Изменение климата
Доля государственного бизнеса в Казахстане растет, хотя официально декларируются рыночные приоритеты
В мае 2012 года заместитель премьер-министра Кайрат Келимбетов, рассказывая агентству Reuters об антикризисных мерах правительства Казахстана, озвучил примерную стоимость компаний и банков, в которых у государства есть доля, – $80 млрд.
С тех пор, надо полагать, совокупная стоимость госкомпаний подросла – в январе «Самрук-Казына» выкупила блокпакет ТОО «Казцинк» за $1,65 млрд, в середине вошла в консорциум с 40%-ным госучастием по выкупу акций ENRC (в деньгах затея обойдется в $1,57 млрд, в обмен государство получит контроль в компании, обремененной на первое полугодие 2013 года долгом в $5,4 млрд), а на днях Нацбанк начал национализацию пенсионных фондов, сумма инвестируемых активов которых на 1 января 2013 года превысила $21 млрд.
При этом в стратегическом документе «Казахстан-2030» задача перехода от социализма к госкапитализму не ставилась. В послании президента «Казахстан-2050» тоже говорится, что для сохранения высоких темпов роста надо перераспределить ответственность между государством и рынком, поскольку «частный бизнес всегда и повсюду действует эффективнее государства».
Впрочем, как именно распределена сейчас экономика Казахстана между государственным и частным сектором, установить трудно – официальная статистика не публикует таких данных. Внештатный советник премьер-министра Жаннат Ертлесова считает, что доля квазигосударственного сектора в ВНП составляет 40%, председатель совета директоров страховой компании «НСК» Тлек Альжанов называет цифру в 80%. При этом, по словам Жаннат Ертлесовой, эффективность госкомпаний при ежегодном росте инвестиций продолжает снижаться.
Бывший вице-премьер РК Асыгат Жабагин объясняет, что создание госхолдингов после развала Союза было мерой вынужденной – надо было спасать отрасли, которые еще можно было спасти. Так возник «Казатомпром», «КТЖ», «КазМунайГаз». Но тогда предполагалось, что после прохождения точки безубыточности все это будет передано в конкурентную среду, однако госсектор, напротив, укрепляется – даже технический аудит проводит государство.
При этом, по словам президента KASE Азамата Джолдасбекова, казахстанские госкомпании идут в сектора, генерирующие прибыль, и вытесняют оттуда частные компании – вместо того чтобы заполнять вакуум на проблемных, где есть потребление, но нет производства или, наоборот, есть производство, но нет потребления. «Госкапитализм не должен быть прибыльным – в лучшем случае безубыточным. Потому что государство должно создавать инфраструктуру, а в инфраструктуре важна не прибыльность, а полное, бесперебойное, надежное, безопасное удовлетворение потребностей. Но они хотят зарабатывать деньги», – сказал президент KASE.
Что остается в такой ситуации частному бизнесу, который уже достиг потолка в отведенной ему «резервации»? Пытаться встроиться в костенеющую систему, потому что большие деньги теперь только там? Но вокруг нацкомпаний и госфондов и так уже тесно – там обосновались фирмы, аффилированные с их с топ-менеджментом, и для бизнесмена со стороны «входной билет» может стоить большей части маржи, причем с риском попасть под очередную волну борьбы с коррупцией.
Но и те, кто удачно встроился в эту систему, не могут считать свое положение стабильным. Страна стоит на пороге серьезных перемен, связанных (не завтра, так послезавтра) со сменой фигурантов политической власти. Опыта такой смены у страны нет, институтов – тоже. Так что сегодняшние выгоды вполне могут обернуться завтрашними неприятностями. И наоборот.
Подписывайтесь на нашу страницу в Facebook
