Казахстан и Узбекистан: соратники или соперники?

19071

Своим мнением на эту тему поделился директор Группы оценки рисков, политолог Досым Сатпаев

Нурсултан Назарбаев и авкат Мирзиёев
Фото: Акорда
Нурсултан Назарбаев и авкат Мирзиёев

Новая эра отношений в Центральной Азии наступает, и стремительно. Оттепель началась тогда, когда президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев после избрания поехал по соседям.

Прошлой осенью, перед визитом главы Узбекистана в Бишкек, начали вспоминать о том, что президентских рейсов из Ташкента в столицу Кыргызстана не было 17 лет. Но Мирзиёев прилетел – и особым символом радушного приёма и новой эпохи стали первые леди Раиса Атамбаева и Зироатхон Хошимова, которые шли в аэропорту, держась за руки.

Недавний, первый за четверть века, визит лидера Узбекистана в Душанбе запомнился не только кипой подписанных бумаг: тысячи студентов и школьников стояли на пути кортежа с президентами не декорации для, а стране на пользу – всё-таки исторический момент, как потом скажет принимающий гостя Эмомали Рахмон.

Рабочая встреча глав Казахстана, Кыргызстана, Узбекистана, Таджикистана, а также представителя Туркменистана в Астане, прошедшая накануне, на этом фоне – лишь логически верный паззл.

Sputnik Казахстан поговорил с известным казахстанским политологом Досымом Сатпаевым, который высказал мнение о том, почему странам Центральной Азии не удавалось сближаться столь долгие годы.

Собеседник объяснил, зачем Казахстану и Узбекистану брать на себя роль локомотивов кооперации всех государств региона и что даст сближение Кыргызстану, Таджикистану и Туркменистану. А еще мы попытались понять мотивацию реформатора Шавката Мирзиёева — может ли привести его активность к конкуренции Узбекистана с Казахстаном?

- Может, уверен Сатпаев, – если речь об экономической конкуренции.

Вояж президента Таджикистана интересен, конечно же, во-первых, продуктивной встречей с Мирзиёевым, во-вторых, приехал он и в Казахстан. А ещё до этого, осенью прошлого года, Мирзиёев посетил Кыргызстан…

— И Туркменистан…

Встречи уже названы историческими и прессой, и главами государств. По крайней мере внешне не свидетельствует ли это о том, что реализация интеграционной идеи в рамках малой, «постсоветской Центральной Азии», вновь приобретает очертания?

- Был очень большой перерыв в отношениях между странами с точки зрения попыток создать единое региональное пространство. Насколько я помню, было пять или шесть проектов объединения стран Центральной Азии для решения определенной категории совместных вопросов. К сожалению, все эти проекты остались по большей части на бумаге.

В 2005 была последняя попытка. Кстати, тогда же поднимали активно тему создания Международного водно-энергетического консорциума. Но надо исходить из того, что в тот период, может быть, одним из главных тормозов регионального взаимодействия был Узбекистан, который занял тогда жёсткую позицию по отношению к Таджикистану и Кыргызстану по проблемам границы, воды, касательно борьбы с экстремизмом и терроризмом.

Я очень хорошо помню: когда встречался с узбекскими чиновниками, экспертами, они часто заявляли о том, что Узбекистан это бастион, а все остальные страны не предпринимают никаких усилий для эффективной борьбы с радикализмом. Ну и так далее – много было разногласий ещё с того периода.

То, что сейчас происходит, конечно, важный исторический этап. Но, с другой стороны, надо быть готовыми, что обиды, трения, конфликты, которые копились в регионе в течение многих лет, невозможно быстро разрешить. Необходима политика win to win, когда две стороны, взаимодействуя, понимают, что в итоге выйдут победителями обе. Встреча, которая прошла в Астане (рабочая встреча глав Казахстана, Кыргызстана, Таджикистана, Узбекистана, а также представителя Туркменистана), обратите внимание – это не официальный саммит. Это рабочая консультативная встреча. Там не предполагается каких-то договоров о стратегическом сотрудничестве.

Больше похоже на демонстрацию намерений…

— Да, сейчас идет попытка реанимации тех инициатив, которые когда-то были. И самое интересное, что именно Шавкат Мирзиёев предложил провести эту встречу в Казахстане. Это тоже показательно.

Именно Мирзиёев в прошлом году, когда была международная конференция в Самарканде, сделал несколько важных заявлений. И одно из заявлений мне очень сильно понравилось. Он предложил тогда создать Ассоциацию глав приграничных регионов стран Центральной Азии. И сказал, что политики должны создать благоприятные условия для работы, а бизнесу, когда тот начнёт работать в приграничных регионах, никто не должен мешать: надо быстрее наладить контакты друг с другом.

Если от слов наши страны перейдут к делу, хотя бы по приграничному сотрудничеству, это уже будет большим прорывом. А дальше – методом постепенного развития, как это делали страны Европы, они же не сразу создали ЕС…

В принципе, в Центральной Азии можно создать ядро такого взаимодействия по двум важным вещам. Это приграничное сотрудничество и водно-энергетическое сотрудничество. Если будут эти два столпа, будет хорошая перспектива для развития.

Получается, что именно Узбекистан становится главным фактором сближения в регионе, как когда-то был главным фактором заморозки процесса?

— Скорее всего, да. Узбекистан проснулся после долгой спячки и сейчас, по сути, наверстывает упущенное время. Потому что Казахстан изначально и традиционно был сторонником взаимодействия в Центральной Азии. Но потом у нас опустились руки. После 2005 года казахстанское руководство всё чаще начало позиционировать Казахстан не как часть Центральной Азии, а как «евразийское государство». Почему так? Потому что уже было разочарование – все попытки, которые Астана предпринимала, не удались. Поэтому Казахстан переориентировал всю свою энергию на евразийскую модель, потом создание Таможенного союза, ЕврАзЭС…

Сейчас есть хорошая возможность снова вернуться в центральноазиатское русло. Помните, ещё несколько лет назад были заявления президента Казахстана о том, почему бы не убрать окончание «стан» из названия страны, чтобы не ассоциировать себя с другими странами. Это тоже был показатель разочарования.

Что показывает опыт Евросоюза и, в принципе, опыт любых других региональных блоков? Всегда должны быть страны-локомотивы. В ЕС это Франция и Германия.

В Центральной Азии такими странами могли бы стать Узбекистан и Казахстан. Не в качестве лидеров в регионе, потому что наше лидерство никто не признает, а в качестве локомотивов, которые будут инициировать совместные проекты, где-то их финансировать, потому что у этих стран больше финансов, чем у Кыргызстана и Таджикистана. Как это делают Франция и Германия в ЕС. Если наши страны будут таким хорошим дуэтом, тогда, думаю, весь регион можно будет «подтянуть» под общие проекты без попыток продемонстрировать какие-то амбиции, вроде борьбы за лидерство и так далее.

Кстати, когда мы говорим о Казахстане и Узбекистане, часто упоминаем и реальную конкуренцию за лидерство в регионе. Нужна ли эта гонка?

— На самом деле это высосано из пальца. Конкуренции не было. Узбекистан при Исламе Каримове и Казахстан демонстрировали разные модели развития – и экономического, и политического. При Каримове Узбекистан был зациклен на себе, находился немного в состоянии изоляции.

Если речь идет об экономическом развитии, Казахстан считался фаворитом, но именно с точки зрения привлечения инвестиций. Я считаю, что конкуренция начнется именно сейчас, когда Шавкат Мирзиёев очень резко начинает менять и внешнюю политику Узбекистана, и внутреннюю экономическую политику. Если он будет проводить не на словах, а на деле либерализацию экономики, если он будет улучшать инвестиционный климат, если он будет активно внутри Узбекистана проводить реформы для повышения конкурентоспособности страны, вот тогда у Казахстана появится конкурент в экономическом сегменте. Серьёзный конкурент.

А в политическом смысле?

— Политическое лидерство я считаю мифом. Что такое политическое лидерство? Лидерство есть только тогда, когда его кто-то признаёт.

В Центральной Азии этого не получится сделать, даже если завтра Казахстан или Узбекистан будут на что-то подобное претендовать. Я уверен, что ни Душанбе, ни Ашхабад, ни Бишкек никакую форму лидерства здесь не поддержат. Они не захотят «старшего брата», как в свое время, например, Узбекистан в начале 90-х годов не захотел видеть Турцию в качестве нового «старшего брата». И Казахстан не захотел видеть в Турции нового «старшего брата». Все хотят равноправных отношений.

Да, экономически позиция у Казахстана лучше, но политического лидерства у нашей страны в регионе нет. Помните прошлогодний конфликт между Кыргызстаном и Казахстаном? Это чёткий показатель – страны Центральной Азии готовы экономически и культурно сотрудничать, но никто не будет кого-то рассматривать выше себя. Такого не получится.

Реформаторство Мирзиёева, на ваш взгляд, какой природы – это исторические амбиции, попытка выйти из-под влияния каримовского окружения, решение государственных задач «математически»?

— Думаю, то, что вы назвали, имеет место как совокупность факторов. Понятно, что, если ты хочешь провести какие-то изменения, ты должен избавиться от наследия прошлого. А это наследие не только существующая система, но и люди, которые её олицетворяют. С другой стороны, он всё-таки был премьер-министром. Это немаловажный момент. Когда-то он был руководителем регионов. Он хозяйственник. Не просто человек, долгое время занимающий какие-то должности по идеологической, по партийной работе. Он хорошо знает, из чего состоит узбекская экономика, где её сильные и слабые места. И понимает, что, если он хочет сделать Узбекистан государством привлекательным, необходимо проводить хотя бы первые этапы каких-то реформ.

Эмомали Рахмон. Какова его возможная роль в центральноазиатском сближении? Какова позиция Таджикистана?

- Таджикистан никогда не выступал против сближения. Отношения Казахстана и Таджикистана всегда были хорошими. Руководство Таджикистана всегда было сторонником взаимодействия. То же самое касается Кыргызстана. Туркменистан всегда был «в стороне», но это связано с его нейтральным статусом и своеобразной политикой изоляции.

Таджикистан важен для всего региона как один из ключевых звеньев системы обеспечения безопасности. Таджикистан имеет общую границу с Афганистаном, наряду с Узбекистаном, Туркменистаном. Естественно, все заинтересованы в том, чтобы в этих странах была стабильность, и все мы готовы им помогать в случае опасности. Потому что, если кто-то окажется под мощным ударом каких-то радикалов из Афганистана, а не дай бог прорвут границу и продвинутся внутрь региона… я говорил в свое время о «туркменском сценарии» — прорыве вплоть до Каспийского моря: это уже явная угроза всем прикаспийским странам. Когда мы освободимся от немного снобистского подхода, что якобы Узбекистан и Казахстан «главные в регионе», тогда мы поймем, что весь наш регион из пяти стран взаимосвязан и, если произойдет какой-то сбой, он по «эффекту домино» отразится на всех нас.

Интересует ожидаемая позиция главы Кыргызстана Сооронбая Жээнбекова. В день инаугурации он в своей речи во время церемонии не упомянул отдельно соседние страны, при этом выделив развитие сотрудничества с Россией, Китаем, США и Турцией. Действительно ли Кыргызстан стоит особняком в целом регионе – среди стран с по-восточному жёсткими вертикалями власти и не помешает ли это процессу?

— С точки зрения политического развития Кыргызстан, конечно, "белая ворона" – отличается и в плане политических экспериментов, и разных форм политического развития, и двух революций произошедших.

Но с точки зрения подхода к центральноазиатскому сотрудничеству, думаю, руководство Кыргызстана хорошо понимает, что выгоды от этого тоже могут быть. Потому что Кыргызстан замкнут внутри Центральной Азии – таким странам еще сложнее. Мы тоже являемся внутриконтинентальным государством. У нас постоянно делают заявления – у нас нет выхода к морю. Если казахстанское руководство постоянно об этом напоминает как о минусе, что говорить о Кыргызстане и Таджикистане, которые мало того что замкнуты внутри региона – ещё и находятся в окружении стран, с которыми у них в свое время были сложные отношения? Понятно, что если Кыргызстан заинтересован в эффективном экономическом развитии, это невозможно сделать в «замкнутом пространстве».

Все страны Центральной Азии должны хорошо понимать, что проблемы внутрирегионального характера мы должны решать без участия третьих сил. Если рассуждать о будущем, самый главный вопрос, насколько другие внешние игроки заинтересованы в том, чтобы наши страны стали тесно кооперироваться. Я не говорю про интеграцию, я говорю про кооперацию.

Про кооперацию?

— Интеграция – это более высокая стадия. Первая стадия, которую мы должны пройти, это точечные проекты. Вторая стадия – это региональная кооперация, когда мы создаём прообраз единого экономического пространства, пытаемся унифицировать законодательство. И уже только третья стадия – интеграция, когда появляется, возможно, наднациональный орган. Но надо работать, не торопясь.

После распада СССР прошла четверть века. Если не получится на порядок улучшить отношения в этот раз, не сыграет ли время злую шутку, когда, разойдясь по разным путям развития, мы ощутим уже не политические, а цивилизационные барьеры?

— Уже! Уже за эти 20 с лишним лет, мы, близкие соседи, стали далекими друг от друга. Потому что, обратите внимание, за все эти годы мы так и не создали в Центральной Азии единого информационного пространства. Мы друг о друге очень мало знаем, правильно?

Очень мало. Парадокс: казахстанцы, живя в Алматы, плохо знают, о том, что происходит в Бишкеке, хотя мы находимся довольно близко.

- Да в том-то и дело! Мы не знаем, что происходит в Туркменистане! Находясь поблизости друг от друга, мы далеки друг от друга с точки зрения культурного, гуманитарного, информационного взаимодействия. Поэтому, помните про точечные проекты, о которых я говорил? Они должны предполагать в том числе создание единого поля для культурно-гуманитарного, образовательного взаимодействия, чтобы молодые люди лучше друг друга узнали. Необходимо разрушать эти стены! В действительности представители целого поколения, «поколения независимости», во всех наших странах выросли в условиях плохой информированности о странах-соседях. Мы должны менять эту политику. Если мы этого не сделаем, вырастет поколение, которыми Центральная Азия уже не будет восприниматься как единое целое. Это очень важный момент.

Мы не упустили время уже сейчас?

— Мне кажется, нет. У нас ещё есть шанс вернуться к тому, что мы когда-то пытались сделать, и заполнить это новыми проектами с учётом современных трендов. В любом случае многие молодые люди более открыты миру, если им дать возможность.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить