Что нас ждёт после вывода войск из Афганистана

11531

14 мая в Астане, при поддержке Фонда Фридриха Эберта, прошла международная конференция, которая была посвящена анализу политической ситуации в Афганистане, прогнозам, что ждет страну после 2014, и влиянию афганского фактора на Центральную Азию. В ней принял участие постоянный автор Forbes.kz, директор Группы оценки рисков Досым Сатпаев

Фотографии из Афганистана: Григорий Беденко
Войска Антитеррористической коалиции в Афганистане.

Great game

Уже пролетело более 170 лет, как в политический словарь вошел термин Great game (Большая игра). Его приписывают офицеру британской секретной службы Артуру Конноли и до сих пор довольно часто применяют по отношению ко многим формам геополитического соперничества.

Досым Сатпаев.

В XIX веке Great game шла между двумя империями - Российской и Британской, которые активно боролись за Центральную Азию и Афганистан. «Большая игра» вокруг этих регионов продолжается до сих пор. Вот только состав участников расширился. Кроме США и их союзников по НАТО, в этот список входят Пакистан, Иран, Россия, страны Центральной Азии (в первую очередь те, которые имеют общую границу с Афганистаном). Ситуация осложняется тем, что внутри самого Афганистана игроков не меньше. Одни борются за власть, другие делят сферы влияния в наркоэкономике. При этом многие умудряются сочетать и то, и другое. Парадокс заключается в том, что даже в состоянии многолетней войны президентские выборы в Афганистане оказались более конкурентными, чем в некоторых странах Центральной Азии. Первый тур, официальные итоги которого были объявлены 15 мая, из восьми кандидатов прошли два фаворита президентской гонки - бывший министр иностранных дел Абдулла Абдулла (45% голосов) и экс-министр финансов Ашраф Гани Ахмадзай (31,6%). Второй тур назначен на 14 июня.

Большинство участников конференции признали, что оба кандидата вполне устраивают США. По мнению экс-замминистра иностранных дел Афганистана Махмуда Сайкала, Абдулла и Ахмадзай уже заявили о готовности подписать двустороннее соглашение с Вашингтоном по вопросам безопасности, которое отказался заключить действующий президент Хамид Карзай, ссылаясь на необходимость начать официальные переговоры с движением Талибан. Кстати, Абдулла Абдулла также подтвердил готовность договариваться с той частью талибов, которая готова участвовать в мирном процессе.

Одни эксперты считают, что прозападная ориентация фаворитов президентской гонки будет им только мешать вести диалог с талибами. Другие уверены, что от прежнего Талибана мало что осталось, так как из радикальной идеологической организации она трансформировалась в крупного игрока афганского наркорынка. Тем не менее, талибы уже объявили о возобновлении боевых действий против афганских властей с 12 мая. В то же время в самом Афганистане многие видят большую угрозу не в Талибане, а в соседнем Пакистане. Это государство некоторые афганские политики уже обвиняли не только во вмешательстве во внутренние дела Афганистана, но даже в терактах на территории страны.

Почему Карзай поддержал присоединение Крыма к России

Кабул.

Интересной частью конференции стал аналитический доклад, который подготовила группа экспертов из Казахстана, Узбекистана, Таджикистана, Афганистана, Индии и Пакистана. Эту коллективную работу представил политолог, профессор факультета социальных и политических наук Казахстанско-Немецкого университета  Рустам Бурнашев.

По мнению команды аналитиков, после 2014, когда должно завершиться сокращение войск западной коалиции, Афганистан сохранится как единое государство, несмотря на то, что этой стране давно уже предрекают процесс федерализации или даже распада. Причем эксперты признают, что это государство только де-юре является унитарным, а де-факто остается фрагментированным образованием, где власть Кабула на периферии еще долго будет слабой. В то же время практически все участники конференции заявляли о необходимости сохранения территориальной целостности Афганистана.

Впрочем, несмотря на зыбкую унитарность, у Кабула есть свои территориальные претензии к другому государству. Речь идет о «линии Дюранда» между Афганистаном и Пакистаном, которая была проведена британцами еще в XIX веке, но до сих пор не признается афганской властью в качестве официальной границы. Более того, некоторые афганские политики не скрывают желания присоединить к Афганистану часть пуштунских регионов Пакистана.

Поэтому у меня возник вопрос к афганским участникам рабочей группы о связи между заявлением Хамида Карзая о поддержке присоединения Крыма к России с давними спорами вокруг «линии Дюранда». Махмуд Сайкал подтвердил факт поддержки афганским президентом действий России на Украине, но связал это больше с желанием насолить американцам, с которыми у него возникли конфликты по ряду вопросов. Кстати, с целью насолить уже Исламабаду руководство Афганистана демонстративно усилило сотрудничество с Индией.

Что касается крымского вопроса, то в самом Афганистане многие критиковали Карзая за публичную поддержку Москвы: мол, не стоит лезть в чужой котел, когда в твоей собственной стране огромное количество проблем. В частности, полный провал экономических реформ. Как заявил Махмуд Сайкал, для поддержки Афганистана необходимо около $12 млрд в год, часть из которых должна уходить на экономическую модернизацию, а другая - на безопасность. Но штука в том, что Афганистан, как черная дыра, готов поглотить любой объем финансовой помощи без позитивных последствий для себя, главным образом по причине фантастической коррупции.

Участники рабочих групп сошлись в том, что вероятность консенсуса между афганскими игроками по поводу будущего развития страны довольно низкая. Речь идет о согласии по таким ключевым вопросам, как политическая и экономическая модернизация, а также уровень самостоятельности регионов. Для этого в первую очередь следует определиться с моделью развития страны, которая не может быть связана с западными версиями демократии. Однако бывший посол Афганистана в Японии Харон Амин оптимистично заявил, что 2014 все-таки дает определенную надежду на изменения в стране в лучшую сторону.

При этом, по мнению авторов доклада, после 2014 в Афганистане сохранится внешнее военное присутствие со стороны США, так как «в среднесрочной перспективе нужно говорить не о выводе войск НАТО из Афганистана, а о трансформации военного присутствия Запада как в Афганистане, так и в соседних с ним странах». Под ними в первую очередь имелись в виду государства нашего региона.

Растопыренные пальцы

Женская мода в Афганистане не меняется много веков.

Значительная часть доклада была посвящена влиянию афганской ситуации на Центральную Азию.

Доктор политических наук, депутат мажилиса Камал Бурханов отметил, что наш регион оказался в окружении трех конфликтных зон - это Северный Кавказ, китайский Синцзянь и Афганистан. Причем именно угрозы, исходящие из Афганистана: религиозный фундаментализм, терроризм и наркоторговля - носят для ЦА долговременный характер. Верно и то, что степень влияния таких угроз не одинакова для пяти стран региона, так как большую роль здесь играет наличие общей границы с Афганистаном. Этот фактор заставляет Узбекистан и Таджикистан внимательно следить за беспокойным соседом, поддерживая связи с крупными этническими диаспорами, живущими на его территории. Кстати, один из российских участников поинтересовался: а не связаны ли между собой угроза регионального раскола в Афганистане и тесные контакты Ташкента и Душанбе с северными провинциями этой страны, где в основном проживают узбеки и таджики. В ответ узбекский эксперт Бахтияр Эргашев заявил, что Узбекистан никогда не заключал какие-либо соглашения с афганской стороной в обход Кабула.

Что касается Туркмении, также имеющей общую границу с Афганистаном, то эту страну больше интересуют транзитные возможности соседа. Многие участники конференции, говоря об экономическом развитии Афганистана, упоминали именно транзитный потенциал этой страны с выходом в Южную Азию, а также на иранские порты. Частично эту проблему решает Узбекистан в сфере строительства транспортных коммуникаций. По информации Бахтияра Эргашева, с 2002 между Ташкентом и Кабулом уже было подписано 19 межправительственных и межведомственных документов, из которых 6 непосредственно были связаны с вопросами транзита.

Еще одним крупным транзитным проектом, уже с участием Туркмении, является создание консорциума по строительству газопровода TAPI, который должен пройти от туркменских месторождений Довлетабад и Галкыныш через афганские провинции Герат и Кандагар, а затем, миновав пакистанские города Кветта и Мултан, выйти к индийскому городу Фазилика. На начальном этапе пропускная способность газовой трубы оценивается в 27 млрд кубометров газа в год, из которых 2 млрд куб. м должны достаться Афганистану, а Индия и Пакистан получат по 12,5 млрд. куб. м. Но всё это пока только на бумаге, и многое будет зависеть от обстановки в Афганистане, которая улучшаться не собирается.

Эксперты считают, что, в отличие от Узбекистана, отношение Казахстана к Афганистану носит больше ситуативный характер.

С одной стороны, в 2010, будучи председателем ОБСЕ, наша республика выдвинула афганскую проблематику в качестве одной из приоритетных. Кроме этого, в 2008 Казахстан оказал финансовую поддержку Афганистану в строительстве школы в провинции Саманган, больницы в провинции Бамиан, ремонту асфальтированной дороги Кундуз-Талукан. Также республика профинансировала образовательную программу стоимостью $50 млн для обучения 1000 афганских студентов в казахстанских вузах.

С другой стороны, у Астаны не так много рычагов влияния на афганскую проблематику, что сужает наши дипломатические возможности. Хотя Камал Бурханов считает, что Казахстан мог бы сыграть роль одного из посредников во внутриафганском конфликте.

Можно предположить, что на саммите СВМДА, который на следующей неделе пройдет в Шанхае, афганская тема также будет обсуждаться. Другой вопрос, как эти дискуссии повлияют на ситуацию в Афганистане, которая больше зависит от консенсуса между афганскими игроками, чем от советов со стороны.

При этом звучат вполне резонные мнения, что для стран Центральной Азии, возможно, большую угрозу представляет не бурлящий Афганистан, а конфликтные ситуации внутри нашего региона - от пограничных конфликтов, этнической напряженности и терроризма до трений вокруг водных ресурсов. Как верно заметил один эксперт, если в Центральной Азии создаются благоприятные условия для появления местных экстремистских групп, то это также не способствует нормализации обстановки в Афганистане, поскольку формируется дополнительный рынок для террористических услуг. Например, Исламское движение Узбекистана родилось именно в нашем регионе и лишь затем нашло пристанище в Афганистане, где воевало на стороне талибов.  

В целом эксперты считают прямую агрессию Талибана в Центральную Азию маловероятной. Большую тревогу вызывают радикальные организации, членами которых становятся граждане стран ЦА. Например, в приграничных с Таджикистаном афганских провинциях в прошлом году наблюдалась активность нескольких террористических организаций. Командование национальной армии Афганистана в 2013 заявило о  завершении операции по ликвидации боевиков Талибана, Аль-Каиды, Исламского движения Узбекистана и Джамаата Ансорулло в уезде Вардуч. В мае прошлого года боевики ИДУ даже попытались захватить так называемый Туркестанский банк воды в афганской провинции Фарьяб на границе с Туркменией.

В то время, как на границах Центральной Азии уже давно действует террористический интернационал, способный сжиматься в кулак, страны региона напоминают растопыренные пальцы, которые легко сломать поодиночке. И самым худшим вариантом для нас может быть сценарий, при котором политическая дестабилизация в нашем регионе сольется войдет в резонанс перманентной нестабильностью в Афганистане. 

Афганский боец, обучавшийся у американцев.

 

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить