Беседы с Айданом Карибжановым. Часть 2

12542

Председатель совета директоров АО «VISOR Holding» Айдан Карибжанов: «У нас банковская система – это шоу, да еще и руководит им злобный шоумен!»

Продолжение. Начало см. здесь.

«Один шутник сравнил Казахстан с семейным предприятием типа пиццерии»

Айдан Карибжанов.

F: Временами возникает стойкое ощущение, что в Казахстане ускоренными темпами строится не общество всеобщего благоденствия, не капитализм с человеческим лицом и не постиндустриальное общество, а государственно-монополистический капитализм времен конца XIX – начала XX века, приведший, между прочим, к двум мировым войнам и Октябрьской революции. Мы вообще что-нибудь построили или же находимся в историческом тупик? Завтра будет лучше, чем сегодня, или намного хуже? Какова ваша оценка сложившегося социально-экономического строя в нашей стране.

- По этому поводу один мой собеседник пошутил, сравнив политическую систему разных стран мира с организацией бизнеса. Допустим, США – это открытое акционерное общество, публичная компания. А всеобщие выборы там – это как бы общее собрание акционеров, которое показывают по телевидению, когда раз в 4 года они выбирают себе CEO, то есть главного исполнительного директора, занимающего Белый дом в качестве президента. Россия – классическое акционерное общество закрытого типа. Там тоже по телевизору показывают, как акционеры голосуют, но известно, у кого находится контрольный пакет и как он проголосует. Казахстан тот шутник сравнил с семейным предприятием типа итальянской пиццерии: глава бизнеса занимает свое место на кассе, кто-то отвечает за обслуживание в зале, другой – за подвоз продуктов или за пиццу. А Белоруссия представляется ему классическим колхозом-миллионером со своим председателем и хозяйством. Ну, а поскольку тогда еще в Кыргызстане президентом был Аскар Акаев, то острослов сравнивал эту страну с классическим НИИ, в котором денег не водится, зато интриг и шума вволю. В Туркменистане безраздельно правил тогда Туркменбаши, которому досталось звание ПБОЮЛ - предпринимателя без образования юридического лица.

Ну, а теперь серьезно про наш строй. Не знаю, как классики такое назвали бы, но большая часть нашей сырьевой экономики контролируется иностранными компаниями. Думаю, что и сегодняшние известные истории «евразийцев» и «Казахмыса» также кончатся приобретением их крупнейшими зарубежными игроками типа Rio Tinto или Glencore. В итоге практически вся сырьевая часть казахстанской экономики, то есть та, где зарабатываются свободно конвертируемые деньги,  в какой-то исторический момент будет принадлежать большим международным компаниям. А в той части, где деньги тратятся и перераспределяется доход от сырья, там тоже будут «макдоналдсы», «тойоты» и им подобные. Монополистов как таковых в этой системе не будет, а государству придется искать баланс между инвестиционной привлекательностью экономики, интересами инвесторов и своими, а получаемые от сырья доходы тратить разумно и справедливо, поддерживая здравоохранение, образование и прочие социальные расходы наиболее эффективным путем. Я думаю, к этой модели и надо стремиться, поскольку де-факто поменять ее невозможно.

F: Но это разве не тупик?

- Нет, думаю, что не тупик! Можно быть и сырьевой экономикой, так как, вопреки известной критике в адрес этой сферы, на самом деле гораздо больше безобразий мы видим там, где сырьевые доходы тратятся: то не так больницу построили, то школу, на том украли деньги, на сём. И больше проблем как раз с распределением средств! 

«Реформаторы становятся жертвами своих преобразований»

F: Казахстан до последнего финансового кризиса позиционировал себя как лидер экономических реформ на постсоветском пространстве. Сейчас об этом говорится меньше, а статистические показатели многих стран-участниц СНГ выглядят гораздо лучше. Какое место в СНГ сегодня вы отвели бы Казахстану по темпам и глубине реформ? Нет уже у нас былой славы, или есть еще порох в пороховницах?

- Не знаю, когда и по сравнению с кем мы были лидерами! Если, к примеру, сравнивать с Венесуэлой – богатой страной, которую покойный Чавес загнал в худшее состояние, так у нас вроде бы все замечательно. Взять Эмираты, которым многие наши сограждане завидуют по поводу дешевого бензина и прочих замечательных аспектов тамошней жизни. Так ведь они самостоятельно добывают нефть намного дольше нас, а в вопросах диверсификации экономики не столь уж и успешны! Но если сопоставлять, допустим, с Эстонией, то по сравнению с тем, что можно там видеть, у нас реформы и не начинались! Многие смотрят на Грузию – видимо, из-за того, что там результаты реформ видны, скажем так, в броской форме! 

F: И в очень доступной – абсолютно прозрачное здание МВД, ликвидация гаишников как паразитического класса, массовая посадка воров в законе!

- У нас, конечно же, реформы притормозились. Основная проблема состоит в том, что удел реформаторов не очень завидный. Как водится, рано или поздно они и становятся жертвами тех преобразований, которые и провели в жизнь. Ведь изначально реформы – вещь непопулярная. Но сейчас проблема и в том состоит, что вместо реформ существенных весь пар уходит в реформы нелепые – типа создания ЕПФ, ЕПЦ или повышения пенсионного возраста для женщин! Сравните мужество реформаторов вроде Егора Гайдара, которое в то время было необходимым и важным, с «мужеством» Григория Марченко, который, дразня гусей, не привносит какого-либо значимого результата.

F: Но видимость-то реформаторства создается! И колесо даже крутится, хотя бегут в нем, фактически стоя на месте или даже развернувшись в обратную сторону! Зарплата и премиальные к праздникам исправно начисляются даже тем министрам, про миллиардные состояния которых известно всем…

- Еще какая видимость! Мне кажется, те люди, которые в государстве должны отвечать за реформы, на самом деле просто не готовы, как говорится, ради них головы сложить. Нет у них в хорошем смысле идеологического подхода, что надо сделать так-то, и пусть меня даже потом уволят за это! В итоге их реформаторство сводится к тому, что берется какая-то неплохая идея, затем она адаптируется к тому, что скажут в Акорде, текущим потребностям, к общественному мнению, а результатом становится не реформа, а некий «кисель».

F: Ну, хорошо, а что сейчас делается в стане тех, кто стоял у истоков прошлых реформ? Еще лет 10 тому назад персональный состав реформаторов, «отцов-основателей»  нашей рыночной экономики был вполне сплочен и ясен, наряду с их экономическими воззрениями и основными приоритетами реформ. В финансовой сфере, например, тон задавали члены команды технократов, возглавляемой Даулетом Сембаевым, и пришедшей к руководству этой сферой в середине 90-х годов. Тот же Григорий Марченко в ту славную пору буквально пылал реформаторским жаром, а Наталья Коржова, которую сейчас вообще не видно, грудью прокладывала путь накопительной пенсионной системе. Сегодня же разве что Ораз Жандосов изредка напомнит своим соратникам о тех либерально-рыночных ценностях и целях, к которым они устремились поначалу…

- Очаги реформаторства, конечно же, сохранились. Не думаю, правда, что они делятся на правых и левых, консерваторов-«почвенников» и либералов. Зато каждый рвется реформировать что-то свое, в чем разбирается. Например, у Тимура Кулибаева это больше связано с углеводородной политикой. Его реформаторство, может, и не очень видно публике, но у него есть свое понимание, более близкое к реалиям: что нам производить, а что – нет, какие должны быть межотраслевые балансы, тарифы на электричество в ближайшие 5 лет. Это направление можно назвать технократически-инженерным. У Кайрата Келимбетова направление больше связано с новыми экономическими веяниями – институты развития, кластеры, как сорганизовать существующие институты или создать новые при необходимости и обеспечить дешевое финансирование чего-то.

В финансовой сфере традиционно реформатором выступал Нацбанк. Хотя и сами банкиры были активными реформаторами, но центральный банк шел на голову впереди их.

F: И впереди правительства шел Нацбанк – взять хотя бы ежемесячные пресс-конференции его руководителей. Правда, теперь чаще практикуются брифинги для избранных информагентств…

- Ну, что было, то было! Но как-то случилось, что сейчас Нацбанк чудным ретроградным образом оказался не только позади банков второго уровня, и даже Министерство нефти и газа выглядит более реформаторским по сравнению с ним. Такая ситуация весьма печальна, когда, допустим, у инженеров-нефтяников есть свои реформаторы, у чиновников из институтов развития – тоже есть, а у финансистов и финансового сектора позиция слабая.

F: Ну, конечно, когда главный банкир страны начинает аргументировать свои доводы количеством женских и мужских туалетов в своей штаб-квартире, это явно похоже на интеллектуальную слабину. Хотя как знать – ведь гениев не всегда сразу признают…

- Ораз Жандосов пытается поднять вопрос по изменению мандата Нацбанка в принципе. И я думаю, что эта фундаментальная атака - в отличие, например, от наскоков разных авторов в Facebook. Он-то понимает, как устроена система и что радикальное реформаторство центрального банка начинается вовсе не с отставки Григория Марченко или еще чего-то, а с изменения учредительных документов и законодательной базы.

«В моем шорт-листе три кандидата на пост главы Нацбанка, из них - две женщины»

F: Кстати, об отставках! Этим летом уходит Сергей Игнатьев из Банка России. Мервин Кинг из Банка Англии, на его место из Банка Канады приходит Марк Карни. Ищут замену и Бену Бернанке из ФРС США, до окончания второго срока которого осталось совсем немного. Так что уход Григория Марченко на таком фоне смотрелся бы вполне естественно. А кого бы хотело видеть сообщество финансистов на его месте?

- Ну, ему еще надо бы достойно провести 20-летие тенге, потом можно и уходить в компании с Бернанке. По преемникам на посту председателя Нацбанка могу сказать только, что в моем шорт-листе сейчас три кандидата, из них - две женщины!

F: В моем – тоже три, но женщина одна. Раскроем карты, в смысле имена. Или не стоит, чтобы людям проблем не создавать со стороны Нацбанка и Акорды?

- ОК, не стоит! Мое мнение по поводу руководителя Нацбанка таково – хватит уже иметь там заклятого врага банкиров! И если это не будет выходец из среды банкиров, то пусть тот, кто хоть немного за них стоит (ведь в общественном мнении они сейчас и кровопийцы, и прочая, и прочая) и понимает, что банкам требуется в данный момент. Условно говоря, им мог бы стать и большой государственный чиновник, вельможа, который сделал бы так, чтобы банковскую систему перестало лихорадить. Причем не от мировых кризисов, а от глупых заявлений, которые регулярно появляются в последнее время. Дать спокойно работать банкам, иногда помогая им, делая кропотливую работу по изменению законодательства, реанимируя банковский сектор, – это было бы очень важно!

Это тот мандат Нацбанка, который относится к деятельности банков и банковской системы в целом. Но есть и другой мандат – по управлению Национальным фондом, он   тоже огромен, и, к сожалению, по нему мало кто может высказаться компетентно. Может, и не стоит оба мандата отдавать в руки Нацбанка, так как это разные по смыслу вещи. И не факт, что регулятор финансовой деятельности должен заниматься одновременно управлением активами за рубежом.

В любом случае, мне кажется, такая необходимость назревает, так как уровень раздражения в банковской системе стал запредельным.

F: А деньги-то любят тишину!

- Конечно! А у нас – шоу, да еще и руководит им злобный шоумен!

«Наши банки станут филиалами международных финансовых групп»

F: Вот как! А он-то, помнится, на российском телевидении шоуменом назвал известного эксперта Нуриэля Рубини, предсказавшего последний финансовый кризис. Да Бог с ним, все равно контракт скоро закончится. Интереснее узнать, есть ли у вас собственные рецепты дальнейших реформ, хотя бы для финансовой сферы: недорогие, простые и эффективные?

- Я небольшой эксперт в глобальных вещах. Повторю лишь то, о чем несколько раз уже писал и говорил. У нас в Казахстане две экономики – сырьевая и несырьевая. Сырьевая – это «КазМунайГаз», Chevron, «евразийцы» с ENRC и так далее. Она живет своим миром, кредитные рейтинги там выше, чем в банковской системе, в приемной финансовых директоров у них - очередь из инвестиционных банкиров, желающих дать денег взаймы сырьевым компаниям. Их связь с местной банковской системой выражается в лучшем случае в виде банкомата, поставленного в вестибюле офиса, да и то скоро и это «накроется» после создания ЕПЦ.

Что касается банковской системы, то она, с моей точки зрения, слишком большая по размерам. Та часть реального сектора экономики, которая должна с этой системой взаимодействовать, - ее просто нет! У нас ведь сложилось общество перераспределения денег: они зарабатываются или крадутся, а потом через сферу услуг и торговли каким-то образом перераспределяются. Так называемого manufacturing – трудового бизнеса, не связанного с природными ресурсами, который бы что-нибудь производил, у нас мало. И в основном он поддерживает потребление в сфере услуг, какие-нибудь пивные бутылки производятся, в общем, не больше этого. Поэтому я и думаю, что будет сокращаться банковская система, не в разы, конечно же, но, по крайней мере, она перестанет расти. И хочу сказать сейчас не очень популярную вещь. Наши банки станут иностранными, как в Восточной Европе, будут филиалы разных международных финансовых групп.

А вообще я думаю, что финансовая система сама по себе не может быть «разгоняющим локомотивом» экономики. Эту роль она пыталась взять на себя, но стала в итоге «локомотивом» разгона цен на недвижимость, землю и прочие активы. Но после этого-то наступает «похмелье»! Роль финансовой системы вторична, причем будет уменьшаться.

Продолжение см. здесь: часть 3, часть 4.

Ссылка по теме:

«Беседы с Айданом Карибжановым. Часть 1», 31 мая 2013.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить