когда сюда приезжает посетитель из России, Китая или ОАЭ, он же не только билет на подъемник покупает, он платит за визу, летит на самолете, живет в гостинице, ходит в кафе и рестораны, может пойти в клуб, нанять инструктора, экскурсовода. Это окажет влияние на всю экономику!

F: Каким образом рассчитывался мультипликативный эффект и возможные доходы курорта?

– Над этим разделом работала группа специалистов по макроэкономике. Одним из современных способов оценки будущей эффективности является расчет экономических мультипликаторов. Этот метод помогает определить общее воздействие на экономику, который разделяется на прямой, косвенный и индуцированный. Прямой эффект – это выручка от продажи билетов на канатные дороги, доходы от ресторанов, гостиниц, а также зарплаты персонала, работающего на курорте… Однако совокупный эффект куда больше: ресторан закупает продукты в городе, сувенирные лавки закупают ремесленные изделия, весь персонал, работающий на курорте, ходит в магазины. В итоге, когда специалисты подсчитали общий мультипликативный эффект, они вышли на цифру $5 млрд.

Я хотел бы добавить, что прогнозируемая посещаемость составит около 1 млн человек, в том числе до 500 тыс. лыжнико-дней в год. Что значит «лыжнико-день»? Приезжает один турист на один день, и мы считаем его как один лыжнико-день, если турист приезжает на 5 дней и покупает один абонемент на это время, то мы его считаем как 5 лыжнико-дней. Это стандартный метод подсчета посещаемости в Европе. Прогноз по поводу 400 тыс. лыжнико-дней представляет собой совокупную оценку, основанную на знании пропускной способности 16 наших канатных дорог (их совокупная пропускная способность составляет 35 тыс. человек в час), вместимости наших горнолыжных трасс и общей вместимости курорта в 10,5 тыс. человек в день. И, конечно, на основе предварительных маркетинговых исследований компании Horwath. Опираясь на их данные, мы пришли к заключению, что через 10 лет 10% населения Алматы и 1% населения Казахстана будет кататься на лыжах.

Фото: Николай Гуров

«Китайцы и индусы ездят в Швейцарию, так почему бы им не ездить в Казахстан?»

F: В этом маркетинговом исследовании написано, что страны вроде Австрии, Германии, Японии развивают горный туризм за счет местного населения. Корректно ли сравнивать эти государства с Казахстаном, где и плотность населения меньше, и доходы у жителей другие?

– Да, у нас разный уровень доходов. Но при этом в Австрии, Франции, Швейцарии от 25% населения катаются на лыжах. Поэтому и мы в своих исследованиях взяли более скромные показатели – 10% населения Алматы. Важный момент здесь заключается в том, что мы смотрим не на сегодняшний день - мы говорим о десятилетней перспективе. Маркетинговый анализ исходит из определенных обоснованных предпосылок. Мы смотрим, каков сегодня ВВП Казахстана и каков ВВП окружающих стран – потенциальных пользователей курорта. Затем смотрим, какой ВВП прогнозируется в 10-летней перспективе, и принимаем предпосылку: когда их ВВП будет равняться ВВП более развитых стран, число лыжников в них будет примерно таким же, как в этих более развитых странах. Это позволяет нам определить совокупный потенциальный рынок, после чего мы делаем прогноз, что мы будем обслуживать определенную долю этого рынка.

Согласно исследованию Horwath, по всему миру количество лыжников в стране напрямую связано с ВВП этой страны. В странах с аналогичными показателями ВВП и число лыжников аналогично. Наши расчеты были построены на основании данных о росте ВВП и на предположении, что люди при росте ВВП будут чаще ездить на отдых для катания на лыжах.

F: Есть ли исследования, которые доказывают, что те же китайцы готовы ездить в нашу страну, чтобы отдохнуть в горах?

– В первую очередь следует сказать, что сегодня китайцы и индусы ездят в Швейцарию, так почему бы им не ездить в Казахстан?

Во-вторых, если бы 15 лет назад вы к ним подошли и спросили: «Вы будете ездить в Дубай?», они бы ответили: «Нет». Мы создаем новое туристское направление, поэтому, конечно, сейчас никто не скажет, что он однозначно сюда поедет. Однако, если мы создадим комфортный и доступный продукт, очень тщательно проработанный, в котором мы сумеем раскрыть истинную красоту казахской культуры и природы, я убежден в том, что туристы поедут.

Приведу еще один пример. В 80-х годах вышла кинокартина о туристе, который был заключен в тюрьму в Турции, лента называлась «Полуночный экспресс». Для государства это был шок, такой же, какой испытал Казахстан после выхода фильма про Бората. После того фильма никто в Турцию ехать не хотел. Кто бы мог тогда представить, что сегодня эта страна станет таким популярным направлением!

Подчеркну еще раз: если мы предложим безопасное, доступное, удобное и эмоционально насыщенное направление с интересной легендой, туристы сюда приедут.

F: Вопрос – будет ли это приносить доходы?

– Конечно! Дубай построили на песке, но он отлично продается, потому что они все комфортабельно и приятно обустроили. Если мы сделаем все комфортным и у нас, то будем предоставлять услуги на том же уровне, а в придачу, у нас будет то, чего нет у них, – это уникальная природа, уникальная культура.

Кроме того, туризм работает следующим образом: чем больше людей будет сюда летать, тем дешевле будут стоить услуги, чем больше пропускная способность канатной дороги и процент ее использования, тем дешевле билет на курорт Кокжайлау.

Фото: Вадим Борейко

«Где бы в мире ты ни катался, 70% трасс оснащены системами оснежения»

F: Заказывались в Казгидрометцентре данные по снежному покрову в урочище Кокжайлау?

– Да, информацию мы получили. В урочище самый обильный снежный покров по сравнению с другими площадками в этом регионе. Высота аналогична покрову на Шымбулаке – доходит до метра (нужно минимум 30 см снежного покрова, чтобы сделать горнолыжный курорт). Снег держится с декабря до середины апреля. То есть сезон даже немного длиннее, чем на стандартном европейском курорте. Что хорошо, здесь холодно, поэтому проще будет сохранять и производить снег, а в Европе температура все время выше нуля.

F: Если снега достаточно, зачем на курорте будут ставить снежные пушки?

– Каждый курорт инвестирует в системы оснежения – это международная практика в нашей отрасли. Так делают на Куршевеле и на Валь Торансе во Франции, в Андорре, в США – по всему миру. Согласно отчетам индустрии горнолыжного туризма, где бы в мире ты ни катался, в среднем 70% трасс оснащены системами оснежения. В действительности, вопрос тут ставится иначе. Он состоит не в том, достаточно или нет природного снега, а в том, как гарантировать, что ты будешь стабильно предоставлять достаточное количество снега будущим туристам, которые планируют свою поездку заранее и не поймут, если во время их недели катания снега вдруг окажется недостаточно. Такую надежность невозможно обеспечить, если полагаться только на естественный снег, потому что так можно оставить человека без услуг, которые ты ему обещал, продавая путевку. А с системами оснежения ты гарантируешь продукт.

F: На Кокжайлау, по данным ТЭО, горнолыжные трассы будут занимать 183 га, из них 135 га (то есть 73,7%) будут искусственно оснежать. Во сколько будет обходиться производство снега для таких территорий?

– Это не те затраты, о которых стоит говорить. Они не идут в сравнение с рисками, когда ты можешь сорвать отдых своих клиентов из-за неблагоприятных погодных условий, и тебе придется возмещать им стоимость туристической путевки. К слову, согласно последнему проекту, мы начнем с того, что на Кокжайлау снежными пушками будет оснащено 50-60% территории. На Шымбулаке прошлым летом систему оснежения продлили до Талгарского перевала. Этой зимой открытие сезона в верхней части состоялось намного раньше, чем в предыдущие годы.

F: Известна хотя бы стоимость производства кубометра снега?

– Это зависит от разных факторов: на какой высотной отметке происходит оснежение, какова температура атмосферного воздуха, как быстро нужно сделать снег и так далее.

«Наши инженеры гарантируют, что резервуары с водой не принесут вреда Алматы»

F: В ТЭО указано, что объем резервуаров для хранения воды на курорте составит 330 тыс. кубометров. По сведениям противников  строительства курорта, при неблагоприятном стечении обстоятельств это может дать более 3 млн кубометров селя. Как вы можете прокомментировать это предположение?

– Данные о горных резервуарах были скорректированы: их объем составит примерно 150-200 тыс. кубометров. То, что мы предлагаем, – это распространенная практика в Альпах, она представляет собой не более чем резервуар для воды в горах. Эти резервуары могут быть полезны всем – в Европе не является неслыханным делом, когда город использует воду из горных резервуаров в экстремальных ситуациях, если, например, понадобится тушить пожар или город испытывает недостаток воды.

Резервуары мы будем заполнять летом, когда местные речки полноводны. Мы не будем забирать воду, мы просто будем задерживать ее в горах: когда снег тает, мы наполняем озера; в начале зимы мы производим снег, он снова растает и вернется в природу. Нам придется производить снег максимум в течение двух месяцев – декабря и января, что совпадает со временем, когда воды в природе мало.

Хочу отметить, что в одной только Франции более тысячи подобных резервуаров. Да, в Алматы особая сейсмическая обстановка, но мы учитываем абсолютно все сейсмические нормы Казахстана, чтобы искусственные озера на Кокжайлау не разрушились во время катастрофических событий. Наши опытные инженеры, зарекомендовавшие себя как успешные специалисты, гарантируют, что эти резервуары не принесут вреда городу ни при каких обстоятельствах.

Фото: Вадим Борейко

«Кокжайлау подвергается рискам схода лавин меньше среднего»

F: Ваши оппоненты говорят, что Кокжайлау опасен из-за лавин. Как вы намерены оберегать туристов?

– Каждый горнолыжный курорт мира подвергается опасности схода лавин. Кокжайлау подвергается таким рискам даже меньше среднего, благодаря большому количеству пологих (не крутых) склонов. Как и в случае абсолютно каждого горнолыжного курорта, на основании данных мониторинга и компьютерного моделирования, мы выявили все лавиноопасные участки и реализуем весь комплекс мер безопасности, чтобы гарантировать безопасную работу горнолыжных трасс. Существует два возможных варианта обеспечения безопасности: один – оборудовать склон снегоулавливающими установками, второй – осуществлять регулярные превентивные спуски лавин, чтобы предотвратить накопление снега. Наши противолавинные процедуры будут представлять собой сочетание двух этих подходов, как и делается на большинстве горнолыжных курортов по всему миру, включая Шымбулак.

F: Сколько процентов трасс будет страдать от лавин?

– В процентах это не считают, но повторюсь, что большая часть пологих горнолыжных трасс безопасны с точки зрения схода лавин.

«Шымбулак был разработан для воспитания чемпионов, а не для семейного отдыха»

F: Оппоненты курорта Кокжайлау считают, что потенциал Шымбулака не исчерпан и его емкость можно увеличить на 40-50%. Что вы можете сказать на этот счет?

– Продолжать развитие можно всегда, ведь нет предела совершенству, но серьезно увеличить емкость Шымбулака будет очень сложно. В самый загруженный день там катаются 2500 человек, были рекордные дни, когда, кроме лыжников, на курорте находилось еще 4-5 тыс. посетителей. В будни там меньше народу – в среднем 1 тыс. лыжников. В 2012 на Шымбулаке было увеличение числа только лыжников на 20%, в 2013 – еще на 20%. Это огромный рост.

Шымбулак сам по себе – великолепное место, но это элитное место. Чтобы кататься на Шымбулаке, нужно уметь хорошо кататься. Мы пытаемся создать горнолыжную школу, но это трудно, поскольку склоны там слишком крутые для новичков. Изначально Шымбулак был разработан как площадка для воспитания чемпионов, а не для семейного отдыха. С точки зрения катания на лыжах, Сухой лог тоже очень опасное место с крутыми склонами, это для экстремалов. Но на экстремалах устойчивый бизнес не построишь. Туристы, которых мы хотим пригласить, – это семьи. На Кокжайлау, прямо вдоль деревни, будет очень пологий склон длиной 6-8 км, где в полной безопасности можно учиться кататься. Это уникальное предложение для начинающих лыжников, ведь нигде в мире их нет больше, чем здесь, в Азии. Если мы хотим развивать туризм, если хотим создать туристическое направление, надо смотреть шире – Шымбулаком не обойтись.

F: Что вы скажете насчет альтернативных площадок – Тургеня и Текели?

– Горнолыжный туризм в Алматинском регионе может иметь огромные перспективы для развития. Но начинать нужно с чего-то экономически обоснованного. Близость к Алматы - это центральный фактор успеха Кокжайлау. Если мы будет начинать строить курорт за 50 км от города, мы поставим под удар успешность проекта.

F: Многие считают, что близость к Алматы как раз будет играть против Кокжайлау, потому что оттуда видны все экологические проблемы города, смог над мегаполисом не будет привлекать туристов.

– Конечно, если мы хотим привлекать туристов, необходимо сократить выбросы углекислого газа в атмосферу, но не только это, еще много чего нужно сделать. Процесс оформления виз, стыковки авиарейсов, общественный транспорт… Но почему бы все это не изменить к лучшему?

Я здесь живу три года, уже вижу значительные изменения и не могу представить себе, что эти изменения в положительную сторону прекратятся. Алматы становится привлекательным городом, где уже существуют гостиницы и центры шопинга мирового класса, есть ночные клубы, есть исторические места. Все это только добавляет привлекательности Алматы как туристическому направлению.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить