Почему Казахстан не Норвегия

11203

Развития каких событий стоит ожидать нашей стране в 2013 году?

Расписание на послезавтра

Послание народу Казахстана «Стратегия «Казахстан-2050» – новый политический курс состоявшегося государства»  было озвучено нетрадиционно. Вместо прямой телевизионной и интернет-трансляции – твитты пресс-службы Акорды, вместо парламента – столичный оперный театр, вместо начала года – его конец. 

Дату и место еще можно как-то объяснить – торжественное собрание по случаю 21-й годовщины независимости было, пожалуй, наиболее логичной площадкой, чтобы перебить неизбежно негативный информационный фон (особенно в зарубежных СМИ) накануне годовщины трагических событий в Жанаозене. Но вместо прямого эфира Twitter в стране, где большая часть населения даже не знает, что это такое (согласно прошлогоднему исследованию Института парламентаризма, лишь 3,8% опрошенных в 14 областных центрах и двух столицах в возрасте от 18 лет и старше отдают предпочтение этой социальной сети, а вообще интернетом, по официальной статистике, пользуется менее 45% населения), – выбор довольно странный, чтобы не сказать большего.  

От 2030 к 2050

По стилистике «Казахстан-2050» не похож на «Казахстан-2030» – поэтичный «поджарый барс» уступил место державному «состоявшемуся Казахстану». Если первая Стратегия апеллировала напрямую к участию и самочувствию граждан («успех в этой работе зависит от поддержки казахстанских граждан, но она появится, когда люди увидят улучшение и справедливость»), то вторая больше опирается на модернизацию управления («сильное государство особенно важно для обеспечения условий ускоренного экономического роста»). Если «Казахстан-2030» в качестве долгосрочного приоритета называл «профессиональное государство, ограниченное до основных функций» («власть в центре и на местах должна прекратить все виды вмешательства в экономику… государство в экономике должно играть существенную, но ограниченную роль, создавая законные рамки рынка, в котором первую скрипку играет частный сектор»), то в этот раз та же вроде идея была сформулирована как создание страны-корпорации с государством в роли ядра.

В 1997 году в каждом разделе Стратегии говорилось о существующих внутренних проблемах, в 2012-м перечисляются 10 глобальных вызовов. Но лишь три из них, предполагается, таят угрозу для Казахстана – ускорение исторического времени, дефицит пресной воды на планете и возможность дефолта какой-либо страны еврозоны, что «может спровоцировать «эффект домино» и поставить под вопрос сохранность наших международных резервов и стабильность наших экспортных поставок». Остальные вызовы – глобальный демографический дисбаланс, продовольственная и энергетическая безопасность, исчерпаемость природных ресурсов, третья индустриальная революция, нарастающая социальная нестабильность и кризис цивилизационных ценностей – рассматриваются в Стратегии как трамплины роста ввиду добытых за эти годы конкурентных преимуществ.

"Ресурсное проклятие" - не выдумки теоретиков

Представляется все же, что по крайней мере один из этих потенциальных трамплинов – переход мира к постиндустриальной экономике (третья индустриальная революция) – для сырьевого Казахстана не столько возможность, сколько реальный риск остаться ни с чем у опустевшей скважины. Все последние годы страна занимает нижние строчки рейтинга глобальной конкурентоспособности по инновациям, науке и технологичности бизнеса. Так что не стоит особенно обольщаться общим 51-м местом в рейтинге ВЭФ, хоть и достигнутым задолго до 2020 года, но достигнутым большей частью за счет макроэкономических показателей. В топ-30, куда мы надеемся попасть к 2050 году, такие перекосы попросту невозможны.

Символично, что единственной государственной программой, в которой Счетный комитет не обнаружил нарушений, оказалась программа «Путь в Европу»

 А хорошая макроэкономика, как показывает недавнее исследование Citi, отнюдь не редкость у сырьевых стран в мире, зависимом от энергоресурсов. Но самое главное – благополучие таких стран нестабильно. 

Да, сейчас нефтяные страны привлекательны для инвесторов, всегда имеют хорошие макропоказатели: стремительный рост долларового ВВП, профицит бюджета и счета текущих операций, а также потребительский бум и рост благосостояния в период высоких цен на сырье. Но «ресурсное проклятие» – не выдумки теоретиков. Аналитики Citi, проанализировав недавно восемь нефтяных стран, имеющих ликвидный рынок акций (Россия, ОАЭ, Саудовская Аравия, Норвегия, Казахстан, Катар, Кувейт и Нигерия), пришли к выводу, что ресурсное богатство обычно сопутствует политической коррозии и потере связей между правителями и управляемыми, поскольку основной доход государство получает из-за рубежа – за счет продажи нефти и инвестирования нефтедоходов, а не от внутренних налогов. Для большинства нефтегосударств характерно поведение рантье – элиты борются за свой кусок добычи, вместо того чтобы увеличивать размер общего пирога, а правительства склонны баловаться затратными «мегапроектами века».

Единственное и, скорее всего, для других недостижимое, считают авторы, исключение – Норвегия. Потому что она стала развитой и достаточно богатой страной с сильными институтами раньше, чем вошла в число крупных нефтеэкспортеров. При этом Норвегия – единственная страна-нефтеэкспортер, умеющая сводить баланс бюджета без нефтедоходов. Большинство других нефтяных стран, напротив, после кризиса 2008 года резко увеличили свою зависимость от нефти и приносимых ею доходов. 

У Казахстана, например, доля энергоносителей в экспорте в январе-октябре 2012 года составила 71%, а средства Нацфонда теперь направляются не только на диверсификацию, то есть объекты ПФИИР и агросектор, но и на собственно нефтедобычу (в этом году «КазМунайГаз» пробил решение о выдаче ему кредита из Нацфонда в размере $4 млрд), что еще больше увеличивает эту зависимость. 

Согласно оценкам Citi, средний в 2012 году для восьми стран уровень цен на нефть, необходимый для баланса бюджета, – примерно $90. Максимален он у России и Нигерии ($100), Казахстану нужно $90, странам Персидского залива – $60–80.

По прогнозам Citi, цены на нефть останутся высокими в ближайшие два-три года, после чего снизятся до $80–90 (в реальном выражении) к 2020 году. Для большинства исследованных стран такой уровень достаточно комфортен. Исключение – Казахстан, Россия и Нигерия: критический для стабильности их экономик уровень – $60, $80 и $85/барр. соответственно. 

Нефтяные государства в период высоких цен на сырье не идут на серьезные политические реформы, утверждают аналитики Citi. Стратегия «Казахстан-2050» тоже не приготовила сюрпризов – лозунг «Сначала экономика, политика потом» сохраняется. Выборность сельских акимов не потрясет основ – согласно уже утвержденной Концепции развития местного самоуправления, выбираться они будут вышестоящими маслихатами, а других политических реформ не обозначено. При этом упор делается на эффективность и профессионализм исполнительной власти. Но власти, контролирующей саму себя, трудно удержаться от соблазнов.

В 2011 году Счетный комитет проверил эффективность и реализацию трех государственных и двух отраслевых программ, а также Концепции развития гражданского общества на 2006–2011 годы. Обнаружены нарушения бюджетного и иного законодательства на общую сумму 21,8 млрд тенге, при этом не освоено 36,7 млрд тенге. Символично, что единственной программой, по которой нарушений не было, оказалась «Путь в Европу».

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить