Нацбанк Казахстана пытается усидеть на двух стульях

14147

Национальный банк объявил о продолжении политики свободного плавания тенге. В то же время он намерен постепенно выдавливать доллар за счет невыгодных для него депозитных ставок. Противоречие рыночных и административных методов стало сейчас ключевым фактором нестабильности в финансовой сфере

Фото: vsmagazin.com

Глубже некуда?

Глава Национального банка Данияр Акишев прояснил позицию своего ведомства в свете очередной турбулентности на валютном рынке, подтвердив приверженность двум принципиальным направлениям.

Во-первых, государство не намерено изменять своей политике невмешательства в формирование обменного курса национальной валюты. И этому было приведено логическое обоснование: раз уж оно не поддалось соблазну вмешаться в самый разгар падения нефти и тенге, то теперь, когда худшее уже позади, делать это и вовсе бессмысленно.

«Мы оцениваем вероятность существенного изменения курса в ближайшее время как незначительную. Большинство негативных сценариев с точки зрения платежного баланса Казахстана уже реализовалось. Мы уже потеряли $82 с каждого барреля нефти, что привело к падению экспорта в 2 раза и трехкратному сокращению поступающей от него валютной выручки. В случае снижения цен на нефть с $30 до $20 за баррель наши потери составляют всего $10 с барреля, что не приведет к кардинальному сокращению валютной выручки, способной повлиять на баланс на валютном рынке», - пояснил г-н Акишев.

Абсолютное «дно» - это бесплатный баррель, до которого осталось не так уже много по сравнению с уже совершенным падением. Вместе с тем, не стоит так уж прямолинейно подходить к столь сложному явлению, как взаимосвязь между стоимостью нефти и валюты, считая ее простой пропорцией. При достижении определенного порога, например, $15-20 за баррель, могут начаться разрушительные структурные изменения в бюджете и экономике. И тогда скорость падения курса тенге может резко превысить темпы удешевления «черного золота».

Не в нефти дело

В формировании обменного курса на бирже есть фундаментальная и спекулятивная составляющая. Фундаментальная связана с тем, что слабость национальной валюты обусловлена не столько снижением стоимости нефти, сколько падением общей выручки от ее экспорта. По прогнозу минэнерго, в текущем году нефтедобыча сократится до 77 млн тонн, а по мнению независимых аналитиков, при дальнейшем снижении цены сокращение производства будет еще более масштабным, что сожмет экспорт. По данным Нацбанка,  положительное сальдо торгового баланса за 9 месяцев 2015 и так снизилось до $10,4 млрд по сравнению с $30,6 млрд за аналогичный период позапрошлого года.

Спекулятивная составляющая выглядит еще более влиятельной. Ведь полагать, что обменный курс тенге на бирже складывается, исключительно исходя из рациональных соображений, на основе тщательно выверенных расчетов доморощенных «волков с Уолл-стрит», было бы верхом наивности. На самом деле это продукт слухов, опасений, бездумного реагирования на новости с мировых и российских рынков и прочих непредсказуемых вещей.

Если взглянуть на динамику валют других нефтедобывающих стран, то мы увидим, что ни одна из них, не считая российского рубля, даже близко не обвалилась так сильно, как тенге. Это лишний раз доказывает превосходящую значимость не нефтяного фактора в формировании курса нашей валюты. Поэтому зарекаться о том, что существенных изменений ее курса не произойдет, а также рассуждать о реализации всех возможных сценариев было бы очень неосмотрительно. Отказавшись от регулирования курса, Нацбанк утратил возможность хоть сколько-нибудь достоверного прогнозирования.

Валютные депозиты: дустом еще не пробовали 

Во-вторых, Нацбанк объявил о продолжении своей политики по административной дедолларизации. Причина понятна: удельный вес депозитов физических лиц в тенге снизился за год с 32,7% до совсем уж неприличной цифры 21,1%.

Основная мера противодействия этому довольно предсказуема – очередная корректировка  ставок по депозитам. С 1 февраля по тенговым вкладам она повышается до 14%, по валютным – снижается до 2%. Причем это пределы, установленные Казахстанским фондом гарантирования депозитов, а на практике, по неофициальной информации, «вилка» может стать еще больше – коммерческие банки могут установить в тенге эффективную ставку до 15%, а по долларам вообще уронить ее до 0,5-1%. Фактически, дана отмашка на ликвидацию депозитов в иностранной валюте как класса.

Насколько такая мера окажется успешной? Безусловно, даже если не произойдет всплеска интереса к сбережениям в тенге, начнется постепенное сокращение  объема валютных вкладов, а стало быть, и их доли. По мере постепенного завершения срока депозитных договоров (а у большинства вкладчиков он не превышает 3 лет) этот процесс будет нарастать, поскольку вряд ли кому-то понравится идея заключения нового договора с практически нулевым вознаграждением. С таким же успехом доллары можно хранить и в стеклянной банке - в этом случае ликвидность будет на порядок выше.  В результате доля депозитов в тенге пойдет в рост, но это будет лишь техническая победа. 

Насильно мил не будешь

Нужно понимать, что у долларизации есть экономическая и психологическая стороны. Чисто экономически она вызвана тем, что ставка вознаграждения по вкладам в долларах и евро была исторически выше, чем по тенговым депозитам с поправкой на инфляцию. После того, как к инфляции добавился фактор девальвации, разница в пользу валютных вкладов стала быстро расти. Прошлогодний же переход к режиму свободно плавающего курса сделал преимущество валютных депозитов даже при низкой ставке просто подавляющим.

К этому добавился еще и взлет инфляции, которая по итогам 2015 достигла 13,6%.  Если в этом году она сохранится на таком же уровне, то это нивелирует разницу между вкладом в тенге под 14% и депозитом в долларах под 2%. А фактор неопределенности по поводу дальнейшего обесценивания тенге никто не отменял. С его учетом даже доллар под матрасом сейчас экономически выгоднее, чем тенге на банковском депозите.

Поэтому для изменения экономического соотношения увеличение «вилки» бессмысленно. Нужно снижать инфляцию и устранять фактор обвального обесценивания.

Психологическая же сторона связана с тем, что государство должно само демонстрировать уважительное отношение к национальной валюте. Тот факт, что оно хранит собственные ресурсы в иностранной валюте, а их конвертацию в тенге считает потерей (а иногда попросту именует «сжиганием»), о многом говорит. Вдумайтесь: политику плавающего курса государство мотивирует необходимостью сбережения валютных резервов. То есть иностранная валюта – это ценность,  в отличие от валюты национальной?

В чем же выход? Стабилизировать курс тенге – пусть не через жесткую фиксацию и каждодневные интервенции, но хотя бы через установление ориентиров обменного курса.

Конечно же, на это сразу найдутся возражения – предложение противоречит политике невмешательства в рыночное курсообразование. Так ведь в этом и весь фокус! Нацбанк сейчас пытается проводить две взаимоисключающие политики. Принципиально отстаивая свободное рыночное формирование обменного курса тенге, он столь же категорично отказывает в свободном рыночном выборе валюты для накопления. Такое же раздвоение подходов демонстрирует и правительство. Субсидировать потребительские автокредиты – это рыночно. Помогать отдельным машиностроительным предприятиям – это рыночно. Списывать за бюджетный счет долги отдельных сельхозпредприятий и выкупать проблемные кредиты банков – это рыночно. А вот поддерживать национальную валюту, ответственность за которую несет государство, – это почему-то против правил.

Избирательность, произвольность применения рыночных правил является сейчас основным проблемным фактором. Нельзя сидеть на двух стульях. А в народе говорят еще проще: и рыбку съесть, и в пруд не лезть. 

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить