В Казахстане началась всеобщая политическая мобилизация

Октябрь оказался насыщенным на разного рода события, которые хоть формально и не связаны друг с другом, но фактически говорят о продолжении мобилизации политических, экономических и кадровых ресурсов, которым будет отводиться своя роль во время смены власти.

Акординские зонтики

Недавние кадровые рокировки в Национальном банке РК, расширенное заседание правительства с участием президента, смена спикера сената и председателя Верховного суда, внеочередной съезд партии «Нур Отан». Эти последние события объединяет то, что речь идет о зонтичных структурах, каждая из которых отвечает за поддержание стабильности и порядка в курируемых ими сферах в рамках всеобщей мобилизации всех имеющихся ресурсов. Но большинство из этих «предохранителей» давно уже не выполняют эффективно свои функции, что еще больше осложняет процесс возможной передачи власти. Это значит, что на всех направлениях власть не успела создать политическую и экономическую инфраструктуру для любой формы долгосрочной преемственности.

Таких «зонтиков» в последнее время появилось немало. Некоторые из них, как партия «Нур Отан», существуют давно. Другие начали создаваться несколько лет назад, как, например, ФНБ «Самрук-Казына», который отвечает за 80% ВВП страны и деятельность нацкомпаний. Другие появились совсем недавно - скажем, Национальная палата предпринимателей, которая теперь курируют весь малый, средний и крупный бизнес, или недавно созданный Единый накопительный пенсионный фонд, в который целенаправленно аккумулируют солидные финансовые ресурсы. Есть еще медийный холдинг «Нур Медиа», отвечающий за информационное поле, а также Гражданский альянс, взявший под контроль существенную часть НПО. Главная цель всех этих «зонтиков» - восстановить управляемость политической и экономической системы, которая в последнее время явно стала снижаться, что крайне опасно при выстраивании любых схем, связанных с разными моделями смены власти.  

В конце августа 2013 рейтинговое агентство «Standard&Poors» представило свою оценку текущего состояния финансово-экономической ситуации в Казахстане. Хотя наиболее интересной частью этой презентации была все-таки не экономика, а политика. По мнению аналитиков агентства, «неопределенность, связанная с высокой централизацией процесса выработки и реализации политических решений, а также неясность относительно характера передачи президентской власти создают высокий политический риск». Интересно, что в июле S&P, прогнозируя политическую стабильность в Казахстане в краткосрочной перспективе, также сделало акцент на институциональные риски в стране, когда весь процесс принятия политических решений сконцентрирован только в руках действующего президента, чей уход может нарушить всю вертикаль власти. Фактор времени действительно сейчас играет против Акорды. Хотя президент, не очертив понятные для всех контуры смены власти в стране даже после принятия Закона «О лидере нации» в 2010 году, уже начал мобилизацию финансовых, политических, номенклатурных ресурсов, готовясь к часу X.

Две копилки

Месяц начался с отставки председателя Национального банка РК Григория Марченко и его замены на Кайрата Келимбетова, работавшего вице-премьером. Не удивительно, что резонанс от этой кадровой перестановки оказался довольно шумным: ведь сменили не просто финансиста-практика на экономиста-теоретика. Фактически была проведена замена менее управляемого лица на более управляемое. И это произошло  в структуре, которая сейчас курирует две гигантские государственные «копилки». Первой является Национальный фонд, а второй - свежеиспеченный Единый накопительный пенсионный фонд, чьи перспективы туманны, а внутреннее содержание весьма привлекательно. По сути, создание ЕНПФ – не что иное, как очередная мобилизация солидных финансовых ресурсов под одной крышей, чтобы обезопасить их в случае политического форс-мажора.

Именно поэтому любые кадровые перестановки в Нацбанке следует рассматривать с точки зрения не только проводимой финансовой политики, но и политических перспектив. Ведь этот финансовый орган, получив в  кризис серьезные полномочия, превратился в «смотрящего» за финансовыми магнатами, некогда независимыми, и в хранителя колоссальных «заначек» на будущее. Другой вопрос: кому эти заначки достанутся после смены власти?

Перегоревший предохранитель

Внушительную порцию критики в адрес министров, акимов и ФНБ «Самрук-Казына», прозвучавшую из уст президента на расширенном заседании правительства, эксперты восприняли по-разному. Одни - как предвестник новых кадровых изменений, другие - как дежурный нагоняй: чтоб, дескать, не расслаблялись. Хотя всё гораздо серьезнее. Ведь правительство и региональные власти несут непосредственную ответственность не просто за реализацию госпрограмм, а за поддержание социально-политической стабильности в стране.

Например, трудовой конфликт в Жанаозене двухлетней давности с трагическим исходом значительно повысил ответственность ФНБ «Самрук-Казына» за обеспечение этой самой стабильности, по крайней мере, в нацкомпаниях. Именно от деятельности правительства и акимов на местах зависит степень лояльности граждан к действующей власти и уровень протестных настроений, которые Акорда хочет полностью контролировать при реализации сценария, связанного с транзитом власти. Но казахстанский кабмин давно уже напоминает перегоревший предохранитель. Ведь последняя критика в его адрес опять не вышла за рамки проблем, с которыми все казахстанские правительства боролись, как Дон Кихот с ветряными мельницами: скверная бюджетная дисциплина, неосвоение казенных денег, провал многих госпрограмм, слабая работа по поддержке МСБ, который призван увеличить слой среднего класса и т.д. Одним словом - День сурка. В результате социальная напряженность в обществе напоминает горящие под землей торфяники. Никто не знает, где, когда и по какой причине пламя снова вырвется наружу.

Номенклатурная бомба

В то же самое время правительство и акимы - это лишь вершина управленческого айсберга. Его основанием является бюрократический аппарат, который давно уже работает не на благо во вред самой власти, дискредитируя ее неэффективной реализацией госпрограмм. В этом контексте совещание президента с госслужащими корпуса «А» выглядело еще одной тщетной попыткой залить новое вино в старые мехи – в надежде, что оно не прокиснет.

Постоянные потуги в проведении административной реформы говорят о том, что Акорда понимает: коррупция чиновников и их синдром временщика не только снижает конкурентоспособность страны, но представляет угрозу для национальной безопасности, так как подрывает веру граждан во всё то, что делают носители власти. Ведь громоздкий и неэффективный бюрократический аппарат не только активно глушит многочисленные инициативы и информационные каналы снизу, но также не менее рьяно блокирует эффективную реализацию многочисленных госпрограмм, спущенных сверху. Проще говоря, количество временщиков начало превышать количество профессиональных управленцев при параллельном сокращении доступа к распределительной кормушке. Именно поэтому многие внутри «матрицы» больше заняты борьбой за выживание, чем решением государственных задач.

В такой ситуации без серьезной модернизации госслужбы никак не обойтись. Поскольку бюрократический аппарат - это не просто совокупность чиновников и министерств, а олицетворение самой власти, с которой на местах сталкиваются граждане. А это опять вопрос о политической лояльности и легитимности власти, которую рано или поздно надо будет кому-нибудь передать. И лучше это сделать в более или менее стабильной обстановке, чем под угрозой «коктейля Молотова». Ведь одним из главных индикатором административной реформы было названо «повышение уровня доверия населения к системе отбора кадров и уровня доверия государственных служащих к соблюдению принципов меритократии». Но население больше интересует не то, как будет формироваться группа «А», а качество госуслуг на низовом уровне, где часто сидят чиновники, которых при всем желании даже в группу «Э» не включишь.

При этом для Акорды опасно снижение не только общественной поддержки, но и лояльности со стороны самого бюрократического аппарата. Ведь для служащих среднего и низового звена, которые уперлись в потолки своего карьерного роста только потому, что не имеют «толкача», любая смена власти имеет как негативный, как и позитивный аспект. В первом случае возрастает угроза нестабильности, во втором появляется шанс для более быстрого карьерного роста. В условиях сокращения «социальных лифтов» и роста разочарования позитивный аспект от смены власти в этой группе госслужащих может даже доминировать.

Партийный КВН

Как бы корабль ни называли и какой бы красивый флаг на него ни вешали, при таком количестве трещин в борту он далеко не уплывет. Тем более, когда у руля сменится капитан. Примерно такой вывод можно сделать после внеочередного XV съезда партии «Нур Отан», которой изначально отводилась роль главного куратора партийной системы Казахстана в рамках мобилизации политических ресурсов. Именно поэтому от съезда многие ожидали гораздо большего, чем смена логотипа и названия. А наивные рассуждения партийных функционеров об идеологии центризма вызвали лишь улыбку. О каком политическом центризме может идти речь, если в стране нет ни классических «левых», ни «правых»? Искусственная партийная массовка не в счет: ее задача - только создавать фон. К тому же основной электорат любой центристской партии во многих странах мира - это в первую очередь средний класс, численность которого в Казахстане колеблется в пределах от 15% до 20% населения. Но «Нур Отан» на всех углах заявляет о том, что это партия всех казахстанцев. Выходит, что у нас центризм путают с сохранение банального status quo, с желанием ничего не менять, чтобы не раскачать лодку.

Но в случае смены власти именно сильная и авторитетная парламентская партия могла бы стать одной из подушек безопасности, которая смягчила бы прохождение страны через транзитную зону. Хотя к «Нур Отану» это не имеет никакого отношения. Ведь у любой долгоиграющей партийной структуры есть четыре важных элемента, которые делают ее по-настоящему конкурентоспособной.

Во-первых, популярная и понятная идеологическая программа.

Во-вторых, авторитетный лидер.

В-третьих, сильные партийные ячейки на местах.

В-четвертых, реальный, а не мифический опыт жесткой конкурентной борьбы.

Из всего этого набора у «Нур Отана» есть только второй элемент. Без остальных трех ее дальнейшие перспективы после ухода первого президента из политики довольно туманны. Конечно, на съезде было озвучено еще несколько задач, с учетом тревожных трендов раскола казахстанского общества. В частности, перед партией была поставлена задача  сохранить межэтническую стабильность в Казахстане, а также консолидировать казахстанское общество. Но этого у партии не получалось ни 15, ни 10, ни 5 лет назад. Интересно отметить, что во всех громких конфликтах последних лет, будь то события в алматинском Шаныраке или столкновения в Жанаозене, президентская партия даже намеком не изъявляла желания выступить в качестве модератора или посредника.

Еще одной проблемой во внутриполитическом развитии Казахстана являются сильные региональные различия, которые сочетаются с низким качеством госуправления в регионах страны. В результате в различных областях республики существует большое количество потенциальных точек напряжения, которые могут привести к социальному взрыву. Учитывая, что большинство акимов областей являются членами «Нур Отан», от этой партии требуют, чтобы она усилила контроль над работой своих региональных филиалов, которые должны участвовать в нейтрализации потенциальных конфликтов. Должны, но вряд ли будут. Ведь эта партия изначально не приспособлена для решения серьезных проблем, которые часто создают сами же чиновники, большинство из которых в эту же партию и входят.

Хранитель печати

Еще одним политическим предохранителем в Казахстане является парламент. А точнее, его верхняя палата, где недавно прошли кадровые перестановки. В свое время была большая дискуссия на тему: зачем унитарному государству, каковым является Казахстан, двухпалатный парламент, который в основном характерен для федеративных стран? Тем более что наш сенат лишь формально представляет интересы регионов. Причина проста. Это было создание дополнительного предохранителя именно в случае политического форс-мажора. Тем более что в истории Казахстана уже были случаи в начале 90-х годов, когда Верховный Совет вступал в конфронтацию с главой государства. Таким образом, сенат и его председатель изначально играли роль «преторианской гвардии», что предполагало тщательный отбор как самих сенаторов, так и спикера. Поэтому, любые перемещения на посту спикера верхней палаты парламента всегда вызывает повышенный интерес хотя бы потому, что формально, по Конституции, председатель сената - второй человек в стране после президента. Именно он заменяет главу государства в случае политического форс-мажора.

Сейчас эти кадровые перестановки интересны вдвойне, так как происходят на фоне все усиливающихся разговоров о необходимости запуска механизма передачи власти, в рамках ее преемственности. По сути, возвращение Касым-Жомарта Токаева во внутреннюю политику укладывается в процесс мобилизации «старой гвардии», которую президент в последние годы снова собрал вокруг себя. Как говорится, старый друг лучше новых двух. Конечно, многие сейчас задаются вопросом: какая роль отведена Токаеву в этой игре? Роль транзитной фигуры или просто участника формирования президентско-парламентской системы? Хотя, в случае реализации практически любого сценария под контролем Акорды, именно парламент, а также Верховный суд должны будут обеспечить легитимность и легализацию как самого сценария, так будущего преемника, которому понадобится поддержка законодательной и судебной ветвей власти.