Тенге: краткий курс девальваций

45136

Меньше чем через два месяца Казахстан отметит 15-летие первой одномоментной девальвации тенге, объявленной 4 апреля 1999. Всего их за минувшее время было три

Фото: pravgazeta.info

От либерализма до «дирижизма»

До апреля 1999 власти Казахстана не прибегали к этому инструменту, позволив национальной валюте в относительно свободном режиме обесцениться с уровня примерно в 4,7 тенге за доллар в момент ее введения в обращение в ноябре 1993 до уровня примерно в 88 тенге к моменту первой одномоментной девальвации. Причиной такого либерализма на протяжении целого пятилетия скорее всего была необходимость проведения необходимых реформ в самом Нацбанке, с тем чтобы привести его систему и статус в соответствии с международными стандартами, отсутствии значимых по размеру золотовалютных активов для интервенций на рынке, опыта управления обменным курсом и т.д.

Однако к концу 1998, в течение которого обменный курс был стабилен, как и уровень инфляции, Казахстан, усиленно рекламировавшийся властями как «островок стабильности», столкнулся с серьезными вызовами под давлением азиатского и российского финансового кризисов, так как ряд ведущих его торговых партнеров провел глубокую девальвацию своих национальных валют. Тенге в реальном выражении подорожал, что вызвало снижение конкурентоспособности казахстанского экспорта, а из России ажиотажный спрос на инвалюту перекинулся и в Казахстан.

Вот как описывала эту ситуацию российская журналистка Елена Трегубова в своей книге «Байки кремлевского диггера»:

«И вдруг прокатился слух, что в так называемом ближнем зарубежье спокойно можно обналичить замороженные карточки. Как раз в этот момент мне предоставилась возможность слетать с Ельциным в Узбекистан и Казахстан… Я собрала у всех нуждающихся коллег неработающие кредитки и подробно записала в записную книжку все пин-коды под разными вымышленными паролями… Кинувшись к банкомату, я принялась вытрясать из него все деньги, которые мне только удавалось, по всем карточкам, уже совершенно не различая, сколько с какой я сняла, потому что при первой же операции моментально запуталась в несметном количестве нулей в казахской валюте».

В итоге, после того как на поддержание стабильного обменного курса Нацбанк под руководством Кадыржана Дамитова потратил более $600 млн, изрядно уменьшив свои резервы, а в стране прошли президентские выборы, воскресным вечером устами премьер-министра Нурлана Балгимбаева по телевидению было объявлено о переходе к режиму свободно плавающего обменного курса тенге (СПОК).

Как вспоминал в своей книге «Казахстанский путь» президент Нурсултан Назарбаев, работы по подготовке апрельской девальвации велись с сентября 1998, а г-н Дамитов «сильно колебался – ответственность была большая». Кстати, деловые СМИ и эксперты предсказывали девальвацию с осени того же года, но в целом на валютном рынке не наблюдалось особого ажиотажа: у населения и бизнеса просто не было достаточных финансовых ресурсов для агрессивной скупки инвалюты.

Государство активно дирижировало первой одномоментной девальвацией тенге,  сопроводив ее пакетом компенсационных мер для защиты тенговых вкладов населения и депозитов юридических лиц наряду с активами накопительных пенсионных фондов. По замороженным депозитам через 9 месяцев вкладчикам предоставлялась возможность конвертации их в доллары по курсу, который сложился до девальвации. Надо учесть, что тогда еще не было системы государственной защиты вкладов, так как АО «Казахстанский фонд гарантирования депозитов» был создан в ноябре 1999. А Минфин выпустил специальные валютные облигации для защиты активов НПФ. Кроме того, государство ввело обязательную продажу 50% экспортной выручки.

После той обвальной девальвации (кстати, в редакции СМИ из профильного министерства приходили факсы с рекомендацией не использовать это термин!) тенге продолжал понемногу слабеть, перевалив к концу 1999 за отметку в 138 тенге. К этому моменту в Нацбанке г-на Дамитова сменил Григорий Марченко. В 2000-2002 казахстанская национальная валюта продолжала слабеть, и к началу 2003 доллар стоил уже более 155 тенге. Однако затем под давлением возросших доходов экспортеров (в первую очередь от дорожавшей нефти) началась ревальвация тенге, в результате чего доллар подешевел более чем на 35 тенге и оказался оттесненным к уровню в 120 тенге, на котором он и встретил вторую девальвацию в день 4 февраля 2009, пришедшийся на среду.

К этому моменту в мире бушевал очередной финансовый кризис, упали цены на сырьевые ресурсы, рушились гигантские финансовые компании, многие страны девальвировали свои валюты. Россия, которую президент Владимир Путин любовно окрестил «тихой гаванью» в феврале 2008, выступая в Давосе на Всемирном экономическом форуме, к концу того года уже следовала в глобальном тренде и принимала чрезвычайные меры по спасению своей экономики, включая и ослабление рубля к доллару. Выхода из кризиса не предвиделось, все ждали вторую Великую депрессию, так что тенге был просто обречен на одномоментную девальвацию, причем эксперты указывали на необходимость ослабления казахстанской валюты до 170-180 тенге за доллар для восстановления конкурентоспособности отечественных производителей.

К тому же на казахстанском валютном рынке царил явно ажиотажный спрос на доллары.

Нацбанк под руководством Анвара Сайденова потратил миллиарды долларов из своих золотовалютных резервов на поддержание стабильности обменного курса, что и вменялось ему в вину сменившим его Григорием Марченко, который встал у руля Нацбанка во второй раз в конце января 2009. На этот раз председателю Нацбанка не пришлось выступать по телевизору вместе с премьер-министром (тогда это кресло занимал Карим Масимов), но он вместе с АФН и ФНБ «Самрук-Казына» был занят «зачисткой» в национализированных БТА банке, Альянс Банке и Темiрбанке.

А о том, что произошла девальвация тенге, журналисты узнали на пресс-конференции в Нацбанке, когда им вручили пресс-релиз на эту тему.

Хладнокровие г-на Марченко и отсутствие какого-либо пакета мер по защите интересов вкладчиков в столь напряженный момент можно было объяснить окрепшим АО «Казахстанский фонд гарантирования депозитов», прошедшим боевое крещение на лопнувших банках среднего размера типа Наурыз Банк и Валют-Транзит Банк и существованием тогдашнего регулятора – АФН, что развязывало Нацбанку руки в борьбе со спекулянтами за новый уровень обменного курса тенге.

Спекулянты, кстати, вынуждены были покинуть валютный рынок, поскольку на этот раз г-н Марченко не допустил значительного укрепления тенге, как это было в его первое правление. В итоге к концу его второго правления на рынке сложилась ситуация, во многом похожая на последний год руководства центральным банком г-ном Сайденовым: обменный курс был относительно стабильным, хотя мировое финансовое хозяйство продолжало испытывать очередные потрясения как в развитых странах (например, в еврозоне), так и в развивающихся. А Нацбанк - особенно в прошлом году - исправно тратил миллиарды долларов из своих резервов на поддержание этой стабильности. В то время, как ему приходилось еще и активно пополнять Национальный фонд, куда уходят нефтяные доходы от высоких цен на нефть. Плюс непосильное бремя регулятора, ответственности за проблемы банковского сектора и накопительной пенсионной системы, рынка ценных бумаг, да еще и подготовка к 20-летнему юбилею тенге. Г-н Марченко явно начал выдыхаться и проситься на покой, уступив свое кресло преемнику 1 октября прошлого года.

Что было дальше - пользователям Forbes.kz (да, конечно, и не им одним) известно. Отметим, что и на этот раз девальвация тенге не была сюрпризом. Еще с прошлого года эксперты указывали на ухудшающийся внешнеторговый баланс Казахстана, сокращение валютной выручки экспортеров и растущий объем импорта. В условиях Таможенного союза и Единого экономического пространства российские и белорусские производители активно теснили казахстанских конкурентов на нашем внутреннем рынке, обеспечив себе значительный перевес в свою пользу в торговле с Казахстаном.

Не удивительно, что эксперты вновь стали напоминать Нацбанку РК о необходимости вывода обменного курса на уровень в 170-180 тенге за доллар. Так что де-факто Кайрат Келимбетов лишь довел до конца девальвационное дело своего предшественника, причем в той же манере, что и г-н Марченко: без выступлений по телевидению и обращений к народу за пониманием. И даже без предварительной пресс-конференции по столь важному поводу. Все ограничилось поначалу лишь рассылкой пресс-релиза Нацбанка в редакции СМИ около полудня 11 февраля. А уже когда поднялся переполох национального масштаба, было объявлено о срочном брифинге в Нацбанке. В общем, можно утверждать, что для Нацбанка теперь проведение одномоментной девальвации стало сугубо технической операцией: достаточно лишь соответствующей команды сверху с установкой на примерный уровень нового обменного курса.

Если Казахмыс «зажигает» – значит, это кому-нибудь нужно?

Понятно, что девальвация выгодна в первую очередь государству. Ведь ему выгодно расплачиваться подешевевшими тенге по растущим зарплатам, пенсиям, пособиям и прочим тенговым расходным статьям бюджета, получая гарантированные трансферты из Национального фонда, активы которого формируются в инвалюте.

Однако есть и более персонифицированные субъекты рынка, получающие от государства поддержку за счет своеобразного девальвационного налога на население, которое в основной массе не имеет прямого доступа к инвалютным доходам от экспорта сырьевых ресурсов.

Так, одной из первых среди сырьевых компаний на последнюю девальвацию тенге откликнулась группа «Казахмыс». Она прямо заявила, что новый уровень обменного курса позитивно скажется на положении крупных отечественных производственных компаний, продукция которых ориентирована на экспорт. Отметили в группе и то, что возрастает инвестиционная привлекательность ее бизнеса, создаются условия для конструктивного импортозамещения, реализации программ модернизации.

Не удивительно и то, что 11 февраля (в день третьей одномоментной девальвации тенге) именно акции Kazakhmys лидировали по темпам роста котировок на Казахстанской фондовой бирже (KASE). Они подорожали на 31,4% до 640,0 тенге, а в Лондоне на тамошней LSE – примерно на столько же! Британская The Financial Times откликнулась на такой мощный подъем акций этой группы ироничным заголовком «Kazakhmys: Tenge from heaven» («Казахмыс: тенге с небес»).

Выиграла от девальвации и другая казахстанская компания, ценные бумаги которой обращаются на KASE и LSE – «Разведка Добыча КазМунайГаз», акции которой поднялись в цене в Алматы на 17,9%.

Для сравнения: котировки телекоммуникационных компаний – «Кселл» и «Казахтелекома» прибавили, соответственно, 2,3% и 1,6%, «КазТрансОйла» - 6,4%.

Зато не остались в накладе крупнейшие банки страны: у Народного, один из совладельцев которого, Тимур Кулибаев, активно присутствует в нефтегазовом секторе, акции подорожали на 13,3%, а у Казкома - на 21,6%. Казкоммерцбанку, как и Кенесу Ракишеву, повезло еще и потому, что за приобретение акций БТА Банка теперь можно будет рассчитываться подешевевшими тенге.

Наверняка радуются девальвации и в группе ENRC, покинувшей KASE и LSE, и в компании АрселорМиттал, глава которой Лакшми Миттал всю зиму убеждал карагандинских шахтеров и металлургов затянуть потуже пояса и делать для него деньги путем снижения себестоимости продукции.

Очередной девальвационный праздник пришел и на улицу нефтяных и газовых компаний, в наибольшей степени выигравших от снижения обменного курса, так как цены на их продукцию сейчас высоки.

В принципе свой куш получили и те участники рынка, которые имеют в своих активах солидную инвалютную часть, так как за счет курсовой переоценки у них значительно вырастет прибыль в тенге.

И, конечно, не в накладе останется и Нацбанк, которому предстоит сдавать в апреле годовой отчет главе государства. Ведь и по его золотовалютным резервам появляется теперь дополнительный доход за счет курсовой оценки. Свой голос подала и Национальная палата предпринимателей, где радуются не только росту конкурентоспособности казахстанских экспортеров, но и отечественных производителей, работающих на внутренний рынок, где их все больше теснят конкуренты из стран Таможенного союза.

Впрочем, не всем в бизнесе достанутся сладкие плоды девальвации. Как предупредил г-н Келимбетов, в некоторых банках ситуация ухудшится из-за роста неработающих кредитов. Вполне возможно, как это было после предыдущих девальваций, Нацбанку придется отозвать лицензии у нескольких участников рынка, в том числе и из первой десятки. Не удивительно, что сейчас некоторые банки активно включились в информационную работу по опровержению слухов о возможном банкротстве, как это сделал Банк ЦентрКредит или Альянс Банк, у которого по совпадению рейтинг от агентства «Standard & Poor’s» был снижен до дефолтного. Про малый и средний бизнес, так и не оправившийся от предыдущей девальвации, говорить и не стоит.

И грянул бой валютный!

Поскольку в мире уже давно бушует так называемая «война валют», в которой центральные банки развитых стран, прежде всего ФРС США, обрекают своими действиями на девальвацию национальных валют большинство стран, относящихся к развитым рынкам, то понятна встревоженная реакция партнеров Казахстана по ЕврАзЭС и ЕЭП на сообщение об очередном одномоментном ослаблении тенге.

Первый вице-премьер России Игорь Шувалов, к примеру, попытался успокоить своих соотечественников, заявив, что девальвация тенге не может отразиться на состоянии и без того слабеющей экономики его страны, поскольку с Казахстаном у нее нет валютного союза. Однако издание «Ведомости» со ссылкой на российских аналитиков отметила, что решение Нацбанка Казахстана стало сюрпризом для них, так как масштаб девальвации тенге превзошел ожидания на фоне высоких цен на нефть. Они также полагают, что на рубле это известие особо не скажется, тогда как нанесет сильный удар по украинской гривне, отпущенной недавно в свободное плавание. Замминистра экономического развития России Андрей Клепач тактично заметил, что для Казахстана серьезной проблемой является импорт белорусских и китайских товаров, с которым и поможет бороться девальвация тенге. Газета же РБК Daily напомнила, что теперь казахстанские товары станут дешевле в России, тогда как в самом Казахстане из-за снижения покупательной способности спрос на российскую продукцию неизбежно снизится.

Агентство Reuters предположило, что казахстанскому примеру могут последовать и другие страны СНГ, чтобы защитить свои торговые позиции после ослабления рубля. Среди первых кандидатов называются Белоруссия и Украина. Напряглись и в Кыргызстане, центральный банк которого выступил с заявлением 11 февраля в связи с девальвацией тенге. В Бишкеке утверждают, что там ситуация на валютном рынке отличается от казахстанской, так как в Кыргызстане действует режим плавающего обменного курса. Давление внешних шоков – сначала со стороны России, потом и Казахстана, - киргизский валютный рынок ощутил, но в целях сглаживания резких колебаний сома центральным банком были проведены три интервенции – 21 и 24 января, а также 5 февраля.

Вместо эпилога

Подытоживая наши рассуждения, можно констатировать следующее. Интервал между первой и второй девальвациями составил около 10 лет, между второй и третьей – 5. При этом первая была обвальной, так как в итоге к концу 1999 тенге ослабел к доллару более чем на 60%. В результате второй девальвации обесценение тенге составило 25%, а третьей – 19%. Исходя из этого тренда, можно предположить, что в будущем одномоментные девальвации будут проводиться Нацбанком чаще в качестве сугубо технической меры по коррекции обменного курса, а глубина их не будет превышать 20%.

Такой подход разительно отличается от политики главного партнера Казахстана по создаваемому Евразийскому экономическому союзу – России, о чем не преминул напомнить экс-председатель Нацбанка Ораз Жандосов. Напомним, что, по его мнению, г-н Марченко за время второго правления в Нацбанке «тихо похоронил переход к режиму инфляционного таргетирования и соответствующей ему политике свободно плавающего обменного курса, но ни к какому другому берегу не причалил», тогда как «Банк России далеко продвинулся по пути перехода к свободному плаванию рубля». А г-н Келимбетов «за  4,5 месяца работы начальником Нацбанка не смог или скорее всего не захотел серьезно взглянуть на эту проблему и принять политически сложное, но необходимое решение». Нельзя не согласиться и с таким высказыванием г-на Жандосова: «Никакой серьезной политики обменного курса на будущее опять не объявлено. И хуже того: общие слова о сокращении вмешательства в формирование курса тенге провозглашены с одновременным (?) установлением жесткого, меньше 2%, коридора для движения».

Накопленная 15-летняя статистика одномоментных девальваций тенге и их последствий дает также основание утверждать, что они стали отработанным инструментом государственной финансовой политики, а Нацбанк проводит их согласованно с правительством и местными региональными властями с негласного одобрения высшего руководства страны.

Инструмент этот весьма эффективный, так как в результате получают поддержку не только экспортеры сырьевых ресурсов, но и финансовый сектор вместе с государством, обеспечивая затем вполне приличные темпы экономического роста. Социальное влияние одномоментных девальваций явно негативное, поскольку на первых порах несут финансовые потери население страны и обслуживающий его малый и средний бизнес, то есть основная масса электората и налогоплательщиков. Потом, правда, разными путями государство пытается оказать им поддержку, в том числе и путем повышения зарплат, пенсий и пособий, за счет государственных программ финансирования.

Ну, а то, что за 20 лет своего существования тенге обесценился к доллару почти в 40 раз, вряд ли кого-либо удивляет или смущает.

Все материалы на тему девальвации тенге см. здесь.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить