Азат Перуашев: Честная политэкономия. Часть 1

13863

Лидер партии «Ак жол», депутат мажилиса Азат Перуашев отвечает на вопросы о девальвации тенге: что именно произошло? и как она повлияет на нас в обозримой перспективе?

Азат Перуашев.

Новая реальность, в которую приходится вживаться казахстанцам, - уже не гипотетическая вероятность, а свершившийся факт. И хотя происходит это далеко не впервые за последние 5-6 лет, хотя все ожидали девальвацию, а некоторые вроде даже просили о ней, - тем не менее, впечатление внезапности и шока явно присутствует. По крайней мере, среди рядовых граждан. Впрочем, и среди рядовых предпринимателей - тоже. Это видно и по бурлящим социальным сетям, призывающим к отставке главы Нацбанка, и по успокаивающим комментариям чиновников о полезности свободного курса тенге для экономики. Наблюдается как бы две параллельные реальности, которые пересекаются лишь в том, что девальвация свершилась.

И только глава государства назвал вещи своими именами: у нас просто не было другого выбора. Не считать же за «выбор»  дальнейшее, а главное - бесполезное проедание Нацфонда? И этот аргумент сделал все остальные рассуждения тех, кто по долгу службы должен был взять ответственность на себя, - вторичными и ненужными. Или не совсем так?

Для адекватной оценки желательно отстраниться от эмоций, насколько это возможно, конечно. А затем попытаться ответить на некоторые вопросы:

1) что именно произошло;

2) как это повлияет на нас в обозримой перспективе;

3) что нужно сделать, чтобы снизить негативное влияние и расширить возможности позитивного развития событий.

Что произошло?

Итак, первый вопрос - что именно произошло? Параллельные реальности начинаются уже здесь. Чиновники убеждают: произошёл переход к свободному курсу национальной валюты. Общество у обменников упрямо твердит: произошла девальвация.

В принципе, обе стороны по-своему правы. Не такая уж это девальвация, если уже на третий рабочий день после неё курс тенге отыграл обратно больше 15%. Это, безусловно, признак либерализации валютной политики. Но не такой уж и свободный курс, если Нацбанк сохраняет возможность влиять на торги через валютные интервенции. Речь, видимо, идёт о том же валютном коридоре, параметры которого всего лишь перешли из открытого - в закрытый формат. Однако сами параметры теперь стали эластичными и стремятся более быстрыми темпами приблизить курс тенге к реальному балансу с долларом, хотя и смягчая это сближение.

Проблема в том, что при сохранении нынешних тенденций достижение такого баланса будет постоянно вести к дальнейшему обесцениванию национальной валюты, и этот процесс грозит превратиться в бег по кругу, точнее - по нисходящей спирали. Поэтому ответ на первый вопрос: что произошло? - заключается в том, что мы вошли в эту спираль. И нужно срочно искать пути и возможности из неё выйти.

Утешение, хотя и слабое, можно найти лишь в том, что практически одновременно с нами девальвировался китайский юань, многие годы казавшийся железобетонным. Очередному обесцениванию подвергся рубль, зашатало фондовые рынки крупнейших стран Европы, Азии, Северной и Южной Америк... А в подобной сумятице любого беспокоят прежде всего собственные перспективы.

Как это повлияет на нас?

Ответ на вопрос: как всё это повлияет на нас? - заложен в причинах сложившейся ситуации.

Когда нам говорят, что девальвация - благо для экономики, что некоторые страны (например, Япония) целенаправленно сдерживают курс национальной валюты, - то надо иметь в виду, что речь идёт о сбалансированных и диверсифицированных экономиках, экспортирующих готовую продукцию и способных обеспечить основные потребности своего населения.

Что экспортирует Казахстан? Нефть, металлы, пшеницу или пшеничную муку. Для производителей этой продукции девальвация - действительно благо, хотя бы в среднесрочном периоде. Всё остальное - от технического оборудования до тканей и фруктов - в значительной мере завозится из-за рубежа. Наш внутренний рынок - как промышленный, так и потребительский - является импортозависимым, по многим группам товаров от 60% до 100%.

Из-за этого крайне сомнительно выглядят теоретические ожидания укрепления позиций местных производителей на внутреннем рынке, по принципу импортозамещения, как это произошло в России. Дело в том, что, за исключением продуктов питания, ГСМ, автомобилей и спецодежды, у нас целые группы товаров просто некому и нечем замещать.

Поэтому как для потребительского, так и для промышленного рынка девальвация скорее означает лишь удорожание продукции, сокращение платежеспособного спроса, предпочтение более дешёвых и менее качественных товаров, замедление оборотов и падение доходности предприятий. Для экономики в целом - сокращение рабочих мест, снижение реальных доходов населения и усиление социального расслоения общества.

Правда, появившиеся в интернете данные о том, сколько заработали на девальвации коммерческие банки, свидетельствуют, что, вопреки общим трудностям, некоторые в этот период успешно богатеют. Можно вспомнить про средства ЕНПФ, переданные в БВУ и вроде бы удачно конвертированные там в доллары и евро. То, на чём потеряли будущие пенсионеры, обернулось многомиллиардными прибылями для банков. Возможно, пора вводить налог на прибыль банков для таких случаев, тем более что эти суммы не заработаны, а стали результатом стечения обстоятельств? Да и бюджету дополнительные миллиарды в сложившихся буднях не помешают. В целом же растущий разрыв между бедными и богатыми – крайне нежелательная и опасная тенденция.

Падение доходов предприятий и населения означает и уменьшение налоговых поступлений в бюджет, наряду с переходом девальвационных процессов в инфляционные.

Никакими запретами рост цен в таком случае не удержать, так как бизнесу будет проще закрыться, чем генерировать убытки, продавая товары ниже себестоимости. Инфляция коснётся не только импортируемых товаров, но и всей линейки ТНП и продукции промышленного назначения, включая местные.

Хотя бы потому, что даже в товарах казахстанского происхождения доля импортного сырья и материалов нередко составляет до 70% (автомобили и сельхозтехника из зарубежных машинных комплектов, мясные и молочные изделия из импортного мяса и сухого молока, одежда из чужих тканей, лекарства из ввезённых субстанций, бытовая техника из импортных комплектующих, мебель из российского леса и т.д.). А кроме того, невозможно долго удерживать цены на рынке, где 60% и более товаров неизбежно подорожают. В конце концов, местные производители тоже люди и будут стремиться поддерживать достигнутый ранее уровень жизни.

В принципе любой учебник политэкономии констатирует, что девальвационные и инфляционные процессы взаимосвязаны, они прямо проистекают друг из друга, это экономическая закономерность. А законы экономики не удалось отменить ещё ни одному чиновнику и даже ни одному государственному строю. Разве что органам статистики. Но мы ведь говорим о честной экономике.

Так что инфляционные процессы неизбежны - вопрос лишь в их глубине.

Ссылки на то, что сложившаяся ситуация призвана защитить наших производителей и МСБ от влияния российской девальвации путём приведения тенге к историческому паритету с рублём как 5:1, - также явно натянуты.

Во-первых, следом за тенге снова рубль «просел», погасив значительную часть отыгрыша казахстанской анцвалюты.

Во-вторых, ориентация на именно такое соотношение (5:1, а не 3:1, например) весьма спорна, так как не учитывает влияния взаимных санкций Запада и России, которые ещё год назад привели к девальвации рубля, до нынешних колебаний на сырьевых рынках.

В-третьих, даже если указанный паритет местных валют Казахстана и РФ восстановится, это будет иметь значение лишь для определённой части нашей экономики. В отличие от соседей, отечественные производители, как отмечалось выше, в любом случае не полностью покрывают  потребности внутреннего рынка. Поэтому прежний паритет пары рубль/доллар имел бы позитивное влияние для 3-5 автосборочных предприятий, около десятка значимых предприятий сельхозмашиностроения. Конечно, более многочисленны потенциальные бенефициары в сельском хозяйстве, пищевой промышленности и торговле в приграничных с Россией областях. Но глобального и всеобъемлющего значения для всей национальной экономики возвращение курса тенге к паритету с рублём иметь не будет.

Не нужно забывать и о грядущем в конце года полноценном вступлении Казахстана в ВТО. На фоне обострения конкуренции по этой линии российская конкуренция может оказаться «цветочками». Не случайно ещё до всех нынешних коллизий и президент РК, и эксперты прогнозировали, что присоединение к ВТО для отечественного бизнеса станет очень серьёзным испытанием, которое далеко не все смогут пройти.

Тем не менее, девальвация национальной валюты могла стать бесспорно выгодной, если бы она сопровождалась наращиванием экспорта, что в принципе и является её конечной целью. Однако по причине затяжного падения мировых цен и спроса на традиционные статьи казахстанского экспорта, позитивное влияние проведённой девальвации сведено к минимуму. Такого эффекта, который можно было бы ожидать при более благоприятной конъюктуре мировых рынков, в нынешней ситуации точно не будет.

В этом состоит одна из ловушек так называемого «нефтяного проклятья»: сырьевые экономики вынуждены идти на необходимые изменения тогда, когда объективные факторы неблагоприятны. А в благоприятных условиях  стимулы для непопулярных шагов пропадают, хотя позитивные результаты в таком случае были бы более очевидны.

Продолжение см. здесь.

   Если вы обнаружили ошибку или опечатку, выделите фрагмент текста с ошибкой и нажмите CTRL+Enter

Орфографическая ошибка в тексте:

Отмена Отправить